— Послушай, Тай Ройл, я весь день придерживалась нашего уговора. Ты только что послал за мной. Чего ты хочешь?
— Я послал за тобой? Черта с два.
— Тай Ройл, брось валять дурака!
Тай сжал руки в кулаки.
— Благодари Бога, что ты женщина.
— Разве ты не рад, что я женщина? — холодно ответила Бонни. — Ведь ты меня поцеловал?
— Исключительно по просьбе фоторепортера.
— С каких это пор ты стал слушаться фоторепортеров?
— Ну знаешь! — заорал Тай. — По собственной воле я бы тебя ни за что не поцеловал, даже если бы пять лет не видел женщины! У тебя же не губы, а бесчувственные резиновые протекторы. Представляю, что испытывают твои партнеры на съемках любовных сцен. Да им за такой героизм полагаются медали!
Бонни побелела.
— Ты... Ты...
И тут позади них кто-то кашлянул. Они разом обернулись и удивленно заморгали. Перед ними стояла высокая фигура в летном комбинезоне, в шлеме, меховых перчатках. И с направленным на них револьвером.
— Ну хорошо, я погорячился, — сказал Тай. — Но зачем так шутить?
Револьвер слегка пошевелился в руке, недвусмысленно требуя молчания. Тай и Бонни замерли.
Тип в «консервах» толкнул ногой стул Таю и указал на него револьвером. Тай сел. Бонни стояла, боясь пошевелиться. Моток веревок прилетел к Бонни и ударил ее по ноге, револьвер указал на Тая.
Тай прыгнул в сторону, но дуло револьвера неотступно следовало за ним.
— Тай, прошу тебя, не надо, — взмолилась Бонни.
— А потом нам от него не уйти, — хрипло сказал Тай. — Чего ты хочешь? Денег? Сейчас...
Зрачок пистолетного дула остановил его. Бонни взяла моток и стала привязывать Тая к спинке и ножкам стула.
— Теперь все понятно, Бонни, — горько сказал Тай. — Еще одна твоя шуточка! Но на этот раз ты зашла слишком далеко. За это можно и в тюрьму угодить.
— Тай, револьвер не игрушечный, — нашептывала ему Бонни. — Я, конечно, могу играть грубо, но только не с оружием. Ты разве не видишь, у него какое-то определенное дело. Сиди спокойно, я слабо привяжу...
Ствол револьвера уперся ей в лопатку. Бонни прикусила губу и туже затянула узел веревки. А у пришельца уже и кляп был приготовлен. Таю зажали рот.
Ситуация сложилась нелепая: практически рядом толпы людей, а здесь гробовая тишина, бессловесная фигура с револьвером... Бонни пронзительно закричала. Ответило ей только эхо. А этот тип моментально свалил ее и заткнул ей рот перчаткой. Она дралась и брыкалась, но очень скоро оказалась, как и Тай, привязанной к стулу и с кляпом во рту.
Затем неизвестный все так же без единого звука положил револьвер в карман, поднял руку в издевательском салюте и скрылся за бипланом.
Тай дергался в диких попытках освободиться от пут, но добился только того, что опрокинулся вместе со стулом и ударился затылком о каменный пол. Что-то хрустнуло при этом, и Бонни чуть не вырвало. Тай лежал с закрытыми глазами и не шевелился.
— Вон он идет! — крикнул Джон, стоя на трапе у самолета и обнимая Блит.
— Тай, ну давай же!
— А где Бонни? — спросила Блит. — Бонни!
— Где-то в толпе. Тай!
Высокий человек в очках пилота уверенно проложил себе путь сквозь толпу и быстро начал забрасывать на борт оставшийся багаж. Квин поднялся и услужливо подал ему корзину. Пилот помахал этой корзиной, прощаясь с толпой, жестом поторопил Джона и Блит, следом за ними ввинтился в кабину и захлопнул дверь.
— Мягкой посадки! — заорал Лью.
Оркестр грянул свадебный марш из «Лоэнгрина». Все запели.
Бонни в панике озиралась вокруг и неожиданно увидела в окно ангара этого высокого, в очках: он бежал к самолету Тая. И только теперь она сообразила, что на нем точно такой же комбинезон, как и на Тае.
Джон... Блит... машут руками, что-то кричат... В ангар проникли приглушенные звуки духового оркестра. Бонни глазам своим не поверила: золотисто-красный самолет покатился по взлетной дорожке, набирая скорость, все быстрее, быстрее... Вот он оторвался от земли и взмыл в небо.
Она еще видела, что мать машет платком в иллюминатор, прощаясь с теми, кто остался. И все. Дальше настала чернота.
Прошла вечность. Бонни открыла глаза. Окружающее медленно проникало в сознание. Она лежит на боку. На каменном полу. В нескольких футах от нее лежит Тай. Страшно бледный, бледный, как... мертвец.
— Тай!
Бонни пошевелилась, и тысячи острых иголок прошили затекшее тело. Боль окончательно вернула ее к действительности. Блит... Блит пропала.
А сама она потеряла сознание и потому свалилась на пол. Когда это было? Который теперь час?
Блит пропала. Затерялась, растаяла в воздухе, как дым.
Мама...
При падении у Бонни изо рта выпал кляп.
А что с мамой?
Тай ударился головой и умер.
Бонни закричала. Эхо возвращало ей крики — побитой, потерянной, валяющейся на холодном каменном полу ангара.
Тай застонал и открыл свои покрасневшие глаза. Бонни подползла к нему, волоча за собой стул.
— Тай! Их захватили! Джека... и маму... Тот, кто связал нас. Он хотел, чтобы его приняли за тебя. Он улетел с ними!
Тай закрыл глаза. Когда он снова их открыл, Бонни поразилась — они налились кровью. Кляп у него во рту шевелился, как будто он силился что-то ей сказать. Видно было, как напряглись жилы у него на шее. Бонни прижалась к нему лицом и вцепилась зубами в кляп. Она теребила его и тянула, пока не вытащила.
— Бонни, — прохрипел Тай, — развяжи меня.
Он перевернулся на живот, и Бонни принялась зубами развязывать на нем веревки.
Эллери со своими двумя спутниками — Лью и Аланом — задержался на аэродроме — он увидел, как народ кинулся к своим машинам, и решил с отъездом не торопиться. И они втроем двинулись к ресторану — выпить кофе, перекусить и переждать давку.
На летном поле, у ворот одного ангара, собралась небольшая группа служащих аэропорта: кто-то из
