В этот момент, когда они перестали мешать своему организму, но в нем еще пылала их нереализованная решимость, произошло отделение. Не совсем то, что они ожидали, но это уже было началом.
Вначале они почувствовали зуд и жжение в боку. Затем по всему телу прошли волны, словно бы собирающие в выбранную точку все лишнее, не имеющее к ним непосредственного отношения. И как прошлые разы с Линой, Матиасом и скорпионом, опухоль, вспухшая в боку, стала терять принятую их шестиногим дельфином бурую окраску, стала бледнеть, вобрала в себя чуть ли не треть их массы и наконец просветлела до прозрачности. Сквозь слегка пульсирующую оболочку стали видны десятка два различной величины шаров и шариков, по всей видимости, мозгов мелких существ, поглощенных ими.
Еще через несколько минут между ними и прозрачной частью возникла перемычка, она уплотнилась, огрубела – и лопнула. Отделившаяся часть откатилась на пару шагов, замерла, словно раздумывая, и вдруг решительно устремилась к кромке обрыва. Докатившись к самому обрыву, большой, почти двухметровый шар перекатился через край и рухнул вниз.
И тут же началось деление между ними.
К вечеру, покинув спешно найденные каждым укрытия, они собрались вместе. В отличие от Луки и Лаймы, попытавшихся восстановить свои прежние облики, Лок пошел дальше и отрастил себе большие крылья, едва складывающиеся за спиной. Из-за них он оказался меньше и ростом, и объемом, чем товарищи. Но это уже не могло смутить: сознание того, что в этом мире ты сам себе хозяин, что можешь по своему желанию не только увеличивать свой рост, массу, силу, но и облик, придавало уверенность, будущее рисовалось в радужных тонах, хотя где-то внутри все еще таилось сомнение: а ну как все существование теперь будет таким вот неопределенным и зыбким?
– Не думаю, – откликался Лок на собственные сомнения. – Это просто потому, что мы еще здесь новички и не знаем, как управлять собой.
– Я тоже так думаю, – подтвердил Лука, – если бы не существовало механизма стабилизации формы, бессознательной стабилизации, то никто узнавать друг друга не смог бы. Если бы ее не было, этой стабильности облика, как бы вожди лесных и каменщиков могли узнавать друг друга при встрече? Как бы они все друг друга узнавали? Да это было бы крайне неудобно.
– Будем надеяться, – подытожил Лок. – Если только не откроются еще какие-нибудь наши способности, меня уже здесь мало чем удивить можно.
Они сидели напротив друг друга и мирно беседовали. Если не считать крыльев Лока, возвращение прежнего облика им удалось почти без труда. Сначала что-то не получалось у Лаймы, видимо, она слишком упорно стремилась вмешаться в процесс, который продвигался и без ее участия. Генетической информации, записанной в клетках их мозга, было достаточно без ее личного вмешательства. Так или иначе, но стоило ей отчаяться в доведении до совершенства собственных рук, ног, всего тела (там, где она могла видеть), как тут же все пришло в гармонию, и на взгляд мужчин она уже ничем не отличалась от прежней Лаймы. А вот рост Лока, ставшего даже ниже Лаймы (все за счет крыльев), вначале забавлял. Но только вначале: все уже начали привыкать к условности внешнего вида и понимали, что стать гигантом здесь не составит труда.
А горб у Луки больше не появился. Лайма мельком взглянула на него, потом всмотрелась более внимательно.
– Что с тобой? – спросила она. – Как тебе это удалось?
– Да ты у нас стал красавчиком. Вроде ты, а вроде и не ты. Да, – удивленно вздохнул Лок, – раньше ты был пострашнее.
Было решено, что Лок один полетит на разведку. Его решение лететь немного удивило, и как его ни отговаривали, он настоял на своем. Ну что же, раз ему так хотелось, пусть. И Лука, и тем более Лайма не горели желанием испытать себя еще и в полете.
Вначале Локу никак не удавалось взлететь. Примерно полчаса доставили Луке и Лайме немало удовольствия. Лок напоминал подросшего птенца, желающего доказать свое умение парить не хуже взрослых: махал крыльями, подпрыгивал, отчаянно пытался набрать высоту, едва порыв ветра помогал его усилиям приподняться над землей.
Отчаявшись, Лок решил спрыгнуть со скалы в море. Дождался усиления ветра, расправил еще более увеличившиеся за время бесплодных попыток взлететь крылья – и прыгнул.
На этот раз удалось. Кажется, эти последние полчаса не прошли даром: стоило Локу поймать ветер, как он полетел вполне прилично. А снизу он вообще ничем не отличался от других летунов этого странного и удивительного мира.
Лок сделал над товарищами круг, крикнул что-то, потом снизился и громко сообщил:
– Слышите? Я попробую отыскать лесных, если удастся. Потом вернусь по дороге к поселку и отыщу вас. Прощайте.
Они еще некоторое время посидели, поглядывая на окрестности и друг на друга. Одежды на них не было, они были голые, новорожденные в этом новом для них мире. Море внизу громко и ритмично бухало волнами, сверху пролетели, не обратив на них внимания, большие громко кричащие птицы, а над зубчатой линией далеких гор поднимался, заполняя горизонт от края до края, бледный серебряный диск второго солнца – немого, неподвижного, призрачного.
Глава 68
Они хотели пройти коротким путем по берегу, чтобы сразу выйти к поселку аборигенов. Теперь они не боялись их, теперь они знали, что им не хотели зла, когда бросали в жерло колодца на том холме без вершины. Скорее всего там находилось нечто вроде хранилища местной протоплазмы, так что сбросить туда новичков означало наверняка приобщить их к здешней жизни и бессмертию.
Впереди шел Лука, сразу за ним – Лайма. Но скоро они поняли, что напрямик дороги нет. Обрывы, расщелины, обломки скал, которые с шумом осыпались, стоило на них ступить. После нескольких случаев падения, когда они едва не сломали себе ноги, было решено спуститься от моря в низину, сделать крюк по лесу и в обход выйти к поселку.
Между тем день стал клониться к вечеру. Слегка похолодало, но неудобств они не ощущали. Несмотря на то что на них не было ни клочка одежды, им не было холодно. Лука с недоумением вспоминал, как всего несколько дней назад по прибытии сюда они едва могли вынести здешние холод и жару, постоянно сменяющие друг друга. Все осталось в прошлом, стоило им сменить собственную природу.
И еще первые минуты он старался не смотреть прямо на Лайму, ее нагота смущала, но очень скоро он понял, насколько в их положении было глупо иметь тот же подход к телу, как на Земле, и все сразу стало на свои места. Тем более что Лайма была естественна и никак не давала понять, что замечает их наготу. Впрочем, она вскоре нарвала длинной травы и сноровисто сплела себе нечто вроде короткой юбки.
Юбка ей шла.
Потом она помогла сплести юбку Луке, который тоже захотел быть одетым.
Они шли несколько часов. Каменистый склон вначале спускался круто, потом выровнялся. Стал попадаться кустарник, трава густо покрывала красноватую почву, а камней становилось все меньше. Скоро начался лес, все более тенистый и густой. Зато идти было приятнее.
Пока шли, им постоянно попадались мелкие животные, сразу же исчезавшие при их приближении. А на ветках перепархивали птицы, некоторые совершенно земные на вид. Вскоре они проголодались, и Лайма первая коротким броском поймала нечто похожее на кролика, но с копытцами и мощными челюстями. Зверек попытался укусить, но Лайма ловко сломала ему шею. Затем перебросила тушку Луке, а сама полезла на ближайшее дерево, где высоко в ветвях птицы и мелкие зверьки наперебой угощались крупными плодами.
Лука повертел в руках зверька. Не имея никаких инструментов, он недоумевал, как разделать тушку. Вокруг не было острых камней, которые помогли бы приготовить еду. Внезапно он заметил, что Лайма, уже сбрасывавшая вниз красно-желтые, похожие на апельсины плоды, с усмешкой наблюдает за ним. Эта усмешка сразу помогла вспомнить, что он уже не совсем человек.
Немедленно вырастив из ногтя острый коготь, Лука вспорол тушку, и когда Лайма спустилась вниз, на развернутой шкурке лежали куски мяса. Может быть, несколько дней назад окровавленное и сырое блюдо не вызвало бы большой аппетит, но сейчас все было по-другому. Фрукты тоже пришлись по вкусу.
Они пошли дальше, и теперь идти было не в пример приятнее.
Когда, по их прикидкам, можно было поворачивать в сторону поселка, они наткнулись на реку. Это было
