стороны, перебегать от одного к другому паучку оказалось слишком долго – оба вскочили и опять дружно навалились на противника.
– По-моему, двуногих пора переводить на твердую пищу, – сообщил Шабр.
– Как ты думаешь?
– А зубы у них есть?
– На второй день прорезались.
– Вот это да, – присвистнул Найл. – Ну, раз так – значит, пора.
– Завтра покормлю, – решил ученый паук. – Но приготовить все нужно заблаговременно.
Утро началось с крупных, тяжелых, черных туч, наползающих со стороны моря. Природа затихла, ожидая редкой в этих местах, а потому особенно пугающей грозы. Потянуло знобящей свежестью, остро пахло ароматным сеном. Начали падать редкие, но очень крупные капли, больно жалящие обнаженные руки и пробивающие ткань туники насквозь. Далеко на горизонте блеснула молния, и после томительной паузы докатился гром.
– Ну, сейчас начнется, – сказала облаченная в темную тунику принцесса, сев рядом с Найлом.
Но тут между тучами мелькнуло чистое небо, скрылось, прорвалось опять, чистые окна появились тут и там, и вскоре тучи уже стали редкостью на ярком голубом небосводе. Гроза передумала.
– Купание отменяется, – сообщила Мерлью, отодвинулась и пожала плечами: – Даже погреться не успела.
– Давай вечером согрею? – предложил правитель.
– Боюсь, повода не будет. – Принцесса тихонько подула ему за ухо, отчего по телу разбежались мурашки, резко вскочила и направилась в голову колонны.
Вскоре двинулись дальше. Нехоженый ковыль упорно сопротивлялся, но остановить путников не мог. Время от времени между макушками стеблей уже мелькали сочные, зеленые кроны ив с характерными раздвоенными сучьями.
Оставалось совсем немного – шагов триста-четыреста.
– Что это? – удивленно указала Нефтис на взмывшее с деревьев рыжее облако.
– Похоже, мотыльки.
Крупные пузатые бабочки часто взмахивали маленькими белыми крыльями с четким коричневым рисунком. Мохнатые тельца пересекали две черные полосы. На округлой, черной, глянцевой голове начисто отсутствовали усики.
– Странно, – удивилась стражница, – в прошлый раз их не было.
Облако бесшумно приблизилось и рухнуло вниз.
Увидев летящую точно в лоб, сверкающую в солнечных лучах черную голову, правитель инстинктивно вскинул копье – мотылек со всего разгона нанизался на острие и по инерции проскочил до самой руки; правитель ощутил жесткий удар в грудь, от которого перехватило дыхание, потом – в плечо; что-то чиркнуло по волосам. Рядом болезненно вскрикнула Нефтис. Чуть дальше закричал кто-то еще. И еще. Идущий впереди смертоносец присел от боли. Тут и там тихо шелестели крылья.
Потом все прекратилось. Рыжее облако опять поднялось высоко в небо, оставив после себя множество мертвых или искалеченных мотыльков, стонущих людей и обезумевших от боли смертоносцев.
Нефтис с трудом поднималась с земли, из уголка рта сочилась кровь. Она вскинула руки к лицу, в глазах светилось недоумение. Потом стражница испуганно присела, а Найл получил тяжелый удар по затылку и влетел головой ей в колено. Сознание на мгновение помутилось, но правитель тут же пришел в себя, выдохнул:
– Беги отсюда, Нефтис! – и попытался вызвать Дравига: – Уходим, уходим отсюда, скорее!
Однако вместо ясного сознания смертоносца правитель наткнулся на обезумевшую от боли пелену, на секунду растерялся, а потом воззвал к паукам сам:
– Уходите отсюда все! Назад! Спасайтесь!
Шелест крыльев опять смолк. Найл ощутил, что его услышали, и с чистой совестью бросился наутек сам.
Путников спасло лишь то, что бежать назад по готовой просеке намного легче и быстрее, чем прорубаться вперед. Промчавшись несколько минут и не подвергшись больше ни одной атаке, они перешли на шаг, а потом и вовсе остановились, тяжело дыша.
– Вы фелы? – спросила Нефтис.
– Что с тобой? – забеспокоился Найл. – Зубы выбила?
– У-у, – замотала головой стражница. – Егофи во рфу мнохо…
– Кровь ртом идет?
Нефтис кивнула.
– Ладно, будем считать, что легко отделались. – Правитель сел на землю, пытаясь отдышаться. – Но почему они на нас накинулись? У них что, брачный период?
– Это у тебя только брачный период на уме, – подошел Симеон. – Руки подними. Опусти. Ничего не болит?
– Грудь и плечо.
– Покажи. – Медик быстрыми, привычными движениями ощупал грудь и плечи Найла. – Ничего. А
