класс и стали резать глаза уже самим защитникам человечества от нечистой силы, Анджей выполз из кабинета и кое-как бросился бежать домой. «Никогда не вернусь в эту школу!» – думал он, горько плача на бегу и выдергивая из плеча вонзившуюся в него серебряную иглу, отлитую отцом.
Анджей и предположить не мог, что через каких-то полчаса все то, что проделали в классе с ним, ему придется повторить самому. Уже на другом человеке.
Едва он переступил порог дома, как услышал, что в магазине происходит что-то странное. Кто-то разговаривал с мамой, причем на повышенных командно-приказных тонах.
В коридоре жался вампир Кошёлкин, который теперь совсем освоился в доме, ходил за всеми как привязанный, а на улицу и шага боялся ступить. Он помогал маме торговать в магазине и в этот день занимался тем же.
– …Они приходят, что-то спрашивают, – трясясь, как осиновый лист, бормотал Стасик Кошёлкин, не сводя глаз с Анджея, – а я от тетки глаз отвести не могу. Она твоей матери что-то втирает неконкретное, а я слушаю ее и холодею. Она с ними… Да-да-да, они такие, Анджей! Я чувствую…
Анджей, который был на две головы ниже трясущегося студента, бросился в торговый зал.
– И вот теперь вы должны предоставить городской комиссии лицензию на право торговли и изготовления парфюмерно-косметической и лечебной продукции, – требовательно говорила представительная дама, тыкая маме в лицо каким-то удостоверением. – Есть у вас такая лицензия?
– Нет… – произнесла мама тихо.
– А на каком же основании вы торгуете всем этим сомнительным товаром? – дама ткнула в витрину, где были выставлены антивампирские средства. – Придется все это уничтожить, а вас привлечь к уголовной ответственности и отправить в место предварительного заключения. Товарищи, приступайте к изъятию и уничтожению. А всех этих незаконных торговцев арестуйте.
Комиссия, которая прибыла вместе с этой дамой, удивленно переглянулась. Возможно, у каждого из этих людей были при себе средства, купленные в «Белых тапочках». И что будет, если закрыть его? Кого из них первого настигнут клыки вампира? Послышался недовольный ропот. Но дама-начальник грозно прикрикнула, и люди зашевелились.
Но Анджей не растерялся. Не размышляя ни секунды, он схватил первое, что попалось ему в ящике у прилавка – это оказался тот самый «дезодорантик», который когда-то испытывали они с отцом на Аблесимовской улице. Подняв вверх руку с этим средством, Анджей пшикнул несколько раз в воздух.
Этого оказалось достаточным, чтобы тетка-начальник тут же занервничала, задергалась, заметалась в разные стороны, позеленела и, закатив глаза и зажав руками нос и рот, выскочила вон из магазина. Последними словами, брошенными ею, были: «Ну, вы свое получите!» Комиссия в полном недоумении вылетела вслед за ней и уже больше не приходила.
– Я же тебе говорил – она из них… – бормотал перепуганный Стасик. Слово «вампир» он до сих пор боялся произносить вслух.
– А сам чего, пшикнуть в нее не додумался? – покачал головой Анджей. – Ладно, не обижайся.
Когда со склада вернулся отец, пришлось рассказать ему об этом происшествии.
– Ну вот, теперь они и в городскую власть пробрались, – сокрушенно произнес он. – Эх, как бы до главного вампира добраться. До Неупиваемого.
– Я, типа, его видел, – высказался вдруг Стасик. – Я даже руку ему пожал. Он мне так и представился, типа, фамилия моя, говорит, такая…
– Ну и что? – усмехнулся Анджей.
– Что – в лицо его знаю! – фыркнул Стасик.
– Это тоже будет очень полезно, – помирил их отец. – Молодец, вампир Кошёлкин.
– Да никакой я уже не… не этот… – обиженно пробубнил Стасик. – Чего вы меня так зовете?
– Но ты же Кошёлкин? – улыбнулся отец Анджея.
– Кошёлкин, – гордо выпрямился Стасик. – Станислав Кошёлкин. Урожденный житель деревни Большие Буераки Темнолесовского района…
– Согласен, – кивнул отец. – А приставка «вампир», уважаемый господин Кошёлкин, вместо полезной прививки пусть с тобой побудет. Чтобы тебе снова к ним не захотелось. Ага?
Вампир Кошёлкин хотел возмутиться, но подумал и послушно кивнул: мол, зовите как хотите, а к вампирам я ни за какие коврижки…
– Ну вот и славно! – улыбнулся отец и отправился в лабораторию – процесс изготовления средств от вампиров нельзя было прекращать ни на минуту.
Глава ХII
Нечисть идет на штурм
Прошло несколько дней. Изуродованное плечо вампира Кошёлкина понемногу заживало, да и вообще парень стал спокойнее. Только в институт, в котором он появился всего несколько раз, студент Кошёлкин ходить пока не желал – боялся встречи с тусовкой вампиров. Зато он с энтузиазмом включился в процесс изготовления антивампирских средств и помогал маме в торговом зале.
А в один из дней отловил возле двери магазина мальчишку, который, пугливо озираясь, выводил мелом на черной двери опостылевшие слова: «Магазин „БЕЛЫЕ ТАПОЧКИ“. Пацан упирался и пытался вырваться, но бравый вампир Кошёлкин храбро затащил его внутрь магазина и приволок к родителям Анджея, которые в это время в подвале подсчитывали товары.
– Обылков! – ахнул Анджей, оторвавшись от сортировки саванов.
Вообще-то он не раз думал о том, что это все шуточки именно Лени, но верить в это не хотел, ведь не пойман – не вор. А теперь вредный Обылков попался с поличным.
– Зачем ты это делаешь? – прислонив крышку гроба к стене, спросил отец Анджея, подходя к Лене.
Но тот не мог произнести ни звука. Многочисленные гробы, саваны, пышные, но наводящие жуть похоронные венки, пресловутые белые тапочки, рассортированные по размерам…
– А-а-а-а! – не своим голосом завопил Леня.
– Давайте его тут закроем, пусть посидит, подумает, – предложил вампир Кошёлкин.
– Нет!!! Не-е-е-ет! – падая на колени, закричал Леня. – Не закрывайте! Отпустите! Я больше не буду!
Никогда в жизни ему не было так страшно. Ведь на самом деле он очень боялся кладбища и всего, что связано со смертью. Но жил он как раз недалеко от этого магазина и кладбища и, когда слышал звуки похоронного оркестра, с ужасом затыкал уши и громко кричал: «А-а-а!», пока траурная музыка не стихнет. Веселая надпись «БЕЛЫЕ ТАПОЧКИ», которую он регулярно подновлял на двери магазина, придавала ему уверенности в себе, на какое-то время отгоняла страх.
Все это мог бы рассказать Леня, но от ужаса язык его не поворачивался.
Бледного и дрожащего, вытащили Обылкова на улицу. Сначала с трудом, а постепенно все резвее переставляя ноги, он бросился вон от этого ужасного места.
«Пропади он пропадом!» – на бегу думал Леня про Анджея. И решил никогда больше с ним не связываться. Ужас от мысли, что его могут закрыть в подвале с гробами, был сильнее природной Лениной вредности.
Медленно опустилось за горизонт алое сентябрьское солнце. На землю легли сумерки. Город Еруслановск жил привычной вечерней жизнью. И никто из мирных жителей не знал, что на сегодняшнюю ночь планируется нечто ужасное.
Уже горели на улицах желтые огни фонарей, разгоняя ночной мрак. А на окраину города к большому пустырю между кладбищем и свалкой со всех концов двигались темные фигуры. Они шли, ни на миг не останавливая своего движения. И только редкие вскрики прохожих, выстрелы из антивампирских рогаток и струи защитных средств валили с ног некоторых из них. Но движение продолжалось.
На темном пустыре собирались вампиры. Их было много – тех, кого не тронули серебряные игла и дротик, не сожгла концентрированная чесночно-серебряная смесь. Были здесь и те, кто выжил после чесночной атаки и, найдя в себе силы, выходил на улицу и пил кровь, продолжая этим свой вампирский век.
– Братья мои! – взобравшись на покореженный остов легковой машины, громко сказал высокий вампир в широкополой черной шляпе.
Он поднял руку, и все затихло вокруг. Взошла луна, и в ее бледном свете было видно, как наливаются
