считают правдой. Я не знал, как расценивать то, что слышал. Чувствовал я себя как-то неуверенно, опустошенно, и это меня немного пугало. На пленке я вспоминал раннее детство. Я слышал, как вдруг заговорил на иврите, и далекий голос мистера Бентова, задававшего вопросы на том же языке. Потом пленка дошла до того места, где мне три года и я вспоминаю то происшествие в арабском садике, когда яркий свет ударил меня и я потерял сознание. Услышав все это, я весь внутренне напрягся. Тембр моего голоса на пленке внезапно стал очень странным, даже немного жутковатым. И я, услышав такие изменения в голосе, почувствовал какой-то необъяснимый ужас. Я не помню, что случилось после этого. Потом мне рассказали, что я схватил магнитофон, выключил его и резко вынул кассету. Ни слова не говоря, я выскочил из квартиры, и через некоторое время они обнаружили меня в лифте. Пленки нигде не было. Не знаю, почему я так поступил. Айрис отвезла меня домой. Но пленку мы так и не нашли.
Те, кто был тогда в комнате, вспоминали потом, как звучал этот голос — очень ровный, механический, как будто бы компьютерный. Он говорил, что серебристый свет и есть та сила, которая вошла в меня в арабском садике, и с тех пор я призван помогать людям. Голос продолжал, что я не должен помнить то, что произошло тогда. Дальше голос неожиданно переходил на другую тему, касающуюся израильско-египетского конфликта. «Следующие несколько недель, — говорил голос, — будут очень критическими. Человечество стоит на грани новой мировой войны».
Айрис и все остальные подтвердили, что эта странная сцена произошла именно так, но пленки, которая могла бы доказать это, увы, нет. Кто знает, что там может быть сказано под гипнозом, даже если принять во внимание, что вдруг заговорил совершенно другой голос? Известны случаи, когда под гипнозом человек начинал говорить электронным или компьютерным голосом. Сколько раз бывало так, что какие-то удивительные вещи появлялись или исчезали прямо на наших глазах. Но кто в это поверит? Это эксперимент без контроля, без подтверждения. Это ведь даже не телепатия или просто сгибание металла. Как бы потрясающе это ни было — а это действительно было потрясающе, — все это нужно было повторять множество раз, записывать, проверять и перепроверять. И все равно, думаю, люди едва ли поверили бы во все это. И тем более не верят, когда только читают об этом в книге.
К нашему удивлению, после этого в экспериментах началась серия изумительных, совершенно уникальных явлений. Одно явление возникало за другим, как огромный водопад, уносящий куда-то в очень далекое прошлое. По какой-то неизвестной причине тесты Андриа привели их в действие. Я вдруг почувствовал себя более уверенно. Стрелка компаса поворачивалась сразу на 30°, когда я подносил к нему руку, даже не сосредоточиваясь.
Однажды Андриа положил металлическое кольцо в закрытый деревянный ящичек из-под микроскопа посмотреть, смогу ли я согнуть кольцо, не прикасаясь к ящику? Я вдруг сказал: «Послушай, у меня есть предчувствие, что я могу сделать так, что оно вообще исчезнет». Я заставил его заснять на пленку, как он кладет кольцо в коробку, как я начинаю сосредоточиваться. Через несколько секунд во мне возникла уверенность, что кольца уже нет в коробочке, и я велел Бентову и Андриа проверить. Они открыли коробку — она была пуста.
После этого я разрешил Андриа снова себя загипнотизировать, и он с Бентовым записали этот сеанс на магнитофон. Я снова находился под гипнозом примерно около часа. Мне нужно было спешить на выступление перед войсками в тот вечер, поэтому мы не успели послушать пленку. Андриа вез меня на машине, и я попросил его как следует запомнить все, что я говорил под гипнозом, потому что мне показалось, что кассета исчезла из магнитофона. Андриа остановил машину, проверил магнитофон: кассета была на месте. Он нажал на кнопку пуска, чтобы проверить пленку, но воспроизведение не работало. Он снова открыл магнитофон проверить. Пленка исчезла из кассеты. Я понятия не имею, что заставило меня сказать, что пленка исчезнет. Думаю, вы можете себе представить, что испытывает человек после того, как с ним такое происходит? Хочется ущипнуть себя, убедиться, что это не сон. И уж совсем не хочется ни с кем говорить на эту тему, кроме человека, который был с тобой и все видел своими глазами. Зачем говорить, если люди тебе все равно не поверят. Но приходит время, когда ты уже не в состоянии жить, зная, что тебе не верят. Нужно сохранить уверенность в себе, в своем восприятии мира, а когда тебя постоянно подвергают сомнению, это особенно тяжело. И тем не менее чем более поразительные вещи происходили со мной, тем важнее, я считал, их исследовать.
Пока я готовился выступать перед израильскими войсками в Синайской пустыне, Андриа и Бейтов пытались восстановить в памяти все, что было на второй пленке. Под гипнозом я якобы сказал, что вылетаю из своего тела, лечу к широкому плоскому месту, окруженному горами. Потом мой голос снова превратился в ровный механический и начал, как и в тот раз, предупреждать о новых конфликтах между Израилем и арабскими странами. Голос утверждал, что я призван воспользоваться своими энергиями, чтобы помочь миру в этом кризисе. Андриа и Бентов пытались доказать мне, что голос как бы не из меня выходил, а возникал сам по себе. Но я, конечно, понимаю, что это абсурд — голос без тела, который наговаривает сам по себе на кассетный магнитофон «Сони», делая при этом какие-то странные заявления. Позже я и сам слышал этот голос на других пленках, он действительно звучал фантастически, как-то потусторонне. Я спрашивал себя: «Что происходит?» Но потом вспомнил лукавую мысль, которая как-то меня посетила: «Может быть, это какой-то космический клоун, который просто устраивает нам свою большую космическую шутку?» Верить во все это я отказывался, и поэтому приходилось подбадривать себя такими забавными мыслями.
Но чудеса продолжали происходить. Например, пепельница могла исчезнуть со стола прямо перед нашими глазами, а потом вдруг появиться в дальнем углу комнаты. При этом она сама по себе переворачивалась. Я ровным счетом ничего не делал, чтобы так произошло. Я даже и не сосредоточивался на этой дурацкой пепельнице. Это просто само по себе происходило.
А в голос на пленке я по-прежнему не верил. Думал, что это розыгрыш со стороны Андриа и Бентова. Когда после еще одного сеанса мне проиграли пленку, то мое подозрение в обмане было настолько сильным, что я вскрыл магнитофон отверткой и долго копался внутри в поисках каких-то трюковых звуковых эффектов или, скажем, встроенной второй кассеты. Но ничего необычного не нашел.
В третий раз я просто покачал головой. Теперь голос утверждал, что энергии эти исходят из космического корабля, даже назвал этот корабль — «Спектра». Голос продолжал: «Корабль с планеты, которая находится на расстоянии в тысячу световых лет от Земли, и все это делается для мира на земле». Какая-то полная чепуха. Почему, например, такое странное голливудское название? Что со мной вообще происходит? Раньше я знал, что я могу гнуть металл, читать мысли других людей, наконец, чинить часы или останавливать их. Но никогда предметы у меня не летали, никогда так внезапно не пропадали и не появлялись. Металлические предметы никогда до сих пор не ломались, как это сейчас регулярно происходило. И, разумеется, раньше я никогда не слышал потусторонних голосов.
У меня появились какие-то странные потребности, позывы, которые я ничем не мог объяснить. Тогда в Синае, когда исчезла пленка в день моего выступления перед солдатами, я попросил командира разрешить нам с Андриа проехаться по пустыне на джипе.
Странные истории с магнитофоном продолжались. Мы ставили чистую кассету, только что распечатанную. Нам, скажем, нужно было взять интервью или записать эксперимент. Мы только еще собирались нажать на кнопку воспроизведения, как кассета уже начинала звучать, словно невидимая рука нажала на эту кнопку, и мы слышали голос с космического корабля «Спектра». Иногда мы сами нажимали на кнопку, чтобы проверить чистую пленку, и часто происходило то же самое. Единственное, что я могу утверждать с полной ответственностью, — это то, что я сам был свидетелем этого феномена. Я не мог его объяснить и втайне мечтал даже, чтобы ничего подобного не происходило. Одно дело верить в собственноручно согнутые предметы, телепатию, пуск сломанных часов, но контакт с космосом — это совершенно другое дело. Есть предел того, что мы можем принять, с чем можем согласиться.
