Макс сорвал с шеи воротник и отшвырнул в сторону, взял ее лицо в ладони, осыпал поцелуями щеки, глаза, нос, лоб.
– У тебя голова не отвалится? – тая от поцелуев, сквозь слезы улыбнулась Даша и нежно провела тоненькими пальчиками по его волосам.
– Она уже давно отвалилась… когда я познакомился с тобой…
Глава 12. Ключи без замка
Частная клиника, где находился на лечении Гайворонский-старший, располагалась на окраине Москвы и мало походила на медицинское учреждение, скорее – на камерный санаторий для обеспеченных людей. В уютном дворике, огороженном аккуратным белокаменным забором, среди античных статуй, ухоженных дорожек и кустов, лавочек, с коваными спинками и стриженых туй вовсю цвела весна, распускаясь на причесанных сочных газонах бутонами бархатных тюльпанов, нарциссов и крокусов. За территорией следили безупречно.
Наслаждаясь буйством красок, созданных умелой рукой ландшафтного дизайнера, Зотова неторопливо прогулялась по главной аллее к небольшому белому особнячку, украшенному лепниной, вошла в стеклянные двери и – ощутила дискомфорт. Несмотря на внешний уют, теплые краски интерьера и море живых цветов, на душе повисла серым облаком тяжесть. В какой цвет ни окрашивай стены, больница она и есть больница, и пахнет в ней вовсе не фиалками, а грустным отчаяньем.
Улыбчивая медсестричка проводила Зотову к нужной палате. Из-за двери отчетливо слышались вскрикивания и бормотание, но сестра, словно глухая, не обращала на странные звуки внимания.
– Ему плохо? – спросила Елена Петровна.
– Георгий Сергеевич просто спит. Днем он почти всегда дремлет.
– Почему он стонет?
– Расстройство поведения во сне. Эти симптомы присущи почти трети больных с БП. Потеря нормальной мышечной атонии во время REM-фазы сна, что приводит к физическому переживанию больными собственных сновидений, часто очень живых и неприятных. Стараемся смягчать это состояние в меру наших сил, – деловито объяснила сестричка, выдав явно заученный текст из какого-то медицинского учебника.
«Студентка-отличница», – подумала Елена Петровна.
– Значит, у Гайворонского болезнь Паркинсона? – догадалась она.
– Я вам ничего не говорила! – испугалась сестричка.
– Конечно, нет. Я диагноз знала раньше, – успокоила ее Елена Петровна. – Скажите, Маша, а сын Георгия Сергеевича часто отца навещает?
– Каждые выходные, стабильно. Правда, в последние почему-то не был. Значит, на неделе обязательно заглянет. Артур Георгиевич очень заботливый сын.
– Заботливый сын, который сплавил отца в больницу на веки вечные, – не удержалась от колкости Зотова.
– Ну зачем же вы так? Артур Георгиевич вовсе не бросил отца, просто больному требуются серьезное комплексное лечение у невролога и мануального терапевта, массаж, ЛФК, иглотерапия, постоянная медикаментозная коррекция и наблюдение других специалистов. В домашних условиях такой уход обеспечить невероятно трудно, даже если нанять круглосуточных нянек и сиделок. Не осуждайте Артура Георгиевича, он делает все, что можно, для отца. Денег не жалеет, к персоналу хорошо относится, к праздникам всегда подарочки. Не то что некоторые: оплатят лечение и думают, мы рабыни… – Машенька поморщилась. – Мы тут с их стариками возимся, а они разговаривают с нами, как с быдлом, слова доброго не скажут, одни придирки. А знаете, как трудно с ними? Одна бабулька меня графином шарахнула! – Медсестра убрала челку со лба и продемонстрировала шрам.
– Господи, за что? – сочувственно спросила Елена Петровна.
– Старческое слабоумие. Старушка думает, что ее хотят убить и отнять у нее пенсию. Измучились мы с ней. Памперсы все время снимает, ходит прямо на пол, есть разучилась и одеваться – бюстгальтер на ночнушку или на кофту сверху надевает, ничего не помнит и считает себя маленькой девочкой, капризничает постоянно. Иногда бывают улучшения, тогда она плачет и дочку зовет. Знаете, как ее жалко… Она раньше учительницей была, заслуженной. А дочка ее, владелица крупного рекламного агентства, мать почти не навещает. Да и лучше бы вообще не приходила! Явится и вместо того, чтобы с матерью посидеть, начинает всех строить. Ее саму давно пора в клинику, психопатку, – неприязненно сказала Маша, и ее личико снова просветлело.
Зотова удивилась милосердности сестры: старуха ей на всю жизнь шрам на лице оставила, а девушка ее искренне жалеет. Редкое качество – душевное милосердие, ни за какие деньги его не купишь.
– А давно Георгий Сергеевич здесь? – перевела тему Зотова, а то от рассказов спутницы у нее мороз по коже шел.
– Давно. Но сын его домой периодически забирает, – уточнила сестра. – Артур Георгиевич замечательный человек. Только очень не любит, когда дед сбегает, ругается сильно. А мы поделать ничего не можем, Георгий Сергеевич у нас опытный беглец, – рассмеялась Машенька. – Периодически ноги делает и теряется, а мы потом его по всей Москве ловим. Здесь недалеко его квартира, туда он… – Маша вдруг, на полуслове, умолкла.
– С характером, выходит, больной, – сказала Зотова, надеясь на продолжение рассказа. Сестричка неловко улыбнулась, но совсем не Елене Петровне, а тому, кто шел по коридору за ее спиной. Зотова обернулась – к палате направлялся Артур Георгиевич Гайворонский собственной персоной. «Только его тут не хватало!» – нахмурилась Елена Петровна. Гайворонский заметил следователя, притормозил, а потом зашагал к палате быстрее. Перемена, случившаяся с его лицом, ничего хорошего не предвещала.
– Здравствуйте! – просияла, глядя на него, Маша. – А мы тут… Я, пожалуй, пойду, – сказала сестричка и исчезла, оставив двух посетителей одного пациента в коридоре наедине.
– Что вам здесь понадобилось? – спросил Артур Георгиевич.
– Пришла навестить вашего папу, – мило улыбнулась Зотова и продемонстрировала пакет с апельсинами.
– Он больной человек, не трогайте его. Убирайтесь отсюда вон! – Гайворонский выбил из ее руки пакет, и оранжевые шары раскатились по коридору в разные стороны.
– Слушайте, вы, властитель мира, держите себя в руках! В кутузку захотели? Могу устроить. Я нахожусь на службе, не в куклы пришла сюда играть.
– В кутузку? Валяйте. Представляю, что вы напишете в протоколе. Гражданин Гайворонский, находясь в медицинском учреждении, где проходит лечение его отец, совершил страшное преступление – раскидал по коридору фрукты и этим причинил правоохранительным органам материальный ущерб в размере… Сколько нынче цитрусовые у нас стоят? Готов возместить в полном объеме. – Мужчина полез за кошельком.
– Прекратите паясничать! Мне ваши шуточки уже надоели.
Елена Петровна нагнулась за одним апельсином и сунула его в карман. Гайворонский поднял другой и начал перекидывать его из руки в руку. Больничный запах смешался с эфирным ароматом цитруса.
– Дайте сюда! – Елена Петровна отобрала фрукт и сунула его во второй карман. – Производство по делу об убийстве вашей супруги возобновлено в связи с открывшимися новыми фактами, о которых я вам говорила. Дела Кутузовой и вашей супруги объединены в одно и находятся в моем производстве. Я не знала, что ваш отец страдает болезнью Паркинсона, и просто приехала поговорить. Кстати, к вам у меня тоже несколько вопросов накопилось. Вам выписать персональное приглашение в прокуратуру или здесь пообщаемся?
– Отец заболел несколько лет назад. Смерть матери его сильно подкосила, но пока он держится. Пойдемте, я угощу вас кофе, в цокольном этаже есть буфет, – сменил вдруг гнев на милость Артур Георгиевич и взял Зотову под руку.
Извиняться и остальные апельсины собирать он, естественно, даже не подумал. Конечно, бизнесмена «лимоны» интересуют, а не апельсины. «Ну и ладно, пусть сам папаше своему фрукты таскает, – решила Елена Петровна, – а эти уборщицы подберут». В любом случае она купила апельсины лишь для того, чтобы разговор с Гайворонским-старшим сладился. «Эх, лучше бы Ефимке лишнюю рыбку взяла…».
Кофе пить с Гайворонским Елена Петровна отказалась наотрез, предложила прогуляться. Артур Георгиевич не стал возражать, но по дороге упрямо прихватил два стаканчика напитка в кофейном автомате, который стоял в холле больницы. Один стаканчик вручил спутнице.
