трансляции?»
«Давай».
«…поисковый модуль бортовой номер MX197456. Веду поиск объекта номер 93/222/384. Для определения местонахождения объекта прошу дать маяк в аварийном радиодиапазоне, ключ открытый, стандартный, либо задействовать систему аварийного оповещения с применением средств идентификации… я поисковый модуль бортовой номер…
«Черт, долго он тут крутится?»
«Поисковый модуль идентифицирован восемьдесят секунд назад. Обнаружен девяносто пять секунд назад, в 13–32 бортового времени. Следует курсом 15, скорость 110 километров в час. Выход из зоны досягаемости через три минуты».
Я срываюсь с места. Злотан бежит за мной следом. Я мчусь к выходу на поверхность, молнией пролетая мимо отшатывающихся от неожиданности женщин. Выглянувший из дверей воин, встревоженный моим сумасшедшим выражением лица, подхватывает арбалет и тяжело топает за мной, на ходу что-то дожевывая.
— Скажи мэру — за мной летят! Друзья! Скажи мэру! — кричу ему на бегу.
Бородач еще пару секунд бежит следом, переваривая сказанное. Кивает и сворачивает в каменный проулок.
— Эжен! Эжен! — задыхаясь, кричит мне Злотан. — Там есть ветер. Сильно. Нельзя там. Дождь плохой есть!
— Знаю. Останься, — отвечаю.
Мальчишки тут приучены к дисциплине. Злотан не исключение. Он уже ходит дежурить на наблюдательном посту. Службу знает. Поэтому он не делает попытку выскочить вслед за мной в ревущий ливнем сумрак. Приказы взрослых воинов не обсуждаются.
Стена воды едва не сбивает меня с ног. Опустив голову, бегу по черным потокам, поднимая фонтаны брызг. Ничего не вижу уже в двух шагах.
«Выход спасательного модуля из зоны досягаемости через одну минуту».
Я вою от злости. Отплевываюсь едкой невкусной водой. Тяжелые капли бьют по спине мягкими пулями. Мне надо отойти от деревни как можно дальше. Чтобы не обнаруживать свое присутствие рядом с ней. У меня ни черта не выходит. То и дело я проваливаюсь в водяные ямы. Оскальзываюсь на мокрых камнях и падаю, зарываясь в бурлящие потоки с головой. Раскаты грома закладывают уши ватой. Я то бреду, согнувшись, под порывами ветра, то карабкаюсь на четвереньках. И уже не понимаю, где я.
«Двадцать секунд до выхода модуля из зоны досягаемости».
Я сдаюсь. Опускаюсь на корточки. Натягиваю капюшон на мокрую голову. Дождь хлещет меня косыми струями. С бороды течет, хоть выжимай.
«Врубай маяк. Давай. Чего ждешь? Скорее… Какого черта ты молчишь, жестянка? Ну! Врубай…»
«Есть канал связи с поисковым модулем».
«Объект номер 93/222/384, я поисковый модуль номер MX197456. Ваш сигнал зафиксирован. Оставайтесь на месте до прибытия модуля наведения. Ожидайте эвакуации. Повторяю…»
Я так и сижу, мокрый как мышь, раскачиваясь под ударами ветра. Холод начинает сотрясать меня крупной дрожью. Пробирает до костей. Или это просто нервы? Голос с неба, нормальный человеческий язык, пусть на нем изъясняется всего лишь тупой автомат. Ну и что? Для меня его монотонное бормотание — глас божий. Меня ищут среди дождя. Крики людей едва слышны сквозь плеск воды и дробь капель по капюшону. Кто-то наталкивается на меня. Теребит за плечо. Набрасывает сверху непромокаемую накидку. Гортанными криками созывает остальных. Вскоре вокруг меня уже небольшая группа поднятых по тревоге бойцов. Напряженно всматриваются в пелену дождя. Готовы сразиться хоть с чертом. Я не отвечаю на вопросы. В голове все смешалось. Неужели весь этот ад может исчезнуть? И я не подохну в зубах крокодила или от неизвестной болезни. Может быть, увижу нормальное небо над головой. Вдохну воздух, от которого не кружится голова и не ломит в груди.
— Эжен! Эжен! Что ты делать? Отвечать! Кто лететь? — Драгомир орет мне в самое ухо. Голос будит меня.
— За мной летят. Друзья. Я улетаю от вас, Драгомир, — тихо отвечаю.
Но он слышит. Приседает рядом. Приобнимает меня за плечи.
— Так не есть хорошо. Не правильный есть. Идти в Беляница. Проводить достойный. Как воин. Прощаться.
Он встает. Тянет меня за собой. Я упираюсь. Едва не падаю в лужу.
— Мне нельзя уходить. Меня могут снова потерять, — кричу мокрой черной глыбе.
— Мы есть прощаться. Ты ждать. Не улететь так. Тебя охранять. — Он исчезает в водяной взвеси. Воины смыкаются вокруг меня теснее. Рядом с их молчаливой уверенностью становится спокойно. Они готовы защитить меня. Я один из них. Я брат им. Как и они мне. Они не спрашивают, что я делаю. Мужчина сам выбирает свой путь. Никто ему не указ. Только его честь. Я выбрал. Я улетаю. Назад в свой сытый благополучный мир. Где тепло и вода льется только из душа. Домой. К знакомым лицам. Только вот отчего мне кажется, будто я совершаю что-то не то?
Модуль наведения отмечается во мне еле слышным редким попискиванием. Поддерживает меня. Напоминает, что я не один. Частота его сигналов постепенно растет. Эвакуатор приближается. Интересно, смогу я услышать его двигатели среди грозы?
— Красный волк, здесь Сурок. Вижу маяк. Сообщи условия посадки.
Дела-а! Милан собственной персоной. Должок возвращает. Ну-ну. Значит, уже рядом совсем, коли я его через чип слышу. Но шум двигателей по-прежнему неразличим среди шторма.
— Красный волк — Сурку. Резкие порывы примерно до двадцати пяти — тридцати. Низкая облачность. Шторм. В зоне посадки союзники. Не стреляй.
— Принял. Снижаюсь.
«Дружественный объект, пеленг 30, дальность два километра. Полтора. Километр. Высота сто. Дальность восемьсот метров. Пятьсот…» — диктует Триста двадцатый.
Драгомир снова возникает из дождя. С ним еще люди. Много. Стоят, согнувшись под ударами ветра, закрывая лица руками от водяных струй.
— Этот подарок тебе. Мой нож. Сам делать, — говорит Драгомир. — А этот — для твой Император. Подарок от Беляница.
Он протягивает мне увесистый кожаный мешок.
— Тут вкусный еда. Одежда теплый. Император быть доволен. Помнить Беляница.
— Спасибо тебе, Драгомир, — мне почему-то не хочется объяснять этим хорошим людям, кто такой этот самый Император. И в какой дали он сидит. И что никакие подарки я ему передать не смогу. Пусть лучше они думают, что нашему божеству будет приятно от их мешка с копченым мясом. И я снимаю с себя кобуру. И нож.
— Это тебе. На память. Больше у меня нет ничего.
Драгомир стискивает меня в медвежьих объятиях. Воины подходят ко мне по одному. Молча смотрят в глаза. Кивают. Я улыбаюсь им, щурясь от дождя. В темноте лица их одинаковы. Когда подходит Марко, говорю ему:
— Не бей больше свою жену. Она тебя очень любит.
Он смотрит удивленно. Молчит. Потом кивает. Я пожимаю его ладонь-лопату.
— Я ждать мальчик. Сильный воин, — сообщает мне Мила, перекрикивая ветер.
— Удачи тебе, красавица.
А Бранка ничего не говорит. Просто обнимает меня крепко. Прижимается щекой к моему отсыревшему дождевику. Дождь шевелит ее выбившиеся из-под капюшона мокрые пряди. Потом она отстраняется. Сует руки под свой плащ. Надевает мне на шею, прямо поверх одежды, шнурок с крестиком.
— Господь хранить тебя.
Злотан жмет мне руку. Совсем как взрослый.
Хорошо, что дождь. Под дождем слез не видно. Все становятся одинаковыми. Мужчины и женщины. Воины и их жены. У всех лица мокрые. Потому что вода с неба.
Грохот ветра растет. Или это уже не ветер? Драгомир пускает ракету. Красное пятно на мгновение
