ужаса в стынущих на морозе слезах. Струйки пара вырывались из-за баррикад шарфа, унося обрывки Сережкиного дыхания в вечерний мрак.
– Потому что люди были жестоки и глупы, – выдавил Рысцов. И заранее зная, что соврет, твердо добавил: – Но теперь все иначе. Больше никого не сожгут за правду. Никогда.
– А за ложь? – тихо уточнил мальчишка, не отводя колкого взгляда.
– А за ложь – попу на ремень положь, – пошутил Валера.
Пацан промолчал.
– Ты доверяешь мне, Сережа?
– Да...
– Сто на сто?
– Сто на сто...
Сережка не верил ему, и Рысцов это чувствовал. Быть может, впервые в жизни сын засомневался в словах отца. Но пока он не мог сказать ему правду, потому что сам толком не знал, куда сместились ее границы за последнее время.
– Ну что, рядовой, отправляемся в казармы?
– Домой, что ли? – угрюмо осведомился пацан, шмыгнув носом.
– Конечно. И так нам с тобой попадет от мамы.
– Ну пойдем...
Уже в салоне такси Валера, тщательно подбирая слова, сказал сыну:
– Серега, мне придется уехать. Возможно, надолго. Буду работать в другом городе... Ты слушайся маму и... – Рысцов сглотнул, – и дядю Сашу тоже слушайся... Я буду тебе часто звонить. Главное, помни – ты мужчина. И я тебя люблю больше всех на этой шарообразной, мать ее, планете!
Водитель с опаской глянул на них в зеркало и снова уставился на скользкую дорогу.
Рысцов прижимал к себе сына и тяжело дышал. Не хватало еще расплакаться при ребенке, совсем нервы ни к черту...
Мальчишка молчал, держа его холодную руку в своих маленьких ладошках. Яростно сопел, но молчал. И это было к лучшему, потому как у Валеры напрочь закончился запас честных ответов...
Только когда Рысцов уже зашел обратно в лифт, проводив сына до знакомого цветастого половичка возле квартиры, Сережка откинул капюшон и, разворошив надоевший узел шарфа, прошептал:
– Ты мне наврал...
Автоматические двери закрылись.
Магазин компьютерной техники «Черный штиль» на Смоленской площади был хорош по нескольким причинам: цены в нем за все время существования оставались на достаточно лояльном уровне по меркам Москвы, выбор комплектующих отличался приемлемым разнообразием и еще в нем имелся отдел С-аппаратуры. Вдобавок ко всему вышеперечисленному директором в «Черном штиле» работал старый университетский приятель Валеры Коля Каличенко. Брюхастый хозяин с гинекологической бородкой и поэтически влажными глазами не раз продавал ему качественное «железо» без магазинной наценки, довольствуясь ящиком-другим темного пива.
Именно поэтому Рысцов заранее купил десяток бутылок чудотворного напитка ирландского происхождения.
– Ненаглядный мой, заботливый мой, – оживленно приветствовал его Каличенко, воспаряя над заваленным бумагами столом. Кабинет упитанного директора «Черного штиля» всегда отличался исключительно повышенным уровнем захламленности и теснотой. – Заходи, милый, присаживайся вот сюда, на стульчик, рачительный мой.
– Привет, Коля. Я не шибко надолго. – Валера водрузил громыхнувший стеклом пакет на ворох спутанных проводов. – Мне нужен дешевый С-визор.
– Насколько... дешевый? – заглядывая внутрь целлофанового кулька, поинтересовался Коля.
– У меня на карточке только тысяча сто.
Бережно извлекая темную бутылку, директор пожевал губами и томно прикрыл глаза.
– Валера, за такую цену я сейчас могу тебе предложить только бэ у. Годовалый.
– Транслирует нормально? – сразу спросил Рысцов. – Не выбрасывает когда ни попадя?
– Честно?.. Хэ его зэ. Ребята не тестировали еще – аппаратик-то не далее как вчера на комиссию сдали.
– А в кредит ничего нет?
– Не могу. Через пару дней – ревизия. А официально – тебе дороже выйдет.
– Фиг с ним, давай свой бэ у.
Каличенко откупорил пиво и вопросительно посмотрел на Валеру.
– Я не буду, – сморщился тот. – Накануне уже... попил слегонца.
– Песняка дал?
– Угу. И песняка врезал, и сплясал...
Пожав покатыми плечами – мол, не хочешь, кто ж против, мне больше достанется, – Коля выглянул из кабинета и крикнул:
– Олежка! Принеси-ка мне «Панас дрим диджитал», который недавно сдали.
– Сейчас сделаю, Николай Емельянович. Пять минут подождите... – донеслось из-за двери.
– А что с твоим агрегатом приключилось, драгоценный мой? – Каличенко повернулся на каблуках с не свойственной большинству полных людей грацией.
– Заглючил что-то... – уклончиво ответил Валера. – Как у тебя тут дела продвигаются?
– А-а... по-разному, – подвигал бородкой Коля. – Клиент в наше время тупой пошел до беспросветности. Давеча сижу, накладные подбиваю... Вдруг продавец в зале как заржет не своим голосом. Выбегаю, смотрю – бедный парень на клавиатуре лежит, кулаками по столу молотит и ухохатывается до хрипоты, остановиться не может. Перед ним озадаченная и вроде как даже напуганная девушка стоит в шубке – нам с тобой, Валера, вместе полжизни пахать пришлось бы, чтоб такой меховой шедевр приобрести. Стоит, значит, она, глазенками бестолковыми лупает. Я у бьющегося в истерике продавца спрашиваю, ты чего, мол, здесь цирк устраиваешь? А у того уже слезы ручьем от ржача. Еле-еле щебечет бедолага: «Она, Николай Емельянович, спрашивает, почем погонный метр хаба?» Представляешь?
Рысцов от души рассмеялся, представив себе, как маленькие сетевые приборчики сходят с конвейера погонными метрами.
– Этим секретаршам-вертихвосткам босс скажет: купи то-то и се-то, а толком не объяснит, – подытожил Каличенко. – Вот и получаются курьезы... Душа радуется, когда специалист приходит, который может «винт» от «камня» отличить.
– Да уж. Весело живете, – продолжая улыбаться, откликнулся Валера. Нехитрая байка слегка улучшила его настроение, чуточку подтопив корку мерзлого налета, прочно сковавшего грудную клетку изнутри после разговора с Сережкой.
– К слову о прекрасном поле. – Коля откупорил следующую бутылку и поморщился, словно расист, увидевший чернокожего типа, мирно прихлебывающего суп из его тарелки. – Я недавно вычитал в Интернете, что две бабы в твоей «аське» – это уже спам.
Дабы закрепить свое глубокомысленное изречение, он сделал три полновесных глотка и раскатисто рыгнул...
В кабинет, занимая оставшиеся пару кубометров свободного пространства, втиснулся молодой парень, уперев в живот громоздкую и, судя по многозначительной морщине на лбу, крайне тяжелую коробку.
– Вот, – кратко выдохнул он. Многословие в его положении явно не способствовало пищеварению. – Куда?
– Что это? – заинтригованно спросил Каличенко, так и не успев захлопнуть пасть после рыга.
– Монитор. – Парень начал менять цвет лица на фиолетовый. – Двадцать один дюйм... С трубкой...
– С трубкой? – медленно уточнил Коля, видимо, не собираясь облегчать страдания юнца.
Тут дверь резко распахнулась. Открывалась она внутрь. Законов гравитации пока никто не отменял...
Парень, получив полновесный шлепок по заду, потерял равновесие мгновенно, и тяжкое его бремя страшным кубическим метеором устремилось вниз и вперед. Рысцов, к счастью, вовремя рассчитал
