Вообще-то говоря, все это выглядело довольно странно, ибо никакого такого вражеского войска в округе, я, пролетая над местными валунами да утесами не видел и не ощу…
НАЧАЛОСЬ!
Схватка вспыхнула вдруг, безо всякой разминки с обеих сторон: только что имперские дозоры вглядывались в остатки ночи на окоеме – уже рубятся в ближнем бою. Я, само собой, вмешиваться не стал, но поближе подлетел, чтобы рассмотреть…
Жуть – она разная бывает. То, что я увидел взором своим, удивило даже меня: вся западная равнина была покрыта… этим… вражеским войском Морева… так, что ли? Странное это было войско: не люди, не боги, не демоны, не звери, не растения – черно-багровые сгустки силы… Человеческими словами описать это трудно, самое приблизительное сравнение – это как бы комки смертоносной маны, насквозь прокаленные и пропитанные солнцем. Мне наблюдать сие – в великое любопытство, а что люди бы делали, узрев это все так, как оно есть – даже не знаю… Но они видели иное, все одинаково, от могущественного жреца Татеми Умо, до случайного старца-кашевара, за мгновение до гибели оказавшегося здесь, на передовой. Впрочем, как я полагаю, им и этого увиденного хватило, чтобы напоследок испытать настоящий ужас. На имперские полки напало неведомое войско: сплошь пешие ратники, вооруженные лишь мечами и секирами, все в черных доспехах, мутно-серые лица их мертвы и безглазы. Никакой ярости, никаких криков, лишь звон мечей и кольчуг… Я нарочно присмотрелся и вслушался: имперский ратник бьет секирою по тому месту сгустка, где ему чудится шлем – получается вполне правдоподобный звук… Вот только черный безглазый ратник оседает мертвым кулем на землю гораздо реже, чем подлинный человек от удара безглазого… Да, совершенно точно: вся кровь, все куски мяса и костей на поле битвы принадлежат плотским людям, а не этим… багрово-черным… Те – так и оседают сгустками, только бесформенными и неподвижными.
Черная лавина безглазых ратников ходко шла прямо сквозь имперские войска, быть может, медленнее, чем по пустому пространству, но… Лично мне все было ясно с первых мгновений боя: безглазых больше, несравнимо больше, и каждый из них где-то вдвое долговечнее имперского воина.
Тем не менее, отборные гвардейские полки держали строй и оборону, по всей боевой науке пятясь и умирая, лицом к лицу с неумолимым противником. На сколько их всех должно было хватить, прежде чем лавина черных прихлынет к навесному мосту? Жрецам даже помолиться толком не успеть… Первым из верховных рыцарей это понял Санги Бо, но он помедлил несколько мгновений и дождался, пока то же самое увидит Когори Тумару. Увидит и отдаст приказ, как это и положено командующему.
– Санги, маркиз… Отходим за мост. Живо! Сударь Татеми! Бегом, там поколдуем!
Все они побежали, не опасаясь, что бегством своим подадут пример остаткам войска, ибо на каждодневных упражнениях и этот отход за мост был предусмотрен и отработан. Вдруг Когори Тумару остановился, секирою в шуйце махнул остальным, чтобы продолжали бежать, а сам обратился к маркизу Хоггроги Солнышко.
– Хогги, сынок… Погоди.
– Слушаю, ваше высокопревосходительство!
– Видишь вон того?.. Вон, возле валуна в кольце рубится… Лаббори Вай… из моих…
– Так точно!
– Сможешь добыть его живым и вытащить сюда?
Маркиз наметанным взглядом оценил обстановку и, видимо, успел взвесить свои возможности.
– Так точно, смогу.
– Давай, Хогги. И сразу за мост, там отдохнем, посчитаемся и осмотримся…
Маркиз развернулся, перехватил меч в обе руки и помчался обратно, к отдельной горстке имперских воинов, с трех сторон прижатых к каменной гряде безглазыми. Маркиз бежал медленно, словно по грудь в воде, но делал он это сквозь ряды безглазых, оставляя за собою узкую засеку из черных бескровных тел, и ухитряясь при этом быть целым и невредимым. Вполне возможно, что прыть непобедимого маркиза была бы чуть менее горячей… так уж мне показалось, а залезать к нему в голову и проверять я не стал, поленился… если бы он не узрел рядом с Лаббори Ваем своего земляка, бывшего пажа и соратника, а ныне ловкого царедворца Керси Талои.
Наконец маркиз пробился к окруженным.
– Все за мной! Вы двое – под спину, защищать лопатки, остальные за ними! Строй – «щетина», пятиться не отставая! Марш, марш!!!
Хитроумнейший из воинов, маркиз Хоггроги не нуждался, конечно же, чтобы даже в этой страшной сече кто-то защищал ему лопатки, напротив: Лаббори Вай и Керси Талои, пристроившись поближе к маркизу, были почти в безопасности, прикрытые богатырским его мечом… до тех пор, разумеется, пока сам Хоггроги оставался на ногах… Но маркиз Короны не собирался падать, теперь он не бежал, а шел, неуклонно и медленно, так, чтобы воины сзади него поспевали за ним не теряя строй, шел и рубил в клочья все, что попадало в пределы досягаемости его беспощадного меча. Казалось, ни что его не брало: ни усталость, ни чудовищный напор безглазого воинства, ни жуть, которую оно нагоняло на всех остальных воинов своим безмолвием и внешним видом. Воинский строй «щетина», тянувшийся за маркизом, постепенно таял, воины падали один за другим: вот их семеро… шестеро… пятеро…
Да, опытному наблюдателю вроде меня было очевидно: маркиз – величайший воин из всех людей, пока еще живущих на земле. Ближайшее будущее представлялось вполне ясным: до моста доберутся невредимыми трое, маркиз и спасенные им воины. А вот что дальше-то будет?.. Нет, аж четверо невредимы добрались! И еще мне было очень любопытно: почему эти сгустки солнечной маны представлялись людям в виде пеших воинов? Именно пеших? Да и самим этим сгусткам не проще ли было наступать… э-э-э… ну, как бы в конном строю? Оно и мощнее и стреми… Горошек! Я услышал короткое ржание своего коня… предсмертный всхрип его… Подъем!!!
Наслаждаясь этим красивым и удивительным зрелищем на западной границе, я совершенно отвлекся от собственных рубежей… И проморгал! Когда я выскочил во двор, деревня уже полыхала в нескольких местах, ибо очаг всегда горит в деревенском доме и всегда требует присмотра, иначе – пожар… Стало быть, некому там присматривать, стало быть, дома опустели… Улица и пространство меж дворами было сплошь заполнено движущимися сгустками, точно такими же как на западе. Я всмотрелся попристальнее, человеческим взором – сгустки обернулись безглазыми ратниками, тоже в черном, только вооруженными несколько иначе, на местный восточный лад.
Брызга мой – тоже меч хоть куда, и я могу бегать сквозь вражеский строй не хуже самого маркиза Короны. Я и побежал – в трактир, на конюшню первым делом… От Горошка остались кровавые куски, мелкие, даже и не определить, которые из них принадлежали голове… Тем не менее, я его легко узнал, ибо это было стойло Горошка, а остальные вообще пустовали в эти дни. Сгустки-ратники перли на меня в зловещей тишине, а я отмахивался от них, и даже спотыкался о поверженные тела… Надо полагать, мертвые – они также рассыплются по вселенной на простейшие составляющие, как и звериная плоть, и сгнившее яблоко, разве что сами составляющие будут несколько иные, и время распада у них разнится…
– Ды… к-куда же вы лезете, твари слепые!
Опоздал я… Или, все-таки, есть смысл и возможность кого-то спасти? Я слегка подпрыгнул разумом над полыхающей деревней – все мертво: люди, утки, гхоры, горули… И такое меня зло взяло, чисто человеческое! На Морево, на безглазых, на судьбу… даже, пожалуй, на себя… Ведь я с этими людьми жил бок о бок, шутил, разговаривал, обсуждал… А они мертвы. Дальние заграды – может, там кто остался? Я подпрыгнул повыше – нет, ни одного. Видишь, сударь Карои Лесай, ты разделил судьбу деревни, как того и хотел… А там, откуда эта гадость привалила? Я вынул секиру, чтобы слегка ускорить работу по превращению воюющих безглазых в отвоевавшие, сам же пролетел разумом на восток… дальше, и еще дальше… Все мертво! Там, где шла волна безглазых, впереди, сзади, по сторонам – не оставалось даже червей и личинок… Впрочем, растения вроде бы как нетронуты… Но растения и не вполне живые. Надо будет подумать на досуге – по какому признаку Морево уничтожает все сущее, по этому ли, отделяющему растительное от животного? Скалы не тронуты, вода плещется… Бедная Кавотя… Кого же теперь я буду изводить своими прихотями и подстегивать служебное рвение круглыми золотыми кусочками?..
– Твари, ох, вы твари кровожадные! А ну! Подбавим проворства!
Я вышел из трактирного двора на единственную улицу и остановился, в колебаниях: куда теперь, на восток, на запад, на север, на юг?.. Всюду «эти» – руби не хочу. Надо на запад лететь, раз уж здесь все
