Алимов взял в руки пистолет, немного повертел, привыкая к его тяжести. Потом нацелился на своих бывших сослуживцев, переводя прицел с одного на другого, как бы выбирая, кого ему пристрелить. В конце концов, ствол пистолета уперся в одного из пилотов. Грохнули два выстрела, и пилот с простреленной головой и грудью медленно повалился со стула на пол.
Теперь уже не сдержался сам Камышов и рванулся к отступнику с явным намерением сломать тому шею. Но охрана оказалась на высоте, и, получив два удара в живот, Роман остался валяться на полу рядом с пилотом.
– Ты убил, – зазвучал голос эмира, – но не своих приятелей, а пилота из числа хлюпиков.
– Конечно, – ответил Алимов. – Но вы ведь сами сказали, в нас есть потенциал для вечной жизни. Зачем убивать столь ценных подопытных кроликов? К тому же я нечаянно мог убить кого-нибудь из тех, кто в будущем согласится присоединиться к вам. Два или три лучше, чем один.
– Хм-м… ты прав, – вынужден был согласиться Аль Хусейн.
– Я убью тебя, – пообещал Камышов, когда Алимова выводили из камеры.
– Ведь я не просто так говорил о женах, – напомнил эмир. – Посмотри, лейтенант, кто здесь у меня.
Камышов с трудом сел на свое место. Кулаки у охраны были пудовыми. За стеклом Аль Хусейн держал доктора Амели Стоун.
Роман скрипнул зубами – «Астре» не удалось скрыться.
– А ведь она могла быть твоей женой, – продолжал издеваться Аль Хусейн. – Но теперь я сам подумываю о новой женитьбе. Она станет достойным украшением моего гарема.
Роман промолчал. Что тут можно было сказать? Сыпать угрозами? Глупо.
– Впрочем, для тебя не все потеряно. До моей свадьбы три дня. Передумаешь – отдам тебе. Нет – будешь присутствовать как свидетель. До встречи, неверный.
Хусейн повернулся и, придерживая брыкавшуюся Амели, ушел восвояси.
– Сволочь, – в бессильной злобе прошептал Роман Камышов.
62
Хусейн не обманул, через три дня все были свидетелями на его свадьбе. Был там и Алимов, он, в отличие от своих бывших сослуживцев, не был в кандалах, вокруг него уже вились две фурии, и выглядел он вполне довольным.
– Взять бы его рожу, да об колено, – мечтательно произнес Виктор Фрейндлих.
Впрочем, саму свадьбу Роман помнил смутно, что-то ел, пил, играла витиеватая музыка. Запомнилось только то, что сказал Аль Хусейн на прощание:
– Счастливо оставаться, мои друзья. Завтра я улетаю, но обещаю вернуться. Своих подданных оставлять надолго нельзя, а то у них какие-то мысли плохие зарождаться начинают. Так что всем спасибо, а то мне еще с женой пообщаться надо.
Последняя фраза сопровождалась одобрительными смешками подданных эмира.
Прошло еще несколько дней, когда в дверях в очередной раз пискнул датчик открытия замка и появилось знакомое лицо. Впрочем, борода не помешала лейтенанту опознать в нем Алимова, и он бросился на предателя.
– Удавлю, сука! – шипел лейтенант, клещами сжимая руки на горле врага.
– У-уб-бери руки, командир, – прохрипел в ответ Рашид.
Он мог бы запросто вывести из строя лейтенанта, напавшего без всякой системы, просто на одной злобе. Хватило бы пары ударов по почкам, но Алимов не сделал этого. Эту нехитрую истину, кажется, поняли остальные, и пара солдат помогли старшине оттащить взбесившегося Романа от Рашида.
Алимов хватал воздух ртом, как вытащенная на сушу рыба, и растирал горло одной рукой, во второй сжимая пистолет.
– Что ты тут делаешь? – спросил Фрейндлих, до которого начала помаленьку доходить истина.
– А ты как думаешь?
– Где охрана?
– Отдыхает… в лучшем мире.
– А я поверил, будто ты переметнулся к бородачам, – признался Камышов. – Сукин ты сын…
– На то и был расчет, – ответил Алимов. – Чтобы все поверили. Жаль только, пришлось пожертвовать пилотом. Но ведь у нас еще один есть.
Все посмотрели на второго пилота. Тому все было по барабану. Он очень переживал смерть своего товарища и никак не мог прийти в себя, поэтому на его профессиональные качества трудно было рассчитывать в будущем.
– М-да.
– Чего так долго? Или жены очень понравились, что о нас чуть не забыл? – поинтересовался Роман.
– Понравились, но раньше не мог из-за недоверия ко мне. А как только чуть расслабились, я и нанес удар. Но нужно спешить…
– Где доктор?
– Вроде бы здесь. У них не принято брать женщин на войну.
– Тогда забираем своих и уматываем.
Солдаты вооружились автоматами охраны и стали выбираться наружу из подземелья. Попадавшийся на пути персонал, не мудрствуя лукаво, выводили из строя хорошим ударом по голове, связывали и прятали в подсобных помещениях.
– Где тут госпиталь?
– Направо, – ответил Рашид, досконально изучивший весь комплекс зданий.
Здесь тоже стояла охрана. Охранники почувствовали что-то неладное и даже успели вскинуть оружие, но были расстреляны.
Трое солдат, лежавших в палате, за неделю, с момента крушения шаттла, немного оклемались, но были по-прежнему очень слабы. Двоих пересадили в кресла-каталки, а одного, находившегося до сих пор в коме, повезли прямо так, на кушетке, со всеми капельницами, прихватив дежурную медсестру, чтобы та смотрела за больным.
– А где гарем?
– Наверху, – просто ответил Рашид. – Весь верхний этаж.
Здесь охраны было значительно больше, но вид Алимова на секунду ввел их в заблуждение, чего тому хватило, чтобы расправиться с ними. У раненого охранника, специально оставленного в живых для допроса, выяснили, где находится комната новой жены эмира.
– Двадцать пятая… – прохрипел тот.
Нашли нужную дверь в комнату. Роман вбежал в покои, но никого не нашел, лишь аккуратно прибранная кровать космодромных размеров. Лейтенант проверил все закоулки, думая, что доктор где-то прячется, но так и не нашел ее.
– В чем дело? – спросил Рашид.
– Кажется, он забрал ее с собой…
Куда бежать, вопрос не стоял. Еще пробегая по коридорам верхних этажей, все через окно видели посадочную площадку, а там несколько вертолетов и представительский шаттл. Его-то и решили прибрать к рукам. Правда, оставалось неясным, куда лететь, но это собирались решить во время полета.
Отряд лейтенанта смог преодолеть половину расстояния от дворца до взлетно-посадочной площадки, когда раздались первые выстрелы охранников.
Солдаты, катившие раненых, пригибаясь, побежали дальше, а остальные стали стрелять в ответ, чем несколько остудили пыл охраны, и первая группа смогла добраться до ограждения. К ним, постоянно отстреливаясь, подтягивались остальные.
Ворота выбили, и солдаты оказались на территории аэродрома. Здесь охрана отсутствовала, только с башни диспетчерской лупил пулемет.
Чуй на какое-то время замер, прицеливаясь, он все никак не мог привыкнуть к этому трофейному автомату, не приспособленному к ведению снайперского огня, но, сузив и без того раскосые глаза, выдал короткую очередь.
– К шаттлу! – крикнул Камышов, когда пулеметчик упал, а его пулемет выпал из безвольно поникших
