стремление к успеху может вызвать раздражение у всех, независимо от того, какие мудрые слова вы произносите. Вы таким образом напоминаете людям их угнетателей и поработителей. С другой стороны, если вами руководит чувство собственной неполноценности, то вы напоминаете группе другую из самых тягостных проблем — неспособность высказать свою позицию, когда пришла пора это сделать.
Старейшины знают, что осознанность и отстраненность текучи и переменчивы. Вам не всегда удается поддерживать осознанность и одновременно находится внутри и вне конфликта. Лишь немногие из нас способны и должны заниматься поликультурным конфликтом, находясь в одиночку посреди пламени. К тому же работать в команде более интересно и забавно, особенно если эта команда предварительно отработала свои собственные проблемы взаимоотношений. Мы поднимаем осознанность людей. И мы нуждаемся в них для того, чтобы поднималась наша собственная осознанность.
В командной работе присутствует спонтанность, органический консенсус, рассматривающий взгляды каждого как часть сообщества. Не существует воззрения, которое было бы направлено против сообщества. Такой вид консенсуса не настаивает не чем-то одном и не подавляет что-то другое. Это согласие идти какое-то время в определенном направлении, и больше ничего. Будьте открыты, но не настаивайте на том, чтобы открытыми были и другими. Вместо этого показывайте людям, как следовать процессу.
Работа в группе зависит от чувства сообщества, от заинтересованности каждого в том, что происходит, и согласия с ним. В консенсусе присутствуют, по крайней мере, три фазы: он может быть состоянием, целью или разновидностью осознавания. В самом распространенном смысле «консенсусом» считается особое состояние группового сознания, когда все согласны друг с другом по какому-то вопросу. Консенсус это особое, групповое состояние, в котором люди единодушно идут вместе в определенном направлении.
Но консенсус может так же быть и целью. В этом случае единодушное согласие становится не просто преходящим состоянием, но предписанным направлением, конечным результатом, которой мы преследуем, местом, куда мы «должны идти». Такое целеполагание имеет свои достоинства и недостатки. Конечно, когда все согласны друг с другом, возникает меньше трений. Но с другой стороны, если некоторые все-таки не согласны с группой, они, скорее всего, будут маргинализированы обвинениями в том, что они препятствуют целям сообщества. И тогда превращение консенсуса в цель начинает противоречить процессу становления глубокой демократии.
И наконец консенсус может быть аспектом осознанности. В этом случае вы как фасилитатор, делитесь своей осознанностью со всеми остальными. Вы говорите вещи, с которым все остальные могут согласиться или не согласиться, как, например: «Как я замечаю, группа в целом вроде бы движется в том или ином направлении» или: «Как я замечаю, многие идут в этом направлении, но некоторые, похоже, двигаются в другом. Итак, куда мы двинемся дальше?». Эти высказывания приглашают остальных членов группы поделиться тем, что замечают они.
Работе с миром необходимо нечто большее, чем консенсус как состояние или цель. Она требует работы в команде с процессом осознавания.
Лидеры знают, как давить на людей, добиваясь их согласия. В отличие от них, поликультурный старейшина духовен. Фокусируясь на осознавании, старейшина делает так, что происходит нечто волшебное. В нужный момент возникают самые нежданные пути разрешения конфликта.
Как старейшина, вы видите за пределами момента, в котором мы все застряли, и напоминаете нам о вещах, которые мы позабыли. Вы также распознаете ранг и культуру, понимая при этом, что ни одна система культуры или ранга не является абсолютной. А остальные участвуют в десятках тысяч действий, называемых культурой, карабкаясь по лестнице ранга и порождая тем самым мировые проблемы, в которых живут, либо же третируют других и ненавидят мир.
Но, как бы мы ни карабкались вверх, падали вниз, наступали друг на друга, совершенно не осознавая собственных действий, кем бы мы ни являлись и что бы мы ни делали, вы, как старейшина, видите всех нас своими детьми. Судьба складывается так, что одни впадают в спячку, другие вступают в конфликт, применяя силу для изменения этого мира угнетения, ранга и боли. Благодаря же вам мы можем иногда и посмеяться.
XIV. Насилие и самообладание
Работа с проявлениями насилия может бросить вызов некоторым из ваших глубочайших убеждений. Вам приходится пересматривать их и даже обучаться навыкам, необходимым для того, чтобы сидеть посреди огненного круга, называемого сообществом.
Метанавык уподобления воде и следования Дао помогает разрешить практически любой конфликт, независимо от его содержания. Тем не менее многие фасилитаторы теоретически принимают принципы даосизма, но на практике идут против процесса. Например, практически любому фасилитатору приходилось когда-нибудь называть гневающихся или злобных людей «негативными».
Посредники на переговорах, политики, специалисты по организационному развитию и психотерапевты порой морализируют, говоря людям, что они должны выходить за пределы гнева. Пытаясь предписывать некий рецепт поведения, они держатся так, будто у них есть духовный или социальный ранг. В сущности, они говорят: «Превосходи гнев. Не обвини ближнего. Не будь скупым».
В действительности лишь очень немногие способны следовать каким-либо предписанным моделям поведения, включая и такую заповедь, как «не обвиняй». Гнев других людей нажимает на наши собственные кнопки. Он напоминает нам о старых ситуациях с насилием, и, вместо того чтобы работать над собственными проблемами, мы стараемся запретить людям испытывать гнев. Мы предостерегаем их, что, гневаясь, они обесценивают себя как личностей и будут наказаны за это.
Как вам развить навыки и метанавыки, необходимые для работы с процессами гнева и насилия? Для начала вы должны познакомиться с этими состояниями и научиться не давать им застигать вас врасплох. Если вы знаете их в себе и в других, вы будете в меньшей степени удивляться, бояться и стыдиться, когда они проявляются в экстремальных условиях как в личной жизни, так и в больших группах.
Ниже приводятся вопросы, которые могут напомнить вам о природе гнева и злости. Возможно, вам будет трудно отвечать на них, поскольку прошлые переживания, связанные с насилием, все еще актуальны. Я исхожу из предположения, что, дойдя до этого места, читатель уже в какой-то степени поработал над этими моментами.
1. Вспомните человека или группу людей, из-за которых вы начинали сильно нервничать или гнева которых вы очень боялись.
2. Застигли ли они вас врасплох? Шокировали ли они вас? Что именно в их действиях отличалось от того, что, согласно вашим ожиданиям, должно было случиться?
3. Навязывали ли вы им какие-то моральные предписания, идущие вразрез с их представлениями? Говорили ли вы им о своем опыте с насилием?
4. Вспомните, как они выглядели. Как они вели себя, когда они атаковали вас или других? Как звучали их голоса? Как реагировало на них ваше тело? Как оно реагирует сейчас, когда вы вспоминаете этот инцидент?
5. Вообразите или вспомните, какими могли быть проблемы этой личности или группы. Что сделало их такими гневными или жесткими? Что они чувствовали? Когда они были объектами насилия или мщения? Боялись ли они чего-то? В чем состояла их уязвимость? Была ли их уязвимость очевидна? Была ли она
