Присяжные обречены

даже когда он полагал, что на него никто не смотрит. Патологоанатом поднял глаза от работы, но лишь на секунду в них отразилось приятное удивление.

Уже с порога Рикер почувствовал на себе изучающий взгляд – в который раз его проверяли на остаточные явления после ранения.

Доктор Слоуп не преминул оценить его короткий жакет, фланелевую рубашку и джинсы.

– Выглядишь ужасно, – произнес он вместо приветствия. – И я не только об одежде. У тебя что, новое прикрытие? Теперь ты работаешь лесорубом и недосыпаешь из-за нагрузок, – Слоуп всегда гордился своим чувством юмора. – Понадобилась консультация?

Очевидно, никто не сказал ему, что Рикера вышибли из полиции, и этим можно было воспользоваться.

– Это по службе, док, – он кинул на стол дюжину фотографий. – Что ты можешь сказать об этой женщине?

Медэксперт едва удостоил снимки Джоанны Аполло взглядом.

– Раз она еще не мертва и при этом не является одной из моих клиентов, я полагаю, ты просто хочешь узнать, что с ней. Есть рентген или история болезни? Нет. Я так и думал. Тогда я скажу тебе то же, что сказал Мэллори: я не могу поставить диагноз без должного…

– Мэллори показывала тебе эти фотографии?

– Да, два-три месяца назад. У нее, по крайней мере, была какая-то теория. Она навела справки и решила, что у этой женщины кифотическая деформация позвоночника, а ко мне пришла за подтверждением. Мэллори, похоже, хорошо подкована в этой сфере. Может, вам стоит чаще друг с другом разговаривать? Или обмениваться информацией? Вы же все еще напарники?

Рикер тяжело опустился в кресло напротив письменного стола доктора. Ночь, проведенная под дверью Джо, давала о себе знать: глаза покраснели от недосыпа, ему почти не удалось поспать в эту ночь, все тело ныло. Но злость постепенно вытесняла усталость. Мэллори снова солгала ему. Какой сюрприз! Очевидно, она заинтересовалась Джо уже давно, еще во время их первой встречи в «Компании Нэда». Присовокупив этот факт к длинному списку предательских поступков Мэллори, Рикер повернулся к доктору Слоупу:

– Мне нужна информация об этой женщине. Все, что ты…

– У нее серьезная деформация спины – это все, что я могу сказать тебе по одной чертовой фотографии.

– Этого мало, док. Раньше ты мог распинаться в течение двадцати минут по поводу неопознанного трупа, имея фотографию одной татуировки, черт подери.

– А также труп на столе для вскрытий.

– Спасибо, ты очень помог, – Рикер собрал фотографии и собрался уйти, но передумал и бросил фотографии обратно на стол. – Оставь себе в качестве сувенира. Если в ближайшие несколько дней она окажется на твоем столе для вскрытий, вспомни этот разговор.

– Подожди, – доктор взял в руки одну фотографию и принялся разглядывать. – Кажется, вот эту я не видел. На ней патология видна более четко.

Рикер снова сел в кресло.

– Возможно, Мэллори была права, – произнес Слоуп. – Вероятнее всего, это кифотическая деформация Шермана, или горб, если по-дилетантски. У нее тяжелый случай, так что я думаю, были и другие факторы, например, остеопороз или сколиоз в детстве, – он показал на спортивную сумку, которую Джо держала на фотографии. – Ты не знаешь, сумка тяжелая?

– Да, это ее рабочая сумка. Там все инструменты для очистки места преступления, ее комбинезон, респиратор…

– Значит, помимо того, что она поднимает такие тяжести, носит на спине респиратор, ей еще приходится и постоянно нагибаться?

– Конечно, этого требует работа. Но она работает только три дня в неделю.

– Тогда я могу тебя заверить, что остальные четыре дня она приходит в себя. Эта женщина – мазохистка, или у нее очень сильный характер. Сколько она уже этим занимается?

– Около трех месяцев.

– Тогда сейчас она должна уже использовать очень сильные болеутоляющие, которые вызывают привыкание. Сначала она могла снимать боль аспирином, но сейчас это ей уже не помогает. Сомневаюсь, что она в состоянии заснуть ночью без таблеток, так что можешь вписать в список еще какие-нибудь сильные снотворные. Успокоительные, противовоспалительные препараты, стимулянты, чтобы подняться утром. Скорее всего, она находится под наблюдением врача, потому что такие препараты невозможно достать без рецепта врача.

– Она сама врач, психиатр.

Слоуп поднял бровь – самое эмоциональное выражение, на которое было способно его каменное лицо.

– С каких это пор психиатры занимаются физическим трудом? Полагаю, ты не собираешься объяснять мне, почему это…

– Нет.

– Ну что ж. Психиатр – это меняет дело. Тогда у нее есть медицинская степень. Она, наверняка, сама прописывает себе лекарства. Для себя врачи обычно делают самые опасные смеси, которые они бы никогда не дали пациентам, поэтому выписывать рецепты самому себе считается незаконным. Но закон так легко…

– Погоди-ка, док. Так что там насчет мазохизма?

– Что? Боль ради боли. Часто психиатрами становятся люди, сами когда-то пережившие эмоциональное потрясение, – Слоуп взглянул на фотографию. – Очень возможно, это наш случай. В детстве у нее была нормальная внешность. Потом, примерно в возрасте от десяти до пятнадцати, она начала меняться, причем кардинально меняться. Любопытные взгляды, неуклюжие замечания – трудно представить себе ее жизнь. Но зная, что подростки – не самая благоразумная группа населения, можно сказать, что юность этой женщины больше походила на…

– Сущий ад.

Слоуп кивнул.

– Пара сотен колкостей – это еще удачный день.

– Ее отец тоже был психиатром.

– Тогда я полагаю, эта женщина прошла долгую терапию. Отец, наверняка, водил ее к детскому психиатру.

– Ты говоришь, что эта работа усиливает боль, – уточнил Рикер. – А что если она наказывает себя за что-то? Как тебе такой вариант?

– Епитимья? Что ж, вполне возможно. А вот тебе еще один вариант: ее интерес к работе исключительно с убийствами помогает ей смириться со смертью. Возможно, она склонна к суициду.

Последнее предположение никак не выходило у Рикера из головы, пока он ехал обратно в СоХо. Эта идея мучила его, пока он шел по улицам, направляясь к знакомому кафе, где договорился встретиться с Мэллори. Сегодня ей предстоит многое объяснить. Рикер собирался быстро закончить эту встречу, может быть, их последнюю дружескую встречу. Помимо других предательств, которые Мэллори совершила, ей еще предстояло рассказать о слежке за псевдослепым в рыжем парике, хотя ранее сегодня утром у нее был такой шанс.

Вернувшись через пять минут после того, как ушел разозленный Рикер, Мэллори сразу же села за компьютер. Она не давала Чарльзу Батлеру ни малейшей возможности поговорить с ней: ее взгляд был прикован к монитору, пальцы быстро бегали по клавиатуре. Мэллори будто не слышала, что он ей говорил, пока Чарльз наконец не выдернул из розетки шнур и ее экран не погас.

Отличная идея.

Мэллори опустила руки, но все еще не смотрела на него, когда произнесла:

– Будет лучше, если Рикер все узнает сейчас, все сразу.