В эсе господствовал полный бардак. Московские улицы кишмя кишели очумевшими СКСниками, а по правительственной информационной программе, демонстрирующейся на всех плазменных щитах города, то и дело крутили выдержки из сенсационного выступления крамольной команды, объявившей сшизам войну, но меж тем ни слова не упоминалось о судьбе самих сотрудников просуществовавшей всего чуть более полутора часов «Либеры». Кстати, как выяснилось впоследствии, она стала последним легальным С-каналом в истории человечества – на внеочередном экстренном заседании Совет Безопасности ООН объявил этот вид СМИ запрещенным. Тупые политиканы еще не понимали, что таким образом вопрос не решится, ведь развившееся до определенного рубежа С-пространство уже не нуждалось в каких-то примитивных развлекательных или научно-популярных каналах. Теперь человеку, чтобы попасть в этот мир, достаточно было лишь включить С-визор и благополучно уснуть под его незримыми флюидами. Как следствие этого факта, там и тут мелькали настороженные лица обыкновенных реципиентов, чувство любопытства которых, наверное, все же одержало вверх над страхом.
К Манежке не стоило даже приближаться – вокруг нее стояло серьезное оцепление. Не исключено, что в рядах военных были завербованные сшизы. Что происходило внутри объекта «Теплые сны», оставалось лишь гадать.
Вжикнув герметзамком, Рысцов быстрым шагом направился в сторону площади трех вокзалов – именно там, в одном из прилегающих зданий, находилась квартира, на которой они периодически встречались с Хасаном Игнатьевичем, человеком, на которого его вывел после их встречи в австралийской пустыне странноватый Борис, радеющий за благополучие популяции кенгуру.
Спустя полчаса, стараясь не попадать в поле зрения патрулей СКС, он добрался до высокого дома, выполненного в готическом стиле. На первый взгляд нужный ему подъезд никто не пас, но Валера все же ненавязчиво обошел здание по периметру, прежде чем зайти внутрь. На темной лестничной клетке он остановился. Прислушался. Бдительно оглядываясь на каждом пролете, бесшумно поднялся на пятый этаж. Возле неприметной деревянной двери он еще разок осмотрелся. Никого. Рыхлая совковая дверка, надо сказать, только для непосвященного могла показаться беззащитной и легкой на вынос. На самом деле под слоем крашеной фанеры она была усилена цельной кевларовой пластиной. А для особо назойливых тут притаилась еще и активированная охранная система «Щит», сквозь невидимую пелену которой пройти мог только сшиз, да и то лишь не ниже шестой категории.
Решившись, Валера надавил на подплавленную хулиганами кнопку звонка. Тихая трель зазвучала внутри квартиры.
Если здесь уже хозяйничают федералы, то нужно будет уносить ноги, лихорадочно подумал он, прислушиваясь к приближающемуся шарканью шагов. Тот, кто подходил к двери с другой стороны, не старался скрыть своего приближения, а будто даже нарочно погромче скреб тапочками по полу. У Хасана Игнатьевича была другая поступь, за это Рысцов мог поручиться. Но если там засада, зачем так афишировать? Быть может, психологический трюк?..
При щелчке замка он вздрогнул и согнал с себя оцепенение.
– Заждались уже, Валерий Степанович, – укоризненно промолвил возникший на пороге Борис, не протягивая руки, но приветливо махнув авоськой. – Почти все собрались, а вас нет... Мы уж думали – загребли. Пробивали даже по своим каналам: в ФСБ нэма, у военных вроде тоже... Куда, думаем, запропастился?
– Где Хасан Игнатьевич? – осторожно спросил Рысцов, не торопясь заходить внутрь.
Борис сокрушенно поцокал языком:
– Не уберегли родимого. Заграбастали его наши орлы гэбэшные. Но он мужчина опытный – расколоть его будет не так-то легко. Хотя, конечно же, возможно. Так что проходите, что в дверях-то беседовать. Времени мало.
Сражаясь с искушением развернуться и пойти прочь, Валера пристально посмотрел в неправильно посаженные глазки Бориса, которые в скудном подъездном свете казались совсем уродливыми.
В конце концов, подумал он, пришел же сюда. Значит – хотел. Да и... Он вдруг мысленно осекся. Это ведь оно его привело. Пред... чувствие.
Переступая через порог, он уже не колебался. Сомнения померкли под натиском неведомой волны чудовищной силы. Взметнувшееся где-то в груди цунами смешивало все внутренности в блаженной и страшной воронке эйфории...
Он – сшиз.
Изгой.
И нужно учиться быть таковым, помня, что это вовсе не проклятие...
Это – дар.
Слишком просторные гостиные – это либо симптом какого-то детского комплекса хозяина дома, либо признак сибаритства. У отсутствовавшего в данный момент по известным причинам Хасана Игнатьевича имели место оба качества.
В колоссальной комнате, обставленной в стиле хай-тэк со всевозможными атрибутами, воссоздающими атмосферу стерильной лаборатории, находились шесть человек. Рысцов бегло оглядел их лица – ни одного знакомого. Борис пододвинул ему пуфик, обитый белоснежным бархатом, и приглашающе дернул авоськой.
– Ну что ж, – сказал он, повернувшись к присутствующим, – знакомьтесь. Это Валерий – сшиз третьей категории. Сотрудничает с нами давно. Исполнителен, немногословен, эрудирован, степень IQ высокая, устойчивость к пси-влиянию эса удовлетворительная. Участвовал вчера в заварухе на «Либере», но раз сюда пришел, значит, уже выбрал свою сторону.
Рысцов стал точкой пересечения шести пронзительных взглядов.
– Валерий, теперь я представлю вам остальных, – не затягивая паузу, продолжил Борис. – Это люди, с которыми вы уже работали. Не удивляйтесь, что не видите знакомых лиц: просто по соображениям безопасности до нынешнего момента вы не встречались с ними лично. Проект «Изнанка», основная установка которого теперь уже до конца смонтирована на Манежке и готова к эксплуатации, вспоминаете? Вы там помогали поддерживать систему «Щит»...
– Какая еще изнанка? – не понял Рысцов. – Эса?
– Ах, да... – Авоська досадливо сморщилась. – Вы же проект знали под названием «Теплые сны». Но это так... камуфляж. На самом деле...
– Борис, – властным голосом остановила его единственная среди присутствующих здесь женщина, – детали позже.
– Хорошо, хорошо, – неожиданно помрачнев и ссутулившись, сказал Борис. – Валерий, это Кристина Николаевна. Сшиз второй категории. Наш руководитель, идейный вдохновитель, спонсор. Иными словами – шеф. И бог.
– Тогда уж богиня. И шефиня, – бесцеремонно перебил Рысцов. Ему никогда не нравился подобный пафос.
Женщина взглянула на него и улыбнулась. Деликатно, но довольно прохладно – мол, оценила юмор, но больше хавало не разевай без нужды... А еще... что-то странное было в ее манере моргать. Рысцов пока не мог понять – что конкретно. Но главное – сквозило в этой Кристине Николаевне нечто зверски притягивающее: даже не внешние данные, которые, кстати, тоже не подкачали, нет... нечто напоминающее... силу удивительного предчувствия, возникающего иногда в С-пространстве.
Остальные молчали. Некоторые из них смотрели не только на Валеру, но и поглядывали искоса друг на друга – видно, тоже недавно познакомились.
– Это Роберт, – повел авоськой Борис в сторону крупного мужчины с выпирающими скулами и голубоватыми глазами. – Тоже вторая категория. Один из самых сильных отслеженных нами сшизов в России.
Затем он коротко представил остальную четверку. Ими оказались смуглый и практически лысый Карен лет пятидесяти, худосочный молоденький Алеша с грязными даже на вид вихрами, грузный Леонид, потряхивающий четырьмя безвольными подбородками и время от времени спутывающий пальцы на нервных руках, и Петр с нагловато изогнутым носом и явно уголовной внешностью. Соответственно, сшизы четвертой, второй и два третьей категории.
