несколько деталей: коротко стрижен, скулы выдающиеся, подбородок узкий. Сложен крепко. Руки держит в карманах... Вот это плохо. Стало быть, его, Резового, не боится. А так как этот господин хороший, надо думать, прекрасно понимает, что в таком деликатном месте мог оказаться лишь сшиз, значит, и сам он не простой реципиент. А раз не боится, то категория у него серьезная. Вот ведь вляпался!..
Мысли эти пролетели в голове капитана за долю секунды. Можно, конечно, сейчас встать и гаркнуть: «ФСБ! Лицом вниз, крылья за спину...» Но подпол просил не светиться. «Павел Сергеевич, за какие грехи в такую лужу посадили? Черт возьми, ну и дерьмо...»
– Вы что здесь делаете? – все тем же тихим и спокойным голосом поинтересовался мужчина.
– Я... – Резовой сознательно запнулся и всхлипнул. Судорожно вздохнул: – Я ходил мимо... то есть проходил мимо и забрел...
– Ай-яй-яй, – сочувственно покачал головой рослый сшиз. – Случайно через стеночку пятиметровую перепрыгнул и фонарик включил, чтоб не заблудиться...
«Ну Павел Сергеевич, – подумал Саша, – ну спасибо...»
Дальнейший поступок визави Резовой предугадать не смог. Да если б и предугадал, не сумел бы ничего предпринять.
Мужчина отступил на полшага назад и хладнокровно ударил ногой ему в лицо. Сильно, четко, ломая нос... Саша буквально смел спиной несколько сегментов неказистого парапетика и, теряя сознание от болевого шока и стопроцентного сотрясения мозга, полетел в шахту...
Иногда лицо человека может напоминать баклажан. Очень редко. У Таусонского в этот момент оно походило даже не на простой баклажан, а на генетически модифицированный – с добавлением ДНК речного окуня.
– С чего ты решил, что он сшиз? – спросил Павел Сергеевич у Резового.
– Руки в карманах держал. Не боялся. Думаю, даже не просто сшизик, а сильной категории. – Саша провел указательным пальцем по целехонькому носу, все еще чувствующему фантомную боль от изуверского удара в С-пространстве. Хорошо, что в реальность переломы и сотрясения покамест не переходят. – Да, еще... размер обуви – примерно сорок четвертый. Я... кхм... даже узор на подошве разглядел.
Он поежился, вспоминая падение в шахту спиной вперед. Беспомощное, растянуто-долгое. И хладнокровие незнакомца. Добавил:
– Очень выдержанный тип. Возможно, из бывших ментов или военных.
Подполковник Таусонский мрачнел все больше. Цвет его скул в бледно-сером мареве тлеющей лампочки уже приближался к лиловому.
Наглых ребят понабрал себе Ленцов, серьезных. Что же за шахту он там копает? Что за центр, так-сяк, развлекательный? И ведь не пойдешь же к прокурору ордер просить, ссылаясь на «подозрительные махинации». Тут доказательства нужны, конкретика. Пока архаровцы информацию собирают по Хасану свет очей Игнатьевичу, как бы поздно не оказалось.
– Вот что, Саша, ты иди домой отоспись, – хмуро сказал Таусонский. – Рапорт настрочи на матпомощь, ходатайство черкну, получишь со следующей зарплатой. Лишних денег не бывает... И подумай сам, что они могут там затевать? Альтернативную, так сказать, гипотезу попробуй найти. А я схожу к генералу, пора меры принимать. Я чуть легкие не выплюнул, тебе по мордасам надавали – куда это годится?!
– Спасибо, Павел Сергеевич. – Капитан Резовой поднялся, пошатнулся от усталости. В сон клонило беспощадно. – Разрешите идти?
– Иди, иди. А завтра к обеду принеси кваску домашнего – больно уж хорошо твоя его делает.
«Не такой в общем-то он и м...к, как подчас себя позиционирует», – вяло подумал Саша, выходя из отдела...
Таусонский приехал на Лубянку и сел на диванчик в приемной генерала. Лейтенант в отутюженной форме сдержанно кивнул ему, сообщил по интеркому шефу и вернулся к пролистыванию какой-то документации.
Генерал был мужиком старых моральных устоев и напрочь не признавал в должности личного секретаря женский пол. Павел Сергеевич отчасти его понимал: баба напутает чего-нибудь по рассеянности, а ты потом разгребай. Тут хватка нужна и внимательность. Хороший секретарь, между прочим, лицо начальника. Лицо, заметьте, а не смазливая мордочка... Да и обязанности у него – ого-го!..
– Проходите, товарищ подполковник, – негромко сказал лейтенант минут через пять после того, как из кабинета генерала вышел очередной офицер.
Одернув пиджак, Павел Сергеевич открыл первую дверь, замер на миг в маленьком тамбуре, потом – вторую.
– Разрешите?
Краснолицый старик лишь мотнул головой, выслушивая кого-то по телефону. Таусонский закрыл двери и, сделав два шага вперед, встал. Генерал поднял на него угольки глаз, светившие из-под крутых надбровных дуг, и, прошерстив снизу вверх, указал ими на ближайший к себе стул.
Павел Сергеевич присел и положил руки перед собой. Застыл.
– Ерошин! – вдруг гаркнул генерал в трубку. – Ты что мне плетешь?! Не видать тебе вышитых звезд! Какая солярка, твою мать?! Неразбавленная, говоришь? Ну и позвони на автобазу, узнай! Пусть мне ее начальник рапорт напишет! Ты полковник или прапор нестреляный?.. Завтра. Все.
Он бросил трубку и провел желтоватыми ладонями по лицу, отчего губы, похожие на тонкий шрам, сделались еще более антипатичными.
– Ей-богу, окосели все вокруг, – утомленно пожаловался старик Таусонскому. – Нет, ну ни в какие ворота не лезет! Сорвалась важная операция – культурная программа для официальных гостей из Австрии в тартарары полетела. А их, гадов, человек тридцать приперлось!.. Концы развязали – оказалось, на автобазе механик солярку разбавил каким-то дерьмом. Я звоню заму – что, мол, да как, спрашиваю. А он мне: «Товарищ генерал, разбираемся! Гостей пока на такси в баню под Звенигородом отправили!» У нас что, в Москве одна автобаза с единственным ведомственным автобусом? Мне президенту так и докладывать, что ли? Э-эх, чертеняка этот Ерошин...
Павел Сергеевич вежливо улыбнулся.
– Ну, что беспокоит? – с врачебной интонацией в голосе, поинтересовался главный разведчик.
– Товарищ генерал, я хотел с вами посоветоваться. В строительстве на Манежке...
– В эсе, что ль? – бесцеремонно перебил генерал.
– Так точно. В С-пространстве. Так вот, там задействованы сшизы. Мы их ведем, но сегодня ночью один неизвестный – личность устанавливается – напал на моего сотрудника при исполнении. Вероятно, сшиз сильной категории...
– А твой сотрудник чем занимался?
– По моему приказу собирал информацию о строительстве центра развлечений.
– Он же санкции прокурора не имел, твой... сотрудник?
– Нет, товарищ генерал.
– Эх, Паша, Паша, – покачал старик головой, глядя на письменный прибор. – Ну а чем я тебе помочь могу? Он, кстати, не светанулся?
– Нет, его этот сшиз в шахту столкнул.
– В какую шахту?
– Разве вы не в курсе? Там посреди строительной площадки шахта пробурена. Мой паренек говорит – метров семьдесят глубина, шесть-восемь – диаметр. Как они только умудрились метро не задеть?
– Та-ак... Когда лично я смотрел планы строительства, там не было никаких шахт. Интересно.
– О «Щите» вы знаете? – осторожно спросил Таусонский.
– Да, насчет этого в курсе. – Генерал зло постучал толстыми ногтями по столу. – Там указание сверху было. С верхнего, Паша, верху. Кто уж кому конкретно в этих конюшнях яйца отлизал – не знаю. Это твоего отдела функция – про них знать...
– Выясняем.
– А вот по поводу шахты – это интересно. Зачем она им?
– Я сначала предположил, что лифт. Но для этого она велика по диаметру. Равно как и для вентиляции. А заявляться к заказчикам сейчас не резон. Спугнем. Так что мои ребята потихоньку информацию
