красивое, только теперь оно постоянно хранило выражение какой-то дикой одержимости. И глаза — бегающие, беспокойные. Годы беспощадно углубили морщины у суровой, но, как ни странно, безвольной складки рта. Волосы всего год назад черные, теперь почти совсем побелели…
Единственный способ искоренить грех, истинный черный грех, это утопить его в крови
(принести ее в жертву)
раскаявшегося сердца. Конечно же, Господь понимает это и потому указал перстом на нее. И разве сам Господь не велел Аврааму отвести сына Исаака на гору?
Маргарет прошаркала в своих старых растоптанных шлепанцах на кухню, выдвинула ящик стола и достала нож, которым они разделывали мясо, — длинный, острый, истончившийся посередине от того, что его постоянно точили. Она села на высокий стул у разделочного стола, нащупала рукой брусок в алюминиевой мисочке и принялась возить им по сверкающему краю лезвия с тупой целеустремленностью проклятой души.
Часы с кукушкой тикали и тикали; наконец птица выскочила и прокуковала один раз, объявляя восемь тридцать.
Почему-то Маргарет Уайт казалось, что она чувствует во рту привкус маслин.
ВЫПУСКНОЙ КЛАСС ОБЪЯВЛЯЕТ ВЕСЕННИЙ БАЛ-79
27 мая 1979
Музыка в исполнении «Билли Босман Бэнд» и «Джози-энд-Мунглос»
ПРОГРАММА
«КАБАРЕ» — жонглирует Сандра Стенчфилд.
«500 миль», «Лимонное дерево», «Мистер Тамбурин» — народные песни в исполнении Джона Свитена и Маурин Кован.
«Улица, где ты живешь», А дождь все льет» — в исполнении хора Ювинской школы.
«Мост над бурными водами»
От администрации присутствуют:
Мистер Стивенс, мисс Гир, мистер и миссис Лаблин, мисс Дежардин.
Коронация — в 22.00
Помни, это ТВОЙ выпускной бал — сделай все, чтобы он запомнился!
Когда Томми пригласил ее танцевать в третий раз, Кэрри пришлось признаться, что она не умеет. Но она не стала добавлять, что теперь, когда сцену на полчаса заняла рок-группа, ей просто стыдно вертеться и прыгать в центре зала.
(грех)
Да, грех.
Томми кивнул, затем улыбнулся и, наклонившись к ней, сказал, что и сам не выносит танцы. Может быть, она хочет пройтись и посетить кого-нибудь за другими столиками? У Кэрри перехватило дыхание от волнения, но она кивнула. Очень хорошо. Он проявляет внимание к ней, и ей следует делать по отношению к нему то же самое, даже если Томми этого не ждет, — таковы правила игры. Кэрри чувствовала, как ее окутывает очарование вечера, и только надеялась, что никто вдруг не подставит ей ножку, не прилепит на спину записку типа «дай мне под зад», не плеснет в лицо водой под общий хохот и улюлюканье.
Да, очарование — только не божественное, а, скорее, языческое.
— Кэрри? — раздался рядом неуверенный голос.
Томми отправился за пуншем, и она так увлеклась, разглядывая рок-группу, танцующих в зале и другие столики, что даже не заметила, как к ней подошли.
Кэрри обернулась и увидела мисс Дежардин.
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и между ними словно металось туда-сюда одно и то же воспоминание,
(она видела меня видела меня голой плачущей в крови)
связавшее их без слов и сознательных усилий мысли — только одними глазами.
Наконец Кэрри сказала застенчиво:
— Вы очень славно выглядите, мисс Дежардин.
Ее мерцающее серебристое платье идеально подходило к светлым волосам, уложенным в высокую прическу. На шее висел простенький кулон. Выглядела она, помимо всего прочего, еще и очень молодо, настолько молодо, что ей самой бы в пору танцевать, а не следить на балу за порядком.
— Спасибо. — Она постояла в нерешительности, затем дотронулась ладонью в кружевной перчатке до руки Кэрри. — Ты сегодня очень красива. — В каждом слове, казалось, был заложен какой-то особый смысл.
Кэрри почувствовала, что снова краснеет, и опустила взгляд.
— Я вам, честное слово, признательна. Я знаю, что это не так… на самом деле… но все равно, спасибо.
— Это правда, — добавила мисс Дежардин. — И я хотела сказать, Кэрри… все, что было в прошлом… это все забыто.
— Я не могу ничего забыть, — ответила Кэрри, поднимая глаза. Здесь вроде бы требовались другие слова — «Я никого больше ни в чем не виню», — но она вовремя остановилась. Сказать так — значит солгать. Она по-прежнему не могла простить им всем того, как поступали с ней раньше, и наверно, никогда не простит, однако ей не хотелось ни говорить сейчас об этом, ни лгать. — Но все теперь в прошлом. Все в прошлом.
Мисс Дежардин улыбнулась, и в ее глазах, словно живые искры, забегали отражения мягких огней зала. Она перевела взгляд на танцующих, и Кэрри посмотрела туда же.
— До сих пор помню свой выпускной бал, — тихо сказала мисс Дежардин. — Парень, который меня пригласил, был ниже меня на два дюйма, потому что я была на каблуках. Цветы, что он мне подарил, совсем не шли к платью. Выхлопная труба в его машине сломалась, и мотор… ну, в общем, треск стоял жуткий. Но мне все равно казалось, что это сплошное волшебство — я даже не знаю, почему. У меня ни разу больше не было такого свидания… — Она посмотрела на Кэрри. — Наверное, тебе тоже так кажется?
— Здесь очень мило.
— И все?
— Нет. Гораздо больше. Но я не хочу об этом рассказывать. Никому.
Мисс Дежардин улыбнулась и чуть сжала ее руку.
— Ты никогда не забудешь свой выпускной бал. Никогда.
— Наверно, вы правы.
— Надеюсь, ты славно проведешь время, Кэрри.
— Спасибо.
Мисс Дежардин двинулась к преподавательскому столу, и тут вернулся Томми с двумя пластиковыми стаканчиками пунша.
— Что это она? — спросил Томми, осторожно опуская стаканчики на стол.
Кэрри посмотрела ей вслед и сказала:
— Мне кажется, она хотела попросить прощения.
Да, и Кэрри ждала этого.
— Посмотри-ка, — сказал Томми, когда они встали.
Несколько человек вытаскивали из-за кулис троны короля и королевы бала. Мистер Лавай, отвечавший за все школьное имущество, размахивал руками и показывал, где их установить. Кэрри подумалось, что они будто из времен короля Артура — ослепительно белая обшивка, живые цветы и
