Герои и антигерои русской революции

вмешиваться, лишь вяло сопротивлялся проникновению в войска комиссаров Петросовета и прочих партийных агитаторов да периодически слал минвоенмору рескрипты о невозможности противостоять разложению армии.

Не вмешивался он в политику, впрочем, лишь до того момента, пока его вмешательство не потребовалось для очередной коренной перемены в структуре временной российской власти.

Его сколь неожиданная, столь и однозначная поддержка нелепой кандидатуры Керенского на освобождённую Гучковым должность военного и морского министра вкупе с другими обстоятельствами, приведшими к созданию в мае 1917 года первого коалиционного правительства (см. выпуски XXII и XXIII), вынуждают нас говорить о том, что с этого момента в России наступает период масонского правления, под каковым следует понимать правительство, состоящее преимущественно из масонов, поддержанное Советом, руководящее ядро которого преимущественно составляли они же.

О смысле этого правления мы поговорим после того, как обратимся к событиям июня и июля.

XXVI. Июнь 17-го: революция продолжается

В XIII выпуске заметок мне довелось вволю порассуждать на тему исторических альтернатив. И получается (как, собственно, на протяжении этих заметок мы неоднократно убеждались), что во время прохождения социальных систем через бифуркационные периоды сильно вырастает зависимость вариативности в развитии государств и обществ от тех или иных вариантов поведения отдельных людей и социальных групп.

При этом систему, вошедшую в бифуркацию, колбасит столь серьёзным образом, что в исторически кратчайшие сроки она может быть переведена из одного политического режима в его полную противоположность по всем базовым параметрам.

Все мы прекрасно знаем, что с социальной системой под названием «Российская Империя» это удалось сделать в течение всего лишь восьми месяцев одного — 1917-го — года.

Но совсем скоро нам предстоит убедиться, что в принципе существовала реальная возможность сделать то же самое в течение вдвое меньшего срока.

Мы помним (см. выпуск XIV), что ещё 27 февраля можно было — разумеется, при ответственных действиях военных властей Петрограда — ликвидировать мятеж и восстановить незыблемость монаршьей власти. И, однако ж, всего за три с половиной месяца глубина развала всей системы управления ввергнутой в революцию страны достигла такой стадии, что диктатура пролетариата имела полную политическую и техническую возможность победить — нет, не 4 июля, как многие наверняка уже успели подумать, — а ещё раньше: 10 июня!

Июльские события окружены плотным слоем мифов, и нам ещё придётся с ними как следует поразбираться. События же, связанные с назначенной было, а потом отменённой демонстрацией петроградских рабочих 10 июня, не столь известны, но тем не менее с точки зрения выявления логики и смысла происшедшего в то время представляются определяющими.

Для того чтобы убедиться в этом, поцитируем свидетельства некоторых очевидцев, а также поанализируем смысл июньских событий при помощи теории бифуркационных периодов (см. Приложение 1).

XXVII. Первая коалиция упускает инициативу

Создание в мае 1917 года первого коалиционного правительства ознаменовало начало очередного периода псевдостабильности в развитии русской революции.

Однако, факторы, подрывающие нормальное, устойчивое функционирование государства, никуда не делись и продолжали действовать. И главные из этих факторов — война и вызванное ей перенапряжение экономики. Поэтому основной вопрос, по которому предстояло определиться новому составу правительства, — это, конечно же, вопрос о войне.

Без особо долгих раздумий коалиция склоняется к тактике «революционного оборончества» плюс пытается посредством планируемого в июне наступления поддержать боевой дух войск (а заодно — чем чёрт не шутит! — нанести серьёзный удар по столь же уставшим от войны армиям центральных держав).

Но тактика эта оказывается негодной. В условиях, когда система уже сорвалась в бифуркацию, первый из двух обозначенных способов окончания войны — скорейшая победа над врагом — уже не срабатывает: факторы и социальные силы, осуществившие срыв соответствующих параметров, продолжают действовать и не дают времени для стабилизационных усилий, которые могли бы обеспечить продолжение войны до победы.

Тем самым инициатива революции (а также реальная власть), ещё недавно прочно удерживаемая руководством Петросовета, после его перехода к безусловной поддержке коалиционного правительства неизбежно уходит за его пределы — к рабочим и солдатским массам. А также к тем, кто эти массы умело организует в целях решения основной задачи революции, то есть к большевикам.

И переходит столь стремительно, что большевистский ЦК уже в первых числах июня ставит вопрос о возможности взять власть.

XXVIII. Большевики и вопрос о власти: первая попытка

На июнь 1917 года пришлись два давно запланированных события, которым суждено было оказать структурирующее влияние на дальнейший ход революции: 3 июня в Петрограде открылся Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, а 18 июня армии Юго- Западного фронта перешли в долгожданное наступление.

Последствия второго из этих событий мы проанализируем несколько позже.

А вот первое событие — съезд Советов — стало хорошим поводом для большевистской партии, возглавляемой героем революции Лениным, прокачать некоторые возможные варианты решения вопроса о власти уже сейчас, не откладывая их в долгий ящик.

Первая неделя съезда была посвящена заслушиванию отчётов министров-социалистов о результатах первого месяца их работы в составе коалиционного правительства.

Как раз в один из этих первых дней (а именно 6 июня), после неосторожной и кокетливой фразы министра почт и телеграфов, антигероя революции И. Г. Церетели о том, что:

«…в настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займём ваше место»,

и прозвучало знаменитое ленинское:

«Есть такая партия! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком»

(Первый Всероссийский съезд Советов Рабочих и Солдатских Депутатов. Стенографический отчёт. Т.1. М.-Л., 1930, с.65).