– Не он, – пробормотал лысый скорее себе, чем подельщику. – Хрень это все.
– А по-моему, он придуривается.
– Который?
– Этот, смазливый. По-моему, он чужим голосом орет. Подрежь его, тогда своим зачирикает.
– Парень, – ласково сказал лысый. – Свой голос покажешь или тебе кой-чего повыдергать придется?
– Стра-ажа! – закричал Варан что есть силы. – Гра-абят!
И разом охрип.
– Не он, – с сожалением сказал лысый. – Прогадил ты дело.
– Ты прогадил, а не я.
– Заткнись… У меня предчувствие дрянное.
– Иди ты к Шуу со своими предчувствиями.
– Не тот, и не этот, и не вчерашний, стало быть – кто-то еще…
Солнце склонялось. Лодка покачивалась среди чистого моря. Круглый Клык казался далеким, и безнадежным, и нереальным, как след на воде. Варан уже много раз прыгнул вперед и откатился назад, обезоружил лысого и сбил за борт светлобрового, и выхватил весло, и разбил лысому череп, и нырнул глубоко в море, ушел от лодки вплавь – много чего сделал полезного и нужного в мыслях и планах, прекрасно понимая, что доживает последние секунды, что лучше умереть, сражаясь, и что у Нилы очень красивые, хотя и слезящиеся, глаза.
– Стража… – захрипел Гелька.
– Заткнись, – процедил лысый. Гелька показывал пальцем в небо:
– Стража… Патруль…
Лысый рывком обернулся.
Над морем шел, снижаясь треугольником, воздушный императорский патруль на белых, как камень, крыламах.
Нила спала в гамаке. Свисали, выбившись из ячеек, спутанные темные волосы. Над водой горела плошка с жиром, тускло освещала огромные тела спящих змейсих. Поблескивали самоцветы на старческой чешуе.
Варан уселся прямо на камень. Обхватил себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Бесшумно просидел полчаса, прежде чем Нила, без видимой причины, проснулась:
– Кто здесь?!
Забурлила вода. Настороженно вскинулись рогатые чешуйчатые головы.
– Это я, – сказал Варан без голоса. Нила долго молчала. Змейсихи, успокоившись, снова ушли под воду.
– Я сказала хозяину, что за тебя подежурю, – Нила закусила губу.
– Спасибо.
– Я их почистила, покормила… Убрала…
– Извини.
– Где ты был?! – шепотом выкрикнула Нила. Варан скрестил ноги, оперся локтями о колени и начал рассказывать.
– Значит, их казнили, – сказала Нила, когда он закончил.
– Их просто увели в тюрьму.
– Их казнят до рассвета. Закон сезона: подозрения в разбое достаточно. Если просто возьмут в подозрительном месте за подозрительным делом – вздернут без суда.
– Но меня тоже взяли…
– Ты поддонок, это другое дело. За тебя отец ручился, соседи тебя знают. Ты весь на виду… как и этот твой, Гелька. А эти двое – чужие?
–Да.
– До рассвета повиснут.
Сделалось тихо. Потрескивал жир в плошке.
– А почему ты сразу не пошел к начальнику стражи? Не сказал, что видел?
– Не видел ничего… Кто-то на кого-то напал. Вот и все.
– Надо было пойти хотя бы с этим.
– Надо было, надо было!.. – Варан ударил кулаками по коленям. – Тебе какое дело вообще-то?
– А вдруг у них сообщники остались, – не обращая внимания на его обидный тон, сказала Нила. – Ты говорил, еще был парень. Он-то куда делся?
– Не знаю.
