жизнь. Вот тебе и уединение на природе. Впрочем, никто тебя после сокращения в егеря не гнал, сам подался. Берегите природу, мать вашу! Ну, пошли, будем беречь.
– Санек, ты раньше времени не суйся. Будешь меня прикрывать. Постарайся идти потише, вроде должен уметь. Зайди чуть сбоку и смотри внимательно. Говорить я сам буду, твое дело – чтобы нас не подстрелили. Если кто рыпнется – первый предупредительный. Перед носом, но чтобы не обжечь. А в общем... по обстановке. Понял?
– Так точно.
– Тогда вперед.
Лес уже начал сбрасывать листья, травы увяли и подсохли. Пробираться «потише» было нелегко. Умению бывшего вертолетчика оставалось только позавидовать. Справа от Александра лишь изредка шуршала по одежде ветка или чуть слышно вздыхал придавленный ногой лист. Временами фигура напарника вообще словно размывалась среди кустов. Бывший разведчик чувствовал себя кабаном, ломящимся напролом через сухой камыш – столько шума он создавал. Ну ладно, на Юге хождению по лесам он не слишком учился, но ведь тренировки у Древних тоже что-то дали?! Или все дело в том, что сейчас Александр не мог себя почувствовать частью леса?
Впрочем, для определения цели этого перехода особых способностей не требовалось. В притихшем после выстрелов лесу буйная компания слышна метров за триста, а то и больше. Чему они так радуются, интересно?
Натаныч махнул рукой: «Обходи!» Не так уж это сложно, под такой-то галдеж. Вон они, между деревьев уже видно. Гарью пахнет – костер жгут? Сейчас малинник обойдем и увидим.
Увидеть пришлось чуть раньше. За кустами малины кто-то напряженно и обстоятельно сидел. Отошел, значит, подальше от товарищей. Ну и что делать будем? Для начала поближе подойдем.
Сидевший закопошился, приподнялся, повертел головой. Пейзажем любуешься? Ну, это ты зря, парень. Теперь придется действовать быстрее, ты уж извини. А то ты еще на помощь кого-то звать вздумаешь – то ли друзей, то ли маму.
Однако звать он никого не стал. Взглянул на мчащуюся длинными прыжками фигуру в камуфляже и с ружьем наперевес – и вскинул руки с короткой палкой.
Александр неожиданно поскользнулся на влажном листе и полетел головой вперед в малину. Извернулся в воздухе, вломился в кусты не лицом, а плечом и шеей – тоже приятного мало, а треск – как от медведя. Хорошо хоть ружье из рук не выпустил. С чего бы это рифленая подошва так скользила?!
Но каков герой оказался – все-таки своих не позвал. Приблизилось лицо – бледное какое-то. Пацан еще, усики еле-еле пробились. Ухмыляется, палочку свою крутит. Говорит что-то. Чего?!
– Бросай ружье, говорю!
Ну что же, пожалуйста. Медленно положим на землю, медленно поднимемся. Молодой ты парень, почему-то очень уверенный в себе. И глупый. Ну вот зачем ты попробовал своей палкой по шее сзади ударить? Сзади бить нехорошо. Особенно когда человек к этому готов.
Александр упал на бок, достал ногой бедро паренька. Хотел в живот, да тот успел увернуться – ловок, ничего не скажешь. Ловкий, но легкий – от удара отлетел и шлепнулся. Попытался встать. Не получилось. Очень трудно вставать, когда на тебя падает пятипудовая туша. И не просто падает, а профессиональным движением затыкает распахнувшийся все-таки для крика рот. Одновременно палка выкручивается из рук – черт, гвозди на ней, что ли?! – и летит в многострадальные кусты.
– Эй, Юрик, ты где там? Пронесло?! – хохот приближается. Значит, тебя Юрой звать? Извини, Юра, некогда кляп делать. Друзья твои о тебе сильно беспокоятся. Полежи полчаса, отдохни... Рука уже опустилась на шею паренька, когда в голове мелькнуло: «Натаныч шкуру спустит – это же не поиск, а задержание!» Ну ничего, всю не спустит, что-то оставит. Положено, чтобы стажер был со шкурой.
На руке, как ни странно, не оказалось даже царапин. Саднило и чесалось так, словно схватил ежа, но ничего не видно. Позже разберемся. Идет кто-то.
– Всем стоять!!! Охотинспекция! – а вот и сам Натаныч. За деревьями хлопнуло и зашипело, по листве мелькнул красный отблеск. Александр подхватил ружье и выскочил из-за малинника.
Стоять никто явно не собирался. Двое прямо перед Александром разворачивались в ту сторону, откуда донесся голос, один из них поднимал ружье. На поляне за ними были еще люди, и кто-то тянулся к стоящему возле дерева оружию. Очень плохо.
– Стоя-а-ать, сказал! Перетак вас и разэдак! – в дерево над «стволами» с громом ударили алые нити. Взметнулись щепки. Тянувшийся отдернулся. Тот, кто стоял с ружьем, повернул дуло чуть в сторону. Опытный, сука?!
– Бросай оружие! – гром двенадцатого калибра, шипение врезавшейся в дерево красной искристой звезды. – Не поворачиваться! Бросай! Быстро!
Нет, не бросил. Метнулся в сторону, упал, перекатился. Зря. Александр проследил движение стволом и нажал спуск. Картечь взметнула листья возле руки. Рукав кожаной куртки вспороло, потекли темные струйки.
– Ах ты!.. – сквозь зубы. А по зубам? Нет, не стоит. Хотя очень хочется. Просто ногой отбросим от тебя ружье – ой, по руке попал? Извини. Зато ты больше не ругаешься, и вообще занят своими делами – скорчился, одну руку другой баюкаешь. Ну и молодец. И так тебе повезло – только слегка задело. Могло бы и вовсе оторвать. Голову. А второму мы стволом помашем. На прощание и чтобы не заблудился. Иди-ка на полянку, друзья ждут.
Друзья послушно отошли от оружия, встали с поднятыми руками. Щенки зеленые, сопляки – самому старшему, подвывавшему над простреленной рукой, было вряд ли больше двадцати пяти. Скорее даже двадцать. Самому младшему – точнее, самой младшей – лет шестнадцать. Раз, два... И еще прибавим бедного Юрика, лежащего за малиной рядом с кучкой собственного дерьма. Итого шестеро. И джип – не из особо крутых, но «Сузуки», не «УАЗ» и не «Нива». Плюс мотоцикл – поскромнее, обычная, не слишком новая «Ява».
И оружие. Валявшееся ружье – «помповое», движением цевья перезаряжается. Насмотрелись боевиков, шварценеггеры недоделанные! У тлеющего дерева – самозарядка, такая же, как у Александра. Карабин – СКС с оптикой. Серьезная вещь. Еще что-то, похоже, «мелкашка». Неплохой набор для такого возраста. После скольких лет охотничьего стажа выдают разрешение на нарезное? После пяти, кажется? Тогда вся эта компания бегает с ружьями лет с двенадцати-тринадцати. Или не встречалась с папиным ремнем с того же возраста.
Интересно, кто их учил? Для своего возраста ребятишки действовали достаточно умело. Ну, стрелок мог и в армии отслужить, а бледный Юрик с тонкими усиками? Ему-то вряд ли восемнадцать исполнилось. Секция у-шу какая-нибудь? А главное – что они такое страшное сделали в лесу, что за оружие хватаются? Или у них уже рефлексы выработались – чуть что, сразу «ствол» в руки?! Рановато. Даже по нашим неспокойным временам.
– На землю, лицом вниз! – похоже, эта молодежь чем-то сильно обидела Юрия Натановича. Обычно он работает по-другому – если верить его же рассказам. – Руки и ноги шире! Шире, сказал! Вашу мать, мозги вышибу!
Легли, а куда денутся. Воинственного пыла как не бывало. Подбитый стрелок пошел ко всем остальным, даже на ружье не взглянул, только оскалился. Александр подобрал «помпу», повесил на плечо. Подошел, встал так, чтобы держать под прицелом всех сразу.
Натаныч по очереди тыкал лежащих в затылок тупорылым «модерном», прохлопывал подмышки, бока и голени. На середину поляны полетели ножи, зажигалки, два пистолета – похоже, газовые, надо будет проверить. Егерь выхватывал из брюк ремни, ловко стягивал локти за спиной. Не пощадил и раненого – тот закричал и обмяк. Отойдет. Добрался до девчонки.
– Погоди, – вмешался Александр. – За малиной еще один валяется, притащить надо.
– А справится?
– Там парень хилый, должна.
– Ну, тогда бери, только осторожно, – ремень обхватил тонкие запястья. – Вот так, умница, теперь ты и работать сможешь... Ружье с плеча скинь, мешать будет.
Александр отбросил трофей к остальному оружию и повернулся к пленнице:
– Пошли, заберем вашего Юрика.
