– Отстань от меня. Отстань, отстань!..
– Виктория! – Это был доктор Пасиорек. Я почувствовала, как у меня загорелась щека, и поняла, что он дал мне пощечину. Я стала приходить в себя.
– Он хотел ослепить меня! – кричала я, задыхаясь. – Он пытался меня сжечь. Он, может быть, убил Агнес. Дай я убью его!
О'Фаолин был бледен, только кожа под глазами горела от моих ударов. Он поправил свой белый воротничок.
– Она сошла с ума, Томас. Вызови полицию.
Пасиорек отпустил мою руку, и я прислонилась к стене.
Придя в себя, я вспомнила о второй части плана.
– Ах да. Сегодня ночью умер Стефан Хершель. Ещё одно преступление этого посланца мира.
Пасиорек нахмурился:
– Кто такой Стефан Хершель?
– Старый хороший гравер, который попытался заинтересовать Ксавира поддельной акцией. Ксавир украл акцию, но перед этим его наемник, Уолтер Новик, напал на старика с ножом. Уолтер – это тот человек, что лежал вчера у вас на кушетке с простреленной ногой. Он подтвердит это.
– Это правда? – требовательно спросил Пасиорек.
– Томас эта женщина – сумасшедшая. Как ты можешь ей верить? Старик мертв, чем она подтвердит свои слова? Все это – только слухи: умирает старик, «Корпус Кристи» скупает акции «Аякса», Фигуэредо пишет о возможных вложениях в страховую компанию – в чем тут можно меня обвинить?
Пасиорек побледнел.
– Не знаю, есть в этом твоя вина или нет, но вот что касается Кэтрин... Именно благодаря тебе на ее деньги был создан «Корпус Кристи». На эти деньги скупались акции «Аякса». И теперь, может быть, потому что она вмешалась в это дело, погибла моя старшая дочь. Вот в чем я обвиняю тебя, О'Фаолин. Ты втянул Кэтрин во все это.
– Меня не удивляют твои обвинения, – высокомерно заметил О'Фаолин. – Ты всегда считал меня злым гением Кэтрин, ее Распутиным.
Он круто повернулся на каблуках и вышел. Ни Пасиорек, ни я не стали его останавливать. Вид у Пасиорека был измученный.
– Что из всего этого правда? – спросил он.
– Что из всего этого правда? – раздраженно переспросила я. – Вы хотите знать, стоит ли за спиной «Вуд-Сейдж» «Корпус Кристи»? Да, стоит. Перекупает ли «Вуд-Сейдж» «Аякс»? Да, в пятницу они сообщили об этом в комиссию. Убили ли Агнес из-за того, что она влезла во все это? Доказать никогда не удастся. Но, вероятно, да.
– Мне надо выпить, – пробормотал он. – Бывает, за несколько месяцев я выпиваю бокал вина, не больше. А сейчас пьянствую второй день.
Он повел меня через лабиринт в свой кабинет.
– Что с Кэтрин?
– С Кэтрин? – Казалось, это имя удивило меня. – А, с Кэтрин? С ней все в порядке. Просто шок. Во всяком случае, во мне она не нуждается. – Он посмотрел на свой бар. – Бренди мы ведь уже прикончили, да? Но у меня есть виски. Ты пьешь «Чивас»?
– А «Блэк лейбл» нет?
Он пошарил в баре. «Блэк лейбл» не было. Я согласилась на «Чивас» и уселась в кожаное кресло.
– Ну и что там этот старик? Гравер, кажется?
Я пожала плечами.
– Он умер. Когда Новик сделает свое признание, О'Фаолин станет соучастником преступления. Плохо только, что будет уже поздно. Завтра десятичасовым рейсом он улетает в Рим. И если никогда не заявится в Чикаго, у себя дома он свободен.
– А как насчет «Аякса»?
Он залпом прикончил виски и налил еще. Потом протянул бутылку мне, но я покачала головой: перед дорогой лучше не напиваться – мне предстояло возвращаться в Чикаго.
– Думаю, что смогу им помочь.
– Как?
Я покачала головой.
– В правилах Комиссии по ценным бумагам есть один маленький пунктик. Такой маленький, что Ксавир его, видимо, не заметил.
– Понимаю.
Он прикончил второй бокал и налил третий. Какой смысл смотреть, как он напивается? В дверях я на мгновение обернулась. Он сидел, уставясь в бокал, но почувствовал, что я ухожу, и, не поднимая головы, сказал:
– Говоришь, никогда не удастся узнать, почему погибла Агнес? Ты уверена?
– Нет доказательств, – беспомощно ответила я.
