– И все, никаких подробностей? Это надувательство… мы их обыграем? А кого, не сказал? Не президента?
– Честное слово, не представляю.
– Понятно… К тому времени вы перевелись в НДК?
– Да, но им не важно было, где я работаю. Почтовым ящиком была я, а не мое место. Пока я оставалась просто рабочей пчелкой, кем-то, о ком никто не слыхал и не думал, они мне доверяли. Так все и вышло – мистер Саммерхэйз мне первый доверился.
– А теперь половина тайного канала мертва…
– Не совсем так, – вмешалась Элизабет. – Я хочу сказать, был человек – мужчина или женщина – в Белом доме, хозяин зеркал, мистер Саммерхэйз, мистер Тарлоу – и Рэйчел. Это те, кого мы знаем. И мертвы двое из пятерых.
Голос Рэйчел прерывался:
– С тайным каналом… покончено.
– Ты должна знать, о чем шла речь.
– Но я же не знаю! Я как раз и боюсь что кто-то подумает, будто я знала! И я не знаю, что делать.
Внезапный стук в дверь раскатился по комнате, как автоматная очередь. Рэйчел Паттон съежилась, лицо исказилось от страха. Элизабет вскочила на ноги, успокаивая остальных:
– Это наш багаж. Когда мы приехали, они там внизу были ужасно заняты.
Она открыла дверь, и за ней оказался посыльный, улыбающийся и услужливый, с двумя сумками. Он поставил их у двери, принял чаевые и предложил обращаться к Джеку, если им что-нибудь понадобится. Дрискилл пристально его оглядел. Рэйчел следила за каждым его движением полными ужаса глазами. Элизабет, закрыв дверь, прислонилась к ней.
Бен, присмотревшись к Рэйчел, заметил:
– Вид у вас нехороший…
– Слушайте, вы меня считаете легковесом, маленькой глупышкой, впутавшейся в серьезное дело, – как девочка из фильма Хичкока. Но вы не понимаете – я боюсь, что меня все-таки проследили досюда. Боюсь, что он только и ждет, пока я выйду из номера, из отеля, – он мог постучать в дверь, мы бы открыли, и все бы погибли! Для того, кто мог убить Дрю Саммерхэйза, мы все – мелкая рыбешка, даже вы, мистер Дрискилл.
– Вы
– Он сумел найти Дрю Саммерхэйза, найти Хэйза Тарлоу… а они были далеко друг от друга. Подумайте об этом. Он вполне может оказаться здесь. Слушайте, мистер Дрискилл, я же не ребенок, который боится темноты и оборотней. Я знаю, что дома за мной следили, и думаю, что он уже здесь или появится к утру. Этот человек следит за мной не первый день… а людей убили, людей, с которыми я работала… а потом, после выходных, он снова объявился…. Вы мне поверьте, у него такое лицо…
– О чем вы? Давайте-ка помедленней.
– Бен, – мягко остановила его Элизабет, – дай ей время. Не ори на нее.
– Я и не ору, черт побери!
– Господи, я не знаю, – сказала Рэйчел. – У него лицо каждый раз меняется.
– Тогда откуда вы знаете, что он тот же самый? Как это лицо может все время меняться?
– А вот меняется – что я могу сказать? Только не глаза, глаза как раз не всегда изменяются. Забавные у него глаза. Раз посмотришь – они голубые или такие светло-серые, очень странно, как голубые глаза у собаки, а в следующий раз, когда я заметила, что он следит, глаза были темно-карие. В первый раз, в большом баре «Уилларда», он был в костюме… потом в Джорджтауне, в заведении «Подземелье сэра Немо» – он выглядел вроде как один из вечных студентов, какие все время болтаются вокруг «Дамбартон-оукс»… но это был тот же человек. Не спрашивайте, как я узнала, знаю, и все, в нем есть нечто гипнотическое, будто он шарит у тебя в мозгах с другого конца комнаты.
Рэйчел утирала глаза. Извинившись, она вышла в ванную, и тотчас Элизабет повернулась к Бену:
– Бен, ты помягче с ней.
– Она должна понимать, как все это важно для нас.
– Она и так старается.
– Она не сказала, что Чарли не замешан!
– Бен, чего ты от нее хочешь? Угомонись. Ты ведь знаешь, что она права. Кто-то убил людей, в Сентс-Ресте и на Биг-Рам, с разрывом – сколько там, один день? И как, по-твоему, Ласалл узнал, что ты побывал у Дрю?
– Или наводка, или шальной выстрел наугад. Этот народ правду среди святынь не числит.
– Не окажись ты там, ты бы не запутался в этом деле.
– Слушай, я поступил так, как считал правильным. А теперь мы напоролись на дело с тайным каналом…
– Ты должен сообщить Чарли, кто-то должен срочно его предупредить. А если Чарли замешан, если он сам наладил тайный канал, чтобы иметь возможность все отрицать? Если Чарли в деле?
Вернулась Рэйчел, умытая, с блестящими глазами. Дрискилл немедленно обратился к ней:
– Тот почтовый ящик в Джорджтауне… на конвертах был адрес – кроме номера?
– Да, обычно какое-то сокращение. К.Р.
Дрискилл моргнул, переглянулся с Элизабет. Та забормотала:
– Ка-эр… ка-эр… Крот?
Бен вздохнул, помотал головой, словно не желал соглашаться с ответом. Потом все-таки сказал:
– Кот-рыболов.
– Вот как? – удивилась Элизабет. – И что это может означать?
– Условная кличка Чарли.
Рэйчел Паттон переводила взгляд с лица на лицо.
– Чарли?
– Президент.
– Нет-нет, он не мог быть замешан!
– Рэйчел, мы ведь еще не знаем, как это понимать. Все это тайна. Об ответах только гадаем.
Дрискилл достал из кармана пиджака конверт, подал Рэйчел.
– Давайте, откройте его. Взгляните… Там всего одна страница.
Она вынула листок, стала разглядывать, повертела, не зная, с какой стороны смотреть.
– Не поняла… Тут просто нацарапанная линия. Она что-то значит?
– Отдайте Элизабет.
Элизабет тоже повертела листок, пытаясь понять, в чем фокус.
– Ничего не понять. Просто неровная линия. Она с чем-то связана?
– Ну, какой-то смысл в ней есть. Хэйз Тарлоу послал ее сам себе заказным из Сентс-Реста в день своей гибели. Я был у него, когда доставили письмо. В нем что-то важное, но расшифровать невозможно. Еще одна загадка во всей этой заварухе. – Он сложил листок и вернул его в конверт. – Ладно, Рэйчел, вернемся к вам. – Дрискиллу приходилось бороться с физической усталостью, но он не мог просто оставить девушку в покое на ночь. Надо было дойти до конца. Прервать разговор теперь – значит дать ей время передумать и оставить его с половиной истории.
