Когда-нибудь это может пригодиться в суде.
Затем он нашел описание нескольких допросов, которые чикагская полиция проводила с Джо – она записала все, что смогла вспомнить. Ее допрашивали очень жестко, основное обвинение – в сокрытии информации. Другие допросы проводили агенты ФБР, это больше походило на разбор полетов. Что самое любопытное, они ни разу не упомянули об убийстве их человека, говорили только о его догадках относительно серийного убийцы. Оказывается, агент Кид встречал его. По словам Джо, он видел Косаря в винном отделе супермаркета. И тут же, отвечая на вопрос перебившего ее агента, Джо должна была признать, что «да, Тимоти был подвержен паранойе».
Рикер оторвался от чтения, отметив про себя, что Джо называла убитого агента по имени, Тимоти, для федералов же, проводивших допрос, он оставался исключительно агентом Кидом.
Рикер продолжил чтение: «Тимоти вошел в магазин, откуда выходил покупатель с бутылкой вина. Этого человека Тимоти никогда не встречал, однако было очевидно, что мужчина очень удивился, увидев там агента, с которым не был знаком. Выждав пару секунд, Тимоти последовал за ним, но мужчины и след простыл. За это время ни одна машина со стоянки не выезжала. Чтобы так быстро исчезнуть, человек должен был бежать со всех ног».
Агент вернулся в магазин, чтобы расспросить продавца. Все, что ему удалось узнать, – покупатель очень обрадовался, увидев одну марку вина в магазине. По словам продавца «этот человек думал, ее больше не производят». Позже, в разговоре с Джо, Кид сказал, что «это было весьма своеобразное вино, упоминание о котором не найти ни в одной колонке гурмана, несмотря на то, что вино действительно на удивление хорошее». На следующий день в этом районе нашли тело очередного присяжного.
Рикер поднял глаза. Если агент Кид знал, что это за вино, он должен был разыскать, где еще продается эта редкая марка. Хотя в записях Джо вино не упоминалось, Рикер мог назвать марку, даже год урожая. Десять бутылок одинакового вина хранились в нижнем ящике шкафа в номере Джо, отличались они только ценами и названиями магазинов, где их приобрели. Он просмотрел пачку чеков из винных магазинов в разных штатах – Джо приходилось платить по сто долларов сверх розничной цены. Значит, она тоже собирала эту марку, а агентам ФБР сказала, что скорее всего тот человек в магазине был простым покупателем.
Рикер положил квитанции в другую стопку.
На последнем допросе Джо даже поблагодарили за сотрудничество, а после внесли в программу защиты свидетелей. По мнению Джо, федералы не придали значения тому, что Тимоти Кид якобы видел Косаря. Да и кто мог поверить в этот абсурд?
Рикер поверил бы: трудно было найти человека более склонного к паранойе, чем коп с четырьмя шрамами от пуль. Он изучил карту Чикаго. Красными кругами Джо отметила районы, где нашли трупы убитых присяжных. Одно место преступления находилось всего лишь в четырех кварталах от магазина. Рикер поднял глаза к потолку и попытался представить себе ход мыслей убитого агента. Тимоти Кид входит в магазин, его появление вызывает странную реакцию у одного из покупателей, совершенно незнакомого человека. Понятно, что любой житель Чикаго будет незнакомцем для агента из Вашингтона. Кид спрашивает себя, откуда этот человек знает его. Из допроса Джо следует, что агент присутствовал всего лишь на одном месте преступления в Чикаго, когда нашли вторую жертву Косаря. Сумасшедшие иногда возвращаются на место, где они совершили преступления, чтобы посмотреть на происходящее: полицейские машины, мигалки «скорой помощи», фотокамеры. Кто иной, если не человек, побывавший в тот день на месте преступления, узнал бы в Киде полицейского? И кто, если не убийца, стал бы впадать в панику и убегать?
Конечно, для установления личности главного подозреваемого это мало помогало, но если в тот вечер в магазине находился именно Косарь, единственная его ошибка заключалась в том, что он как будто узнал агента ФБР, также знаменитого параноика.
Рикер был уверен, что ФБР сделало такие же выводы. Тогда почему серийный убийца все еще на свободе? Нигде в записях Джо Рикер не нашел ни имени подозреваемого, ни даже его описания. Хотя это вовсе не удивительно: ни один хороший полицейский, даже федерал, не доверил бы такой информации гражданскому лицу. И тем не менее, агент Кид сказал Джо марку вина.
Рикер был так погружен в чтение, что не заметил наступление ночи. Газетные вырезки, новости, заметки, листы, исписанные аккуратным почерком Джо… Он даже не помнил, как включил свет. От мыслей о Косаре и его преступлений Рикера отвлек пронзительный звон будильника – пришло время для шоу Иэна Зэкери.
Рикер включил радио, очередной раунд игры начался.
– Эй, Чумовая!
– Выбирай выражения, придурок, – звукооператор оторвала глаза от монитора, – а то я сотру все звонки.
Интересно, девчонка знала, что они в эфире? Да, несомненно, знала. Этот выпад впечатлил Иэна Зэкери, и уже более спокойным тоном он обратился к радиослушателям:
– Пара слов о нашем спонсоре, и после этого Чумовая примет наш следующий звонок.
Зэкери нажал на кнопку, щелкнул замок, и в кабинет зашел посыльный. Так-так, подарочек от Рэнди из СоХо, преданного фаната. После ухода посыльного Зэкери снова нервно покосился на темное окно продюсерского кабинета, он пытался заметить там хоть какое-то движение. Мог Нидлмэн наблюдать за ним сейчас? Порой Зэкери приходила мысль, что продюсер вовсе не застенчивый человек, а наоборот, чертовски хитрый, что он специально играет у него на нервах, ведет свою игру в его игре. Еще одна теория, согласно которой Нидлмэн – шпион Федеральной комиссии по связи, тоже казалась вполне правдоподобной, ведь Федеральный суд все никак не мог решить, то ли радиопередача Зэкери была просто развлекательной, то ли злым умыслом, чтобы с помощью простых людей выследить и убить ни в чем неповинных присяжных. Газеты и ведущие телеканалы еще больше усложняли ситуацию, пристально следя за эфирами Иэна Зэкери, пересказывая каждую безумную теорию и разыскивая вместе с ним оставшихся в живых заседателей. Адвокаты защиты заявляли, что у Косаря свои источники информации, поэтому он может узнать все что захочет и без помощи Иэна Зэкери. Используя этот аргумент, они надеялись завуалировать вопрос о причине и следствии.
Разорвав конверт, Зэкери обнаружил, что человек, звонивший прошлой ночью, и в самом деле прислал фотографию присяжного, оставшегося в живых. Он посмотрел на часы и нажал кнопку связи со звукооператором.
– Чумовая?
Она показала ему средний палец, что должно было означать его возвращение в эфир.
– Люди, – Зэкери обратился к слушателям, – у нас появился победитель в конкурсе на лучшее фото. Это Рэнди из СоХо, который, надеюсь, слушает нас сегодня ночью. Чумовая, расскажи нашему победителю о его призах.
Зэк поспешил отключить ее микрофон, откуда уже начали раздаваться непристойности.
– Да, девочка явно теряет форму. Поэтому я предлагаю новый конкурс – отгадайте, когда у нее окончательно съедет крыша. Надеюсь, это будет что-нибудь эффектное, например, бессвязные речи или религиозный экстаз, выдергивание волос, ее или моих – делайте ваши ставки. Пятьсот зеленых. Чумовая примет звонки первых десяти дозвонившихся. Боюсь, что на большее количество у нас просто нет времени. Сегодняшняя ночь решающая, я это чувствую.
Зэкери взял управление в свои руки и включил рекламу на пять минут раньше. В ее кабине потух свет, и теперь Зэкери оказался лицом к лицу с двумя черными окнами. Она взяла пример с Нидлмэна и спряталась в темноте.
Пришло время вышвырнуть ее отсюда, эту идиотку, все равно она уже свихнулась.
Зэкери включил в студии освещение на самую малость. Это была продуманная степень освещенности для человека, любившего затемненную обстановку. Чуть-чуть прибавив свет, он едва мог различить силуэт девушки. Он пошел навстречу своему собственному отражению в темном стекле, словно плывущему по
