говорить в следующей главе.
Так что умеренность напрямую связана с самообладанием человека, его душевным и телесным здоровьем. Как говорил Ларошфуко, 'умеренность в жизни похожа на воздержание в еде: съел бы ещё, да страшно заболеть'. Древние философы во главе с Аристотелем считали умеренность (наряду с мудростью, мужеством и справедливостью) одной из главных добродетелей. На мой взгляд, умеренность как раз и есть важнейшее проявление мудрости. Глядя на современных людей, я жалею лишь о том, что они становятся 'умеренными' после долгого периода невоздержанности, вследствие чего приобретают букет болезней и просто вынуждены ограничивать себя. Перефразируя известную поговорку, о них можно сказать следующее: 'Насильно умеренно мил не будешь'. Ограничение своих потребительских инстинктов они рассматривают не как возможный путь к более духовно насыщенной жизни, а как катастрофу, 'падение вниз'. Таких остаётся лишь пожалеть: без набитого брюха им жизнь не мила.
Неслучайно психологи, говоря о крайних проявлениях того или иного качества, всегда советуют искать (или формировать) такое же по силе противоположное качество, чтобы создать баланс в психике человека. Например, искать разумный, взрослый компромисс между 'телесным' и 'духовным', 'личным' и 'общественным'. Ведь понятие баланса как раз подразумевает нахождение субъекта в некой 'центральной' (или близкой к ней) точке своей психики, из которой он при желании может двинуться в любую сторону, причём 'зайдёт' настолько далеко, насколько ему подскажут обстоятельства и здравый смысл. А затем вернётся обратно в 'центр', точку душевного равновесия, покоя и комфорта. Так достигается внутренняя целостность. Иначе получается неуравновешенность — едва ли не в прямом смысле этого слова.
Кстати, душевное равновесие и вытекающий из него умеренный (осторожный) оптимизм характерны для учёных в их первой реакции на очередное громкое 'открытие'. Они готовы его рассматривать, но знают, что панацеи от всех болезней не существует.
В такой системе как гештальт-терапия практикуется на вид нечто противоположное: клиента просят усилить то или иное неявно выраженное чувство. Нет ли здесь противоречия? Конечно, нет и вот почему: усиление чувства — не самоцель, а средство для 'кристаллизации' и лучшего понимания мыслей, идей и отношений, скрывающихся за ним. После того, как они будут выявлены, их подвергнут сознательной, рациональной проработке.
И, наконец, рассмотрим закон законов, подтверждающий значимость принципа умеренности — адаптацию. Её действие проявляет себя даже в экономике. В соответствии с законами уменьшения предельной полезности и предельного ущерба, наши первые приобретения или потери (например, выигрыш или проигрыш в казино) будут вызывать самые острые эмоции — радость или печаль. (Причём печаль от проигрыша ста долларов будет несколько сильнее, чем радость от выигрыша такой же суммы — так называемый 'эффект потери'. Но рассмотрение данного феномена не является целью книги). Последующие проигрыши или выигрыши воспринимаются всё более спокойно — внутреннее состояние человека стремится к равновесию, несмотря на то, что внешние события практически не меняются. При увеличении ставок произойдёт очередной 'скачок' эмоций, которые вскоре опять устремятся к 'середине'.
Возьмём другой пример. В конкурсе на соискание вакантной должности участвуют два человека — А и Б. По конкурсу проходит А и, разумеется, торжествует. Соискатель Б 'пролетает мимо' и очень расстроен. В данный момент их душевное состояние отличается очень сильно, но через год никакой разницы не будет — по закону адаптации, 'приспособления'. Если бы соискатель Б знал, как спокойно он будет чувствовать себя через некоторое время, то, возможно, перестал бы расстраиваться уже сегодня. Да и соискатель А задумался бы, стоит ли вообще в этом конкурсе участвовать …
Неслучайно, единственная мудрость царя Соломона 'на все времена', способная объяснить любое событие, звучит так: 'Всё проходит'. Закон а-да-пта-ции!
Непонимание того, что через некоторое время после практически любого события психика вернётся в своё обычное, 'среднее' состояние ведёт к переоценке значимости выбора той или иной альтернативы. 'Жениться или не жениться?' — мучает себя вопросом неопытный юноша. Ответ: или женись, или не женись — через полгода—год будешь чувствовать себя примерно так же.
Пациенту, которому объявлен онкологический диагноз, кажется, что его жизнь кончилась. А психологу известно другое: через два-три месяца его настроение практически вернётся к исходной отметке. А у некоторых удовлетворённость своей жизнью даже вырастет. Неслучайно, видимо, больные тяжёлыми, неизлечимыми заболеваниями имеют более высокий уровень оптимизма, чем врачи, которые их лечат.
Так что будущее не сулит нам столь длительных радостей и огорчений, как мы склонны представлять — и это мощнейшее доказательство того, что не в сильных эмоциях счастье. А в умении, извините за каламбур, адаптироваться к принципу адаптации, сделать свои ожидания умеренными и наслаждаться комфортом, который дарит современная цивилизация. На мой взгляд, это безукоризненная позиция для 'среднего' человека — ещё и потому, что позволяет бережнее расходовать ресурсы всей нашей планеты, отодвигая возможные глобальные катаклизмы.
Глава 2. Разумный эгоизм
А если, может быть, минует час суровый
И муза с нежностью вручит венец лавровый,
Благодаря ль судьбе, благодаря ль уму
Победу наконец одержит гений
Всей дивной радости и славы упоений
Всего — ты слышишь ли? — добиться одному!
Э.Ростан 'Сирано де Бержерак'
Я не намерен строить для того, чтобы кому-то
служить и помогать. Я не намерен строить для того, чтобы иметь клиентов. Я намерен иметь
клиентов для того, чтобы строить… Те, кому
я нужен, придут сами…
Никогда никого не спрашивай. Тем более о своей работе. Разве ты сам не знаешь, чего хочешь? Как можно жить, не зная этого?
Айн Рэнд 'Источник'
В предыдущей главе я слегка коснулся темы эгоизма и сделал это не случайно. Как будет ясно из последующего изложения, разумный эгоизм тесно связан с принципом умеренности в контексте счастливой жизни. Но обо всём по порядку.
Теория разумного эгоизма формировалась параллельно капиталистическим отношениям. Наибольший вклад в неё внесли французские мыслители 18 века. Они утверждали, что основой морали являются правильно понятые собственные интересы — так называемое 'разумное себялюбие'. С их точки зрения, разумный эгоизм представлял собой 'золотую середину' между альтруизмом и эгоизмом неразумным. Последний представляет собой удовлетворение сиюминутных желаний без учёта последствий, нарушение прав окружающих людей в угоду своим интересам, поэтому ведёт в перспективе к крупным неприятностям. С точки зрения теоретиков разумного эгоизма, люди должны учиться данному феномену, преодолевая внедрённые с детства неадекватные запреты и ограничения, и шире пользоваться своим здравым смыслом.
По сути дела, теория разумного эгоизма формирует новый вид морали (взамен устаревшей дуалистической морали абсолютного Добра и Зла), при которой обесцениваются так называемые 'моральное бескорыстие' и 'альтруизм' — они являются лишь бесплатным сыром у входа в мышеловку. 'Альтруист', делающий одолжение, заставляет другого человека чувствовать себя обязанным ему и тем самым получает простор для будущих манипуляций. Поэтому разумный эгоист отказывается от подобных подношений, чтобы не попадать в зависимость, либо не считает для себя должным как-либо платить в ответ за 'бескорыстно'
