— Точно так же время является фактором убийства. Муж может убить жену, когда застал ее с другим мужчиной. То есть из-за ее сегодняшней, сиюминутной неверности. Или по той причине, что узнал, что она изменила ему вчера. А разве не может он ее убить, если знает, что она собирается ему изменить завтра?
Эллери возвысил голос:
— И вот, не найдя в прошлом Блит такого момента, который мог бы послужить причиной ее убийства, и не обнаружив равным образом ничего подобного в настоящем, я подумал: а не кроется ли эта причина в том, что должно было произойти с ней в будущем!
— Хочешь сказать... — медленно произнес инспектор Глюк и замолк. И после этого он уже неотрывно глядел на некую особу в комнате, глядел со смутным любопытством, которое было сродни подозрению.
— Но что такого должно было произойти в жизни Блит Стюарт, что могло бы послужить сильнейшим мотивом для убийства? — продолжил мистер Квин. — Из всех событий, ожидавших ее в ближайшем будущем, одно стоит особняком. Настанет день, когда ее отец умрет, а она унаследует огромное состояние. Она его еще не унаследовала, но должна была унаследовать в будущем.
Старый человек на кровати еще глубже утонул в подушках, устремив горький взгляд на Бонни. Она побледнела.
— Но это означает... если мама умерла, то наследницей становлюсь я, — произнесла она непослушными губами.
— Квин, ты совсем с ума сошел? — разозлился Тай.
— Отнюдь. Вы чисты, Бонни. После смерти вашей матери следующей на очереди были вы. Вспомните: угрозы, предупреждения, туз пик. Просто вы единственный человек, который выигрывал от смерти Блит, если иметь в виду будущее наследство. А предположим, умирают и мать и дочь? Тогда единственным наследником становится единственный живущий родственник Толланда Стюарта. Вот так я и вычислил убийцу. Это — Лью Баском.
Глава 22
НАЧАЛО КОНЦА
Время остановилось. Повисла тишина. Слышно было только астматическое дыхание старого человека в постели. Потом он разлепил губы:
— Лью? Мой кузен Лью Баском?
А доктор Джуниус молча щурился. Заговорил опять Эллери:
— Да, мистер Стюарт, ваш кузен Лью Баском замыслил блистательный поворот в обычном образе действий при убийстве из-за наследства. И ведь почти преуспел! Странное существо этот Лью. Вечный неудачник, сумасброд, не мог же он в самом деле остепениться и угробить свои бесспорные таланты на скуку жизни! Бережливость, серая упорядоченность — это не для него. Вот он и выбрал убийство как самый легкий путь. Конечно, это как раз самый тяжкий путь, но такого, как он, не убедишь в обратном.
Человек он по натуре не сентиментальный и безусловно ненормальный. У всех убийц имеются неполадки такого рода. Однако этот надлом не помешал ему сообразить, что убийца получает гораздо больше шансов уйти безнаказанным, если в преступлении не прослеживается мотив. Обычно в случаях убийства из-за наследства первым убивают самого богатого, затем последовательно устраняют наследников, состояние переходит от одного к другому, пока, за неимением других законных претендентов, не попадает к преступнику. А ему очень скоро с прискорбием сообщают, что мотивация слишком очевидна. Подобных дел описано множество.
Для Лью это все ясно и — неинтересно. А вот если убрать Блит Стюарт, пока ее отец еще жив, — ого! Вот это будет для полиции загадка неразрешимая. Первоначально он хотел подставить Джека Ройла, чтобы полиция не ломала голову. Но, даже убив Джека и разрушив западню собственной конструкции, он все равно чувствовал себя в безопасности: Толланд-то Стюарт еще жив! Потом он планирует убить Бонни и опять в качестве мотива подкидывает нам вражду двух семейств — ради этого и было ребячество с картами. Так что, пока Толланд Стюарт продолжал бы жить, ни у кого никаких подозрений, что он и есть главная цель преступника, а дочь и внучка — просто этапы на пути.
— О, дедушка! — вскрикнула Бонни, подбежала к постели и села рядом.
Тот в изнеможении лежал в подушках.
— Значит, он хотел меня убить? — прошамкал старик.
— Думаю, нет, мистер Стюарт. Думаю, даже знаю, что Лью предоставил это матушке-природе. Вы человек старый... Но об этом чуть позже.
Итак, мотив мы прояснили, перейдем ко второму элементу — возможности. Как ему удалось организовать убийство Блит и Джона? Вопрос сложный, и пришлось пораскинуть мозгами.
— Действительно, Эллери, — неожиданно произнес Алан Кларк, стоявший рядом с Виксом и Батчером. — Тогда на аэродроме Лью был вместе с нами, помнишь, Эллери?
— Ты прав, Алан, Лью не мог захватить самолет. А поскольку я установил, что угонщик не причастен к убийству, то по методу строгого исключения отравителем может быть только Лью. Ну а кто угонщик? Во всяком случае не Баском.
— С чего ты взял, что он не может быть соучастником? — вскинулся инспектор Глюк. — Я бы его не исключал.
— Нет, инспектор, — возразил Эллери, — я знаю, что это не так. Паула Перис дала мне важнейшую информацию, и это был первый из двух ключей, которые я получил благодаря ей.
— Эта бабенка Перис? Это что же — и она тоже замешана?
— Упаси боже! Пауле слили информацию об угоне еще до того, как это случилось, причем звонили ей с аэродрома, вам Паула не сказала, зато сказала мне. Кто же мог знать о похищении и сообщить о нем Пауле? Только тот, кто планировал похищение или был вовлечён в дело. Самое интересное, что он не делал секрета из своей личности. Паула этого человека знает, но по этическим соображениям имя его не разглашала.
— Вот паршивка! — осерчал Глюк. — Ну, теперь-то я ее прижму! Сокрытие свидетельств!
— Нет-нет, Глюк, вот этого не надо, — остановил его Эллери. — Ее еще следует поблагодарить. Если бы не она, это преступление вообще не было бы раскрыто. А теперь я вот что скажу. Предположим, угонщик действовал заодно с Баскомом: стал бы он звонить корреспонденту газеты, да еще до того, как преступление совершилось? Абсурд! А если он и был преступник — он, а не Лью, — зачем же ему открываться перед ней, отдавать себя в ее руки?
В высшей степени невероятно. Нет, на самом деле этот звонок от своего имени свидетельствует, что он не имел ни малейшего представления о том, что готовится убийство, и исключает его как отравителя или сообщника. И даже, если на то пошло, как похитителя.
— Чем дальше в лес... — пробурчал Глюк. — Ну-ка, повтори еще раз.
— К этому мы вернемся чуть позже, — улыбнулся Эллери. — Дай мне закончить про Баскома. Я был удовлетворен, поняв, что пилот не причастен к убийству. То есть яд в напитки подсыпал не он. Если не он, то кто? Кто имел возможность? С коктейлями все было в порядке, когда их пили перед отлетом. Пили многие, но ни с кем ничего не случилось. Это значит, что морфин и аллюрат натрия подсыпали после того, как их разливали в последний раз. Когда точно? Не в самолете, поскольку Джона, Блит и угонщика мы исключаем как убийц, а только они трое и поднимались в самолет между последним бокалом и отлетом. Значит, напитки были отравлены после того, как их в последний раз разлили по стаканам, но до того, как корзину с бутылками унесли в самолет. Но с того момента, как бутыли убрали в корзину, и до того, как ее унесли, я сам сидел на ней и поднимался только для того, чтобы передать ее пилоту для погрузки.
Как вы видите, — журчал Эллери, — методом чистого исключения я подошел к единственно возможному моменту, когда в напитки был подмешан яд, и к единственной личности. Кто предложил выпить на дорожку? Лью Баском. Кто разливал выпивку? Лью Баском. Кто немедленно после этого поставил бутылки в корзину? Лью Баском. Следовательно, и яд положить мог только он, Лью Баском. Скорее всего, когда
