Присяжные обречены

и улыбнулась. Ее рука с длинными кроваво-красными ногтями рассеянно поглаживала Гама. – Тебе очень легко удается избавляться от охранников из ФБР, доктор Аполло. Пора это прекратить. Думаю, мы понимаем друг друга.

О да, Джоанна прекрасно понимала угрозы, и эта, последняя, вовсе не пустяк. Игра ума была коньком Джоанны, и Мэллори лучше об этом не забывать.

– А Рикер, все ли он понимает? – Джоанна попыталась хоть мысленно поставить преграду между собой и Мэллори. – Он знает, как ты манипулировала им, просчитывала каждый его ход, что почти стоило ему разума? Он понимает, сколько всего ты натворила? А если бы он умер в ту ночь, на стоянке?

– Так, значит, ты все-таки была там. – Самообладание Мэллори внушало жуть; она не испытывала не малейшего чувства вины или не признавала. – Рикер всегда знал, что я делаю, – произнесла она ледяным монотонным голосом, – но для него это не имело значения. Он играл в эту игру не ради меня или себя, а ради тебя.

Тишина наполнилась жутью и загадками, ведь только что Мэллори легко сняла с себя вину за то, что сделала, и за то, что еще могло случиться в будущем, может быть, даже этой ночью. Она ловко отделалась от ответственности за кровь, которая пролилась и еще прольется. Теперь эта кровь была на руках Джоанны. Психиатр, совершенно растерянная, опустилась на диван и изумленно взглянула на безжалостную Мэллори, не в силах ничего возразить. Детектив достала из-за дивана кошачий контейнер и бесцеремонно засунула внутрь Гама, словно обыкновенную плюшевую игрушку. Джоанна промолчала: под воздействием снотворного Гам не станет пугаться контейнера.

– Усыпляешь кота, – произнесла детектив. – Распускаешь группу, с которой проводишь терапию в Трибека.

– Ты поставила туда жучок? – Другого объяснения быть не могло, Джоанна сообщила о том, что распускает группу, только сегодня вечером.

Мэллори пропустила замечание мимо ушей и лениво обвела комнату взглядом:

– Номер в гостинице… Своего рода свободный конец, который можно в любое время оборвать. Я знаю таких, как ты, доктор Аполло. Если бы ты хотела убить себя, ты бы тихо и мирно вскрыла себе вены в ванной, чтобы не оставлять после себя беспорядка. Но у тебя никогда не хватит смелости это сделать. Ты даже не можешь убить кота. Я видела в ванной шкафчик с лекарствами. Там есть все, чтобы усыпить сотню котов, но ты предпочитаешь заплатить кому-то, чтобы он сделал это вместо тебя. Поэтому нет, ты не планируешь самоубийство. Просто ты не надеешься, что тебе удастся пережить эту ночь, – Мэллори подхватила контейнер и направилась к двери. – Ну что ж, я не могу насильно приставить к тебе охрану.

– Куда ты уносишь кота?

Детектив молча вышла за дверь и зашагала к лифту. Джоанна поспешила за ней.

– Когда Гам проснется, тебе он не понравится, – умоляюще произнесла она.

Мэллори подошла к лифту, и кроваво-красный ноготь лег на кнопку вызова. Она медленно повернула голову. На ее лице снова играла обычная улыбка, которая заставила Джоанну вздрогнуть:

– Боишься, что я буду плохо с ним обращаться?

Джоанна поспешила за Мэллори, когда та вошла в лифт с живым грузом, который начал жалобно мяукать в контейнере.

– Почему ты так со мной поступаешь?

– Ничего личного, – ответила Мэллори. – Последние двое присяжных должны выжить. Теперь это моя игра и мои правила. Я – закон, – она наблюдала, как на табло сменяются цифры этажей, пока они спускались в фойе. – Рикер считает, что федералы используют тебя в качестве наживки. Он еще ничего не понял и не поймет. Он слишком близок к тебе. Кстати, я нашла пистолет.

Джоанна была так расстроена, что чуть не спросила, какой. Она опустила взгляд на маленький серебряный пистолет двадцать второго калибра у Мэллори в руках. Дамское оружие, карманный вариант – одно лишь это описание могло объяснить насмешку на лице детектива.

Двери открылись, и женщины вдвоем пересекли фойе. Джоанну словно тянули невидимые нити, и она послушно следовала за контейнером в руках Мэллори. Детектив остановилась возле окна, где располагалось несколько кресел, кивнула агенту в другом конце фойе, затем повернулась к Джоанне.

– Садись, – не сказала, а приказала она.

Джоанна послушно опустилась в кресло.

– Оставайся тут, – произнесла Мэллори, – чтобы этот агент мог тебя видеть. Я скоро вернусь за тобой. Только тогда ты получишь своего кота.

Неожиданные визиты все не прекращались. К счастью, Чарльз Батлер прихватил с собой упаковку пива. Рикер ума не мог приложить, что задумала Мэллори. Он вдруг вспомнил, что она ничего не рассказала ему про слепого в рыжем парике, за которым она последовала из полицейского бара.

– Черт тебя возьми, Мэллори!

Неожиданно раздался стук в дверь. Мэллори, легкая на помине, стояла на пороге с кошачьим контейнером в руках. Контейнер носил на себе знакомые отметины острых когтей, через проволочное окошко виднелась кошачья шерсть, но не доносилось обычных, леденящих кровь, воплей. Рикер нагнулся и открыл дверцу контейнера, обеспокоенный тем, что Мэллори могла что-то сделать с бедным животным.

– Эй, Гам, приятель, – ни клыков, ни яростного шипения – плохой знак. Рикер достал мохнатое податливое тело и проверил, не было ли на нем следов от пуль.

Рикер поднял глаза на Мэллори, но, прежде чем он успел спросить, что случилось с котом, она ответила:

– Я этого не делала.

Чарльз Батлер вернулся с кухни с двумя бутылками пива в руках.

– Ах, наш знаменитый Гам! А что с ним? – И он тоже перевел взгляд на Мэллори.

– Доктор Аполло водила его к ветеринару, и тот дал какие-то таблетки, – голос Мэллори прозвучал так, словно она защищалась.

Повернувшись к Чарльзу, Рикер улыбнулся:

– Ты не захочешь быть рядом, когда это животное проснется. Он тебе руку отхватит, – Рикер погладил кота по голове, наслаждаясь тем, что может так близко находиться с тем, кто исцарапал его в кровь при первой встрече.

– Тебе нравится этот кот, – Мэллори произнесла это таким тоном, словно в этом было что-то нехорошее, ненормальное.

– Можно сказать, мне нравится его стиль, – Рикер осторожно взял кота на руки. Гам поднял голову, но, увидев знакомое лицо, снова закрыл глаза. – Так зачем он здесь?

– Просто подержи его у себя некоторое время, – Мэллори огляделась, оценивая сверкающую чистотой квартиру. Она перевела взгляд на окна: стекла в них казались такими чистыми, словно их и вовсе не было – фирменный знак маленькой горничной из Бруклина. – Посади его в ванную. Но если миссис Ортега заметит хоть один кошачий волосок, боюсь, что ты ее больше не увидишь. – Мэллори направилась к двери. – Сейчас вернусь. У меня в машине остался кошачий лоток.

Она уже было схватилась за дверную ручку, когда огромная рука Чарльза преградила ей дорогу.

– Вижу, ты все еще захватываешь заложников, – произнес он, кивнув на кота.

Мэллори гневно подняла на него глаза и закусила губу. Чарльзу стало жаль ее, и он посторонился.

Джоанна резко согнулась: боль была такой неожиданной, словно накапливалась постепенно за весь этот день. В ту же секунду, и этого можно было ожидать, к ней подбежал один из ее охранников, нарушив при этом постановление суда о том, чтобы держаться от нее на расстоянии.

– Лекарства, – выдохнула Джоанна. – Они в моей комнате.

– Хорошо, доктор Аполло, держитесь, – агент достал сотовый. – Я позову напарника. Он смотрит за другим выходом.

– Не стоит его беспокоить, – ответила она. – Я могу идти, – Джоанна поднялась с дивана. – Если только вы мне поможете, – она оперлась на его руку, и вместе они направились к лифту, затем поднялись на ее этаж. Джоанна не произнесла ни слова, пока они не оказались в номере.