отношениях с Демократической партией, со связью этой фирмы с церковью. Торопиться не следует… Дадим себе время на размышление.
Персиваль кивал. С надеждой занять место Дрю еще не покончено. У него еще есть время собрать союзников и навести мосты в поддержку своих честолюбивых замыслов.
– Некоторые полагают, что… сомнительные обстоятельства смерти Дрю отчасти пятнают фирму в преддверии партийного съезда. Фирма всегда была тесно связана с президентом. Возможно, он скоро перестанет быть президентом, возможно даже, он не станет новым кандидатом от Демократической партии. Мы должны предвидеть такую, вполне вероятную возможность и обдумать, как поддержать нашу связь с партией. Возможно, мы сочтем за лучшее временно уйти в тень. Заверяю вас, такое затмение относительно партии и политики, если мы решимся на него, будет временным. Вот вопросы, которые требуют глубоких размышлений и самого серьезного обсуждения. Согласны?
Тед Фланаган пригладил тонкой ладонью редеющую рыжую шевелюру, привлекая внимание Дрискилла.
– Конечно, согласны. Но я, например, не представляю, как мы будем работать с Хэзлиттом – после того, как он обошелся с президентом. Может, я проявляю близорукость?
Берт Роулег понимающе покивал в знак согласия. Вмешался Дэйд Персиваль.
– Отношения с партией для нас важнее отвращения, которое мы питаем к мистеру Хэзлитту. – Он возился с галстуком-бабочкой, поглядывая из-за срезанных сверху стекол очков. – Нам следует подумать об этом, партнеры. Сотрудничество с Хэзлиттом может оказаться вполне благоразумным, и лично я вполне представляю себе такое сотрудничество. Не будем спешить сжигать мосты и обрубать носы – вот что я хочу сказать.
Дрискилл заметил:
– Потому-то каждому из нас и нужно время на размышление, возможность обсудить все друг с другом. Я предлагаю ничего не говорить прессе и притом делать это с самым доброжелательным видом. Ни к чему натравливать их на себя. Но и позволять размотать себе кишки тоже ни к чему. Теперь личная просьба. Хэйз Тарлоу. Если кто-то из вас в последние несколько месяцев имел дело с Хэйзом Тарлоу, пожалуйста, скажите мне. Я еще несколько часов буду у себя в кабинете.
– Связаться с президентом не собираетесь? – поинтересовался любопытный Персиваль.
– Может, придется. А может, и нет. В любом случае я буду очень занят. – Он обвел глазами лица сидящих. – Пока, я думаю, все. Контора, само собой, работает как обычно. И кончайте с унылыми лицами – контора Баскомба официально прославляет жизнь и деятельность великого человека. Если у Дрю осталось что-то срочное, либо откладывайте на потом, либо сообщайте мне. Но думаю, ничего неотложного не обнаружится.
Дрискилл обошел вокруг стола, пожимая руку каждому партнеру. Дойдя до Патриции Адер и Роулега, он сказал тихо, чтобы голоса не слышно было за шелестом бумаг собиравшихся уходить партнеров:
– Пат, Берт, я предупредил Элен, чтобы все срочное передавала кому-нибудь из вас. Я, может быть, исчезну на несколько дней, но с кем-то из вас обязательно свяжусь. Со всеми клиентами, которых мы почему-то не хотим упустить, нянчитесь как с младенцами. Я знаю, что вы это можете.
– Спасибо, Бен. Ценю, – улыбнулась Пат.
Роулег кивнул сквозь сигарный дым.
– Конечно, – сказал он.
– Это всего лишь правда, партнеры. – С этими словами Бен Дрискилл покинул зал и прошел в свой угловой кабинет.
Издалека он увидел машущую ему Элен.
– Звонит Элизабет, – сказала она, когда он проскочил мимо нее, и взглянула на него с надеждой. Она была готова на все, только бы не дать им разбежаться.
– Ох, Бен! – облегченно вздохнула его жена. – Слава богу, ты на месте.
– Я звонил тебе в Эл-Эй вчера вечером. Никого не застал.
– Я решила захватить ночной рейс в Вашингтон… Бен, не могу поверить, что Дрю умер.
Он замялся. Кое-что ему не хотелось говорить до личной встречи.
– Бен, ты в порядке?
– Я в порядке.
– Я с возвращения в Вашингтон только и слышу об убийстве…
Он вкратце описал ей последние дни.
– Значит, ты приезжал повидаться с президентом? – Она уловила главное, за ее словами он ясно услышал: «Значит, ты снова в игре?». – Как он? Как он это принял? И еще Тарлоу, и неизвестно, что дальше…
– С Чарли все в порядке, – сказал он. – Мне не хотелось бы объясняться по телефону, Элизабет. Похоже, двое убиты – не думаю, что прослушивание телефонных линий смутит тех, кто это сделал.
– Бен, ты в порядке?
– Нет. Вообще-то, нет. Здесь, в фирме, ожидается внутренняя склока… и, боюсь, это сильно повредит кампании.
Разве ему не все равно? Он уже не был в этом уверен.
– Для Чарли это был удар, да?
– Черт, с Чарли разве поймешь? Он не просто Чарли – он президент. Не уверен, что он сам понимает, что чувствует, – у него реакции двух человек, а не одного. Все твердят, что его кампании конец. – Дрискилл сделал большой глоток холодной воды, пытаясь сформулировать мысли. – А некоторые проблемы с его кампанией только еще намечаются. – Он должен был что-то сказать, чтобы она не подумала, будто он отмалчивается от обиды на нее и на ее работу. Она ведь не виновата. Ну, вообще-то виновата. Но Бен ее любил. – Чарли здорово устал от Эллен и бесконечного потока плохих новостей.
– Но она же не виновата!
– Пусть и не виновата, но, на мой взгляд, ей бы не помешало поучиться такту и дипломатии в обращении с самым могущественным человеком в мире. Мак считает, что президент готов ее вытолкать… А если уйдет Эллен, уйдет и Мак, и… Ты понимаешь.
Элизабет вздохнула, и он, услышав, как она постукивает ручкой по кофейной чашке, живо представил ее себе за письменным столом в вашингтонской квартире.
– Плохо, когда распадается команда. Кроме команды, у Чарли, считай, ничего и не осталось. Бен… Не злись, я тебя не подталкиваю… Но ты им нужен. Ты нужен ему.
– Ну, у меня с ним тоже проблемы.
– Господи, о чем ты говоришь?
– У Ландесмана, похоже, очередной приступ мании «лягни Дрискилла в зад». Он меня ненавидит. Он не может сдержать своей ненависти, а я не могу не сказать ему, что он может с ней сделать. Не слишком приятная атмосфера… И, как мне помнится, Чарли она не показалась забавной.
– Это же не школьный двор, Бен.
– Скажи это сукиному сыну Ландесману. – Он негромко засмеялся. – И все равно, я там ни к чему.
– Как это надо понимать? Кто сказал?
– Я был готов, я знал, что Чарли втянет меня в гонку, вытащит в Вашингтон, чтобы использовать как старый добрый колокол. Возможно, я бы даже согласился. И вот он звонит мне на квартиру среди ночи, в гостиной у меня отсыпается пьяный в дрезину Мак – не расспрашивай, это долгая история, – и ты не поверишь, что говорит мне старина Чарли. Он велит мне сваливать.
– Неправда!
– Он сказал мне, что смерть Дрю станет проблемой для фирмы. Сказал, что контора Баскомба теперь попадет под обстрел – тайна, окружающая смерть Дрю, смерть Тарлоу – которую он пытался от меня скрыть, черт побери… их связь с Белым домом и с партией…
– В этом уравнении кто-то лишился ума. – Теперь она возилась на кухне, звенела посудой, открыла и закрыла кран, готовя себе новую чашку кофе.
– И он сказал, что предпочитает, чтобы я оставался здесь, вел фирму и разгребал проблемы.
