— Нет. Когда Мерси подошла к двери, там никого не было.
— Гм... Еще раз спасибо, миссис Струк.
Вежливый мистер Квин вытеснил статную даму на ступеньки и закрыл у нее перед носом дверь. Миссис Струк презрительно фыркнула и величественно прошествовала к воротам в сопровождении детектива; он еще понаблюдал за ней, пока она не скрылась за углом.
Эллери вынул конверт из вялых пальцев Бонни и вернулся в гостиную. Инспектор Глюк привел ее под руку.
— Ну и что теперь-то случилось? — спросил Тай.
Эллери вскрыл конверт, надписанный карандашом, печатными буквами, без марки и штемпеля. Внутри лежали две карты из клуба «Подкова».
— Ч...четверка черв? — прошелестела Бонни.
Тай взял у Квина обе карты.
— Да, четверка черв и туз пик!
Он порывисто шагнул к Бонни и крепко прижал ее к себе.
— Я уже говорил Глюку, наш приятель любит пошутить, — заметил Эллери, не поднимая глаз от карт в кулаке у Тая. — Может быть, теперь вы мне поверите.
— Туз пик, — тупо сказал Глюк, как будто не доверял собственным глазам.
— И что это значит? — жалобно спросила Бонни.
— Это значит, что интервью, которое вы двое сегодня дали прессе, уже приносит свои плоды, — объяснил Эллери. — Экстренные выпуски газет, вероятно, появились на улицах через час, а кроме того, есть радио — вы слышали, что сказала эта женщина. Так что наш друг Эгберт даже отказался от обычной почты, поскольку раньше понедельника вы письмо бы не получили, а курьер вручил бы его вам только завтра. Пришлось, видимо, нести самому.
— Нет, но что это означает?
— А что, невнятное разве послание? — Эллери пожал плечами. — Эти две карты вместе говорят следующее: «Бонни Стюарт и Тайлер Ройл, разорвите помолвку или приготовьтесь к смерти».
Инспектор Глюк издал какой-то утробный звук и нервно оглядел комнату. Тай побледнел, а Бонни и так уже была белая до синевы. Она крепко вцепилась в него руками.
— Значит, это правда, — обреченно прошептала Бонни. — Он действует по шаблону. Как же нам быть?
Эллери сказал:
— Эгберту надо было, чтобы этот конверт попал к нам именно сегодня. Не в понедельник и даже не завтра. Смысл его спешки, надеюсь, вам понятен?
Тай сел на диван, ссутулился, проговорил уныло:
— Яснее некуда. Мы не женимся, а если да, то все — занавес. Догадываюсь, что придется нам удовлетворить желание Батча, студии, Эгберта Л. Смита и бросить брачную затею.
— О, Тай! — простонала Бонни.
— К чему себя обманывать, радость моя? Если бы речь шла только обо мне, я бы послал этого Эгберта к черту. Но я не могу: тебя это тоже касается. Я не хочу, чтобы, выйдя за меня, ты оказалась под угрозой.
— Ты просто тупица! — Бонни вырвала руку и даже ногой топнула. — Ты не видишь, что все совсем наоборот? Я уже получала угрозы и раньше! Они именно мне были адресованы. А тебя он припугнул единственный раз, только после того, как мы объявили о свадьбе!
— Да здравствует женский ум! — сказал Эллери. — Боюсь, Тай, что Бонни права. Я раньше не говорил, зачем старался держать вас подальше друг от друга, а сейчас скажу. Я ведь это для тебя старался, Тай. Это твоя жизнь подверглась риску из-за Бонни; а она сама — с тобой или без тебя — была в опасности с того момента, как погибла ее мать.
Тай смутился:
— А я тебя ударил!
— Женишься на Бонни — попадешь под прицел, не женишься — не попадешь. А Бонни уже под прицелом, вне зависимости от того, жена она тебе или нет.
— Если все так и есть, — оскалился Тай, — то я женюсь на Бонни. Одну ее я не оставлю. И пусть этот мерзавец попробует меня убить, пусть попробует!
— Нет, Тай, — возразила ему Бонни, — я не хочу. Я тебе не позволю. Зачем тебе подвергать опасности свою жизнь? Ведь сейчас тебе ничего не грозит. Только мне одной...
— Завтра ты выйдешь за меня, и без разговоров! — отрезал Тай.
— Я надеялась, что ты так скажешь. Ох, Тай, я боюсь.
Инспектор слонялся по комнате и бормотал:
— Знать бы, кто этот подонок... Если б знать, могли бы что-то сделать.
— А разве это неизвестно? — удивился Эллери. — Ах да, совсем забыл, вы же не знаете. Я-то знаю, конечно, и уверяю вас, ничего поделать...
— Нет, вы только посмотрите! — взревел Глюк. — Он говорит «конечно»! — Инспектор всей тушей надвинулся на Эллери. — Ну? И кто он?
А Тай откровенно паясничал:
— Да, мистер Квин, назовите имя!
— Глюк, ну прошу. Что толку просто знать? Это еще не решение проблемы. — Теперь Квин принялся вышагивать туда-сюда.
— Почему?
— Да потому, что против него даже мало-мальской улики нет, тебе не с чем идти в суд, жюри присяжных признает его невиновным за отсутствием доказательств. И ты упустишь возможность прищемить хвост преступнику.
— Но нельзя же просто сидеть и ждать, когда он нападет! — воскликнул Тай. — Надо укоротить ему руки!
— Дайте мне подумать, — раздраженно сказал Эллери, безостановочно мотаясь по комнате. — От вас слишком много шума.
Все умолкли. Довольно долго в доме стояла полная тишина, если не считать звука шагов Эллери.
— Послушай, Квин! — не вытерпел Глюк. — Тебе известно, что полиция несет ответственность за жизнь граждан. Ты говоришь, что знаешь, кто стоит за всем этим делом. Прекрасно. Тогда давай нагрянем к нашему другу Эгберту и скажем ему об этом. Сообщим, что приставили к нему целый отряд детективов, которые денно и нощно будут за ним следить. Только законченный дурак не откажется от своих планов в таких условиях.
— Я об этом думал, — ответил Эллери. — Но здесь вот в чем загвоздка: Эгберта уже никогда не казнят как убийцу Джона и Блит, а если и есть на свете такой паршивенький человечишка, которого я не прочь был бы увидеть с петлей на шее, так это именно он.
— Если это будет означать безопасность для Бонни, то пусть так оно и будет, — сказал Тай. — Пусть себе гуляет! Глюк прав.
— А почему бы нам... — начала Бонни и запнулась. — Да, действительно! Почему бы нам с Таем не пожениться прямо сейчас и тут же не исчезнуть? Уехать в такое место, о котором бы никто не знал. Никто! Тогда мы были бы в безопасности.
— И всю оставшуюся жизнь оглядывались бы на каждый шорох за спиной? — добавил скептически Эллери. Вдруг он уставился на Бонни безумным взором. — Исчезнуть! Конечно! Вот оно. Исчезнуть. Точно! Именно! Подтолкнуть его под руку. Ему придется... — Не закончив фразу и шевеля беззвучно губами, он начал кругами бегать по комнате.
— Что ему придется? — спросил Глюк.
— Попытаться убить их, естественно, — с досадой отмахнулся Эллери, но забег свой все-таки закончил. — Да, он будет пытаться. Теперь смотрите: если все в наших руках...
—
— Ну да, больше ему ничего не остается! — Эллери оживился необычайно. — Мы накроем эту пташку
