пульс прощупывался.
– И когда это было?
– Около десяти минут назад... Я не звонила, чтобы сперва узнать, куда его повезут.
– Понятно. Поговорим позже.
Она повесила трубку, а я все еще таращилась на телефон. Потом, в ожидании полиции, начала слоняться по гостиной, стараясь ни до чего не дотрагиваться. Через несколько минут мое терпение иссякло. В ящике в сиальне я разыскала пару перчаток. Они были на несколько размеров больше, чем надо, но зато я могла теперь спокойно работать, не боясь оставить отпечатки на бумагах, лежащих на столе. Я перерыла все, но не нашла вообще никаких акций – ни поддельных, ни настоящих.
Комната, заставленная мебелью, наверняка имела тайники. Поверхностный осмотр ничего не дал. Внезапно мне пришла в голову мысль, что если дядя Стефан сделал фальшивые акции, то где-то тут должны находиться предметы, которые полиции не следовало бы видеть. Я ускорила поиски и нашла в плите пергамент, формы и другие инструменты. Я завернула все в бумагу, положила в сумку и направилась к миссис Сильверстейн.
Она открыла дверь раскрасневшаяся, волосы растрепались от жары – видимо, что-то готовила.
– Простите, что снова вас беспокою. Мне придется подождать полицию, и потом я наверняка отправлюсь с ними в участок. Племянница мистера Хершеля приедет попозже, чтобы забрать кое-какие вещи. Вы не возражаете, если она зайдет к вам и заберет эту сумку?
Она была рада помочь.
– Как он? Что произошло?
Я покачала головой:
– Не знаю. Врачи «Скорой помощи» ничего не сказали. Но пульс ровный, хотя и слабый. Будем надеяться на лучшее.
Она пригласила меня на чашечку кофе, но я подумала: лучше, если у полиции не будет возможности связать нас друг с другом, и решила подождать их на лестнице.
Наконец приехали двое мужчин средних лет, оба в форме с оружием наготове. Увидев меня, они приказали положить руки на стену и не двигаться.
– Это я позвонила вам. Я так же удивлена, как и вы.
– Вопросы будем задавать мы, милашка. – У говорящего был отвисший живот, который скрывал портупею. Он грубо обыскал меня и без труда обнаружил револьвер. – У тебя есть на него разрешение, мартышка?
– Конечно, – ответила я.
– Так давай посмотрим.
– Не возражаешь, если я уберу руки со стены? Так мне до него не дотянуться.
– Не остри. Быстро давай разрешение. – Это сказал второй полицейский, чуть стройнее, с рябой физиономией.
Мой бумажник лежал на полу у двери – я уронила его, когда увидела дядю Стефана, и забыла поднять. Я подняла его, вытащила лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия.
Жирный полицейский просмотрел документы:
– А, частный сыщик. Что ты здесь делаешь, красотка?
Я покачала головой. Ненавижу полицейских из пригородных районов.
– Да, полицейские в Чикаго ни в какое сравнение с вами не идут...
Толстяк выпучил глаза.
– Послушай, крошка, это не Чикаго. Но мы тебя отсюда выставим, не волнуйся. А теперь скажи, что ты здесь делала.
– Ждала вас, ребята. Явная ошибка с моей стороны.
Тот, что потоньше, ударил меня по лицу. Я знала, что нельзя давать сдачи – здесь сопротивление при аресте карается заключением и лишением лицензии.
– Ну давай, девчонка. Мой напарник задал тебе вопрос. Собираешься отвечать?
– Ребята, если вы хотите арестовать меня, то я звоню своему адвокату. Если нет, никаких вопросов.
Они переглянулись.
Лучше звони адвокату, малышка. Мы задержим тебя за ношение оружия. Это не женский револьвер.
Глава 18
Разбирательство
Окружной прокурор пришел в бешенство. Но это меня не очень взволновало. Мэллори, прочитав в «Геральд стар» о кислоте, впал в ярость. К этому я давно привыкла. Роджер, узнав, что я провела ночь в загородном полицейском участке, сначала заволновался, потом обиделся. Он тоже перебьется. Но Лотти... Лотти и говорить со мной не станет. Это уже хуже.
Ночь была неспокойной. Покмарк и Фатсо арестовали меня в половине десятого. Я позвонила своему адвокату Фримэну Картеру, но его не было дома. К телефону подошла его тринадцатилетняя дочь. Она показалась мне уравновешенным и смышленым ребенком, но трудно было сказать, когда она передаст мое
