можно приобрести себе врагов, а их и так выше крыши.
– У тебя неделя! Ступай, – отпустил генерал-паша своего лучшего поисковика-следопыта и, когда тот ушел, уже тише добавил: – У меня неделя…
44
Вертолеты, несшие боевую группу капитана Али Феннадина, летели очень низко, и, если бы они не маневрировали, а летели прямо, то уже несколько раз разбились бы, врезавшись в стволы гигантских деревьев.
Так низко приходилось лететь из-за того, что вертолеты шли по никем не контролируемой территории. Здесь сходились границы трех тейпов заключивших негласный договор о нейтралитете этой территории из- за невозможности точного определения ее границ и использовании ее всеми, кто относился к этим трем кланам. А потому пальнуть в вертолет могли все.
Работы предстояло много.
Вертолеты разошлись в стороны и направились к местам посадки шаттлов контрабандистов. На этот раз обошлось без неприятных инцидентов, но действовать все же предстояло осторожно.
Али внимательно рассматривал место посадки шаттла, и все, что от него осталось. Куски обшивки разлетелись на сотни метров вокруг. Солдаты пометили флажками особенно крупные и наиболее интересные обломки.
Вот опора челнока, которая при не слишком мягком приземлении ушла глубоко в грунт. Вот бортовой люк с чудом уцелевшим иллюминатором. Но чего-то не хватало во всем этом.
«Нет ни одного фрагмента тела», – профессионально отметил капитан.
По опыту своей работы Феннадин знал, что тела должны оставаться, даже при катастрофе с розливом топлива и его самовозгорании. Пусть сильно обгоревшие, запекшиеся в уголь, но остаться должны. Сгореть все просто не может физически, ведь любое человеческое тело большей частью, как всем известно, состоит из воды.
«Хорошо, допустим, этот шаттл шел на автопилоте, – сделал правильный вывод капитан. – Хотя на контрабандистов это не похоже, они пилотируют свои шаттлы… И вообще, они используют не новые корабли, а лишь те, которые уже отработали свой ресурс. Да и это для них слишком жирно. Чаще грузы опускают в одноразовых капсулах. Сбросят и все».
Для порядка капитан побродил по полю еще час, ничего существенного так и не нашел и направился ко второй половине своей группы, занимавшейся в лесу.
Вонь ракетного топлива и горелой синтетики сменил запах горелой древесины и напалма.
– Что у тебя, сержант?
– Ничего, господин капитан. Нет абсолютно ничего.
– Летчики сказали, что нанесли удар по прилегавшему лесу, когда челнок только взлетал. Если они разгружались, здесь обязаны остаться следы, сержант. Они не могли уйти так быстро и сгореть дотла тоже не могли.
– Но тут ничего нет, мой господин, ни останков людей или животных, ни груза.
– Смотрите лучше.
– Конечно, господин капитан…
Но еще через час сам капитан убедился в том, что сержант прав и здесь ничего нет. Али уже в который раз вышел за пределы выжженного круга. Здесь нет этой сажи и пепла лесного пожара. Но и следов тоже нет. Никаких.
«Если им удалось уйти из-под огня, должны остаться хоть какие-то следы. Отпечатки копыт, сломанные веточки, в конце концов, должны быть следы от убранных и спрятанных лепешек помета. Они же ведь ждали этот рейс… – в который раз думал капитан, но ничего этого не было. – Ничего не понимаю».
Капитан связался со второй своей группой, работающей в районе катастрофы второго шаттла. Тот уже взлетел, когда его сбили, а потому разброс обломков, а следовательно, и работы больше.
– Какие результаты, лейтенант?
– Никаких, господин капитан. Вообще ничего. Простые обломки.
– Та же картина, – поделился своими наблюдениями капитан.
– Но этого не может быть…
– Я знаю, но это так. Короче, прекращайте поиск, садитесь в вертолет и летайте над долиной в своем районе, я поступлю точно так же.
– Что искать?
– Понятия не имею. Что-нибудь необычное…
– Слушаюсь, господин капитан.
– Конец связи.
Вертолет делал один круг за другим, постоянно расширяя диаметр и поднимаясь все выше. Все, кто мог, смотрели вниз из биноклей в надежде отыскать загадку подбитых шаттлов. Но тщетно, долина была девственно чиста.
– Кажется, что-то есть, – неуверенно передал по рации лейтенант.
– Что именно?
– Точно описать не могу, но в реке что-то колышется.
– Садись рядом, я сейчас буду…
Капитан спрыгнул с подножки вертолета, когда тот еще не успел приземлиться, и побежал в сторону второй группы.
– Что у тебя?
– Вот…
Лейтенант показал на это «колышущееся». Им оказался парашют песочного цвета, близкий по тону к пожухлой траве, покрывавшей сейчас долину. Да и в реке ткань не так-то просто разглядеть, что и отметил Феннадин:
– Ну и глазастый ты, Нури!
– Благодарю, господин капитан.
Купол, запутавшись стропами в прибрежном кустарнике, действительно колыхался в воде, терзаемый течением.
Солдаты распутали трос и вытащили парашют на берег вместе с песком, набившимся в складки.
– Неплохо было бы узнать, от чего он, – сказал капитан, разглядывая оснастку.
Купол оказался большим, гораздо больше, чем необходимо для десантирования человека, если это, конечно, катапультировавшийся с шаттла пилот.
– Значит, сбрасывали какой-то груз, – сделал вывод капитан Феннадин. – А приземление челноков для отвода глаз. Хитро…
– Но почему они тогда не забрали этот парашют? – спросил лейтенант.
– Может, ветром снесло, тогда ведь гроза бушевала, сильный ветер. Хотя это плохая версия. Какой был ветер, лейтенант?
– Северо-западный, мой господин, – лейтенант Нури махнул рукой в нужную сторону.
– Значит, так… – проговорил капитан, обернувшись на северо-запад и определяя направление движения шаттлов при спуске. – Садимся в вертолет и ищем место сброса груза.
Вертолеты летали два часа над заданным капитаном квадратом, прежде чем он сам заметил странные следы. Их успело занести ветром и немного размыть прошедшим дождем, но видны. Пройдя по ним пешком от леса к реке, Али понял, что не ошибся, когда нашел выжженный круг в траве диаметром пятьдесят метров.
– Что это такое, господин капитан? – удивился лейтенант.
– Диверсанты, Нури, обычные диверсанты…
45
Казалось, генерал-паша находился в шоковом состоянии от выводов капитана Феннадина. Он, не мигая, смотрел на экран, с которого в свою очередь на него взирал его подчиненный. Такую информацию принять трудно, еще труднее передать ее в вышестоящие инстанции, ведь его запросто могли принять за психа.
– Какие диверсанты, капитан?! – все еще не веря, спросил генерал-паша.
