— Посмотри сам.
Помолчали. Потом Тролль поднялся и тихонько пошел к становищу. Мудрая птица Крак слетела наземь с радостно разогнувшегося дерева и со словами «ох, грехи» проглотила последнюю дохлую мышь. Оскорбленный волк драл когтями земляные стены и жрал свой помет.
5
Не так уж их было и много. Чужаки жарили мясо, плясали, вопили и скакали, изображая особо удачные моменты охоты на людей. Чье мясо они, собственно, и жарили. Кругом валялись изломанная утварь, одежда, инструменты — добро, с любовью хранимое прежними владельцами и не имеющее ценности для пришельцев. Тем нужно было только мясо. Трупы убитых заботливо разделывали, самые качественные куски укладывали на носилки. Было ясно, что с собой чужаки могут унести едва ли десятую часть добычи. Чересчур сытые падали мордами прямо в то, что ели, и запросто могли быть живьем расчленены своими сородичами. Никогда раньше Тролль не видел сразу столько красного. Никогда раньше Тролль не видел такого разнообразия выражений на лицах трупов.
Видимо, он подошел слишком близко. Убийцы-сторожевые заметили наблюдателя и азартно засвистели. Тут же все: и сытые, и очень сытые, и обожравшиеся повскакивали и с воем бросились к нему, желая продолжить потеху. «Ладно, — подумал Тролль, — я вас не приглашал». И нырнул в лес.
6
Когда Тролль в очередной раз оглянулся, преследователей осталось всего пятеро. С незнакомым ранее мстительным удовольствием вспомнил он, куда девались остальные. Зыбучий песочек — один, сломанное бурей дерево, которое в нужный момент стукнули по определенному месту — два, приятель медведь не оплошал — три, водоворотик на переправе — четыре и т. д. Мелкие лесные неприятности. Даже придурок-кабан не подвел, до сих пор, поди, топчет того кривоногого, наступившего отдыхающему в кустиках зверю прямо на морду. Что в запасе? Вихлявое бревно-мосток через речку. Не столько речка глубока, сколько падать высоко. На камни опять же. Болотище в низине, там и зимой провалиться можно, а с виду — чинно-пристойно, полянка полянкой. И, конечно, особенный сюрприз. Тролль опять оглянулся и с криком: «Бодрей, бодрей! Не унывать! Не отставать!» — прыгнул на подленькое бревно.
После болота сзади топал только один, но и Тролль порядком подустал. Преследователь был ражий мужичище-вожак с ломаными зубами. Может, он с рысью целовался, неизвестно, но губы у него отсутствовали, и оскал казался совершенно зверским. Изо рта текла пена, по телу сочилась кровь от мелких порезов, рука беспорядочно болталась, копье утонуло в болоте. Однако ноги работали равномерно и мощно.
Тролль вдруг встал и развернулся. Детина дотопал до него, взмахнул здоровой рукой. Взглянул Тролль в мертвые глаза и резко отпрыгнул назад. Самец шагнул.
— К тебе брат, — горько усмехнулся Тролль, отвечая торжественно взвывшему волку.
7
Тролль сидел, обхватив руками колени, на краю становища, на одном из немногих свободных от подсыхающей липкой бурой корки и внутренностей клочков травы. Кровь людей была ему неприятна.
«Забавно, — мелькнула вялая мысль, — к звериной крови у меня нет отвращения». Лес оцепенело молчал, деревья прижали листья к веткам, живые твари попрятались по норкам и гнездам. Или разбежались?
— Поболтаем? — Крак шмякнулся на плечо.
— Уйди. Я устал.
— Ты не устал, ты задумался.
— Неужели? Может, знаешь о чем? Я — нет.
— О том, о сем… Ты уходишь к людям. — Не дождавшись реакции, Крак добавил: — И больше не будешь к ним привязываться.
Тролль тряхнул плечом так, что тяжелая птица, кувыркаясь, отлетела к деревьям. Взял одну из странных палок с блестящим концом, и отправился нанести визит.
— Будешь в наших краях — заходи! — каркнул Крак вдогонку из кустов.
8
Обожравшийся волк в своей яме даже головы не поднял.
— Теперь тебя некому будет кормить. Что ж, напоследок ты неплохо пообедал.
Серебристая струя мягко вошла выродку точно между глаз.
9
— Мамашенька, что же это! Какие вы ужасы дитю рассказываете! — неожиданно прервала зашторенная бабулька благородную тишину. Я не оговорилась? Ух ты! Действительно, в вагоне царила тишина. Паровозные гудки, грохот колес о шпалы, скрежет дряхлого состава, естественно, не имели никакого значения. Геничка прилип к лавке, мордочка сияла вдохновением.
— Не нравится — могу не продолжать, — буркнула я. — Можно подумать, с нашей стороны сказки приятнее.
— Нет-нет, прошу вас! Весьма оригинальная притча, — взмолился из соседнего купе интеллигентный голосок стареющего любителя корвалола. «Ага, конечно! — саркастически подумала я. — Притча-то банальная, да ваше сердце второго пришествия Генички никак не выдержит».
— Мамочка! — встрепенулся сынуля. — Плохие скоро оживут? Чтобы опять биться.
— Сказать по правде, плохие не оживают. Но и не переводятся, так что без них не останемся.
— А Тролль не умирает? Ты сказала, он живет вечно. Это долго?
— Это всегда.
— И сейчас живет?
— Да. Обязательно. Где — не знаю, честно говорю. Может, в Пензе.
— Почему в Пензе? — удивилась поборница курочек Ряб для детских ушей. — Я ж оттудова. И дед мой, и тетка, и…
— Значит, в Орле, — решительно прекратила я пререкания. — Дальше будете слушать или нет?
— Будем! — дружно ответствовал вагон, и в каждом гласе звучала своя надежда. Персональная, как компьютер.
10
