несколько фотографий, «мувик» и, довольный, отправляюсь к Шаману.
— Теперь-то докажу биологам, что могут жить нетеплокровные организмы при ниже нуля.
— Будет то же, что и с твоим «снежным пауком».
— Тогда не поверили, а сейчас есть фото и «мувик».
— Некоторые поверили. И многие знают о планктоне и рачках, живущих у кромки льда. Но общая точка зрения изменена не будет.
— Да, наверное... Почему ученые стали так часто игнорировать очевидные факты?
— Не только ученые. Все общество. Это называется «политкорректность». Важна не правда, а согласие и уважение к любым чужим суждениям. А уж опровергать общепринятое — совсем дурной тон.
— Почему такое явление?
— Система борется за выживание и не приемлет противоречащего.
— Какая система?
— Западная демократия.
— Ей-то чем грозит правда? Она на этом стоит.
— Стоит не на правде, а на рынке. А правда в том, что она не может ограничить рынок.
— И что плохого?
— Заметил, что климат меняется?
— Да.
— Не ограничив рынок, невозможно ограничить выбросы в атмосферу. Этим Запад погубит все живое.
— То есть человечеству нужна для выживания другая система?
Шаман не ответил на риторический вопрос и занялся печкой.
— Но, может, люди сумеют договориться об ограничении производств?
— Скорей бы, а то поздно... И это будет уже не рыночная и не демократия.
07.11.98
Иногда Шаман пользуется необычными предметами. Например, деревянным прямоугольным блюдом, иглой из бивня мамонта, луком из китового уса или наконечниками стрел из обсидиана. Однажды он при мне изготовил, точно обкалывая кусок льда, ледяной нож и заколол им же сделанную из снега, земли и веток тварь (зверя с рыбьим хвостом). Шаман утверждал, что такая полевая тварь привязалась к нему на полосе отлива, и он хочет наказать и отогнать ее, но не убить. Тогда еще я скептически относился к его разговорам о полевых животных, но мой скептицизм поубавился уже через несколько часов, когда мы вновь подошли к чучелу. Стояла морозная безветренная погода. Пока нас не было, чучело изогнулось, а ледяной нож наполовину вылез из него. Шаман вынул ледяной нож и разбил его, затем тщательно разрушил чучело.
На мои расспросы он ответил, что берет иногда предметы на стоянках древних людей и там же узнает способы деятельности. Он знает тысячи таких стоянок и является мастером множества древних ремесел. Археолог повесился бы рядом с ним.
— Как можно найти эти стоянки?
— Они везде, где есть вода, охотничьи угодья или пастбища. Где еще, по-твоему, должны были жить люди тысячи лет? Со временем ты просто чувствуешь их.
— Есть материальные признаки?
— В пригодных для жилья пещерах, гротах на берегах жили обязательно. Бугры с провалом и торчащими костями кита бывают на месте землянок.
Например, изготовленная им из глины и песка посуда звенит куда лучше импортных фарфоров.
— Насколько они древние?
— Две-три с половиной тысячи лет.
— А древнее?
— После оледенения люди старались селиться в местах, защищенных от зимнего северо-западного ветра, на берегах нерестовых рек или у переправ оленей, на побережьях повыше, где не доставали бы половодье или шторм. Это речные или морские террасы.
— Столько признаков. Наверное, таких мест немного?
— Не часто встречаются. Но если встретишь место с такой совокупностью признаков, древние там жили наверняка.
— Как давно?
— Пять-семь тысяч лет.
— А еще древнее?
— Люди здесь жили, в понятии человека, всегда. То есть, сколько есть люди, столько они здесь и жили.
— Почему же сегодня это под вопросом?
— Раньше не нужны были уголь, нефть или другие энергоносители. Сегодня люди тратят на это большую часть заработка и мерзнут.
— Что же делать?
— Эта цивилизация ошибочна в том, что везде стремится создать одинаковые условия. Такой способ проигрышен, так как требует постоянного притока энергии. Скоро варвары будут изучать способы жить в тех условиях, которые есть.
— Кто это — варвары?
— Варвары — люди со столь низким уровнем культуры, что без своих гриспособлений они не проживут в тундре и суток.
— А развитые цивилизации здесь были?
— Да.
— Почему же нет следов?
— Они на дне моря и на некоторых северных островах. Скоро найдут.
— Что за следы?
— Сейчас на больших глубинах могли сохраниться только остатки огромных сооружений. Например, аэродромов, туннелей, каналов. Рядом найдут и остальное.
— Как скоро?
— Еще при жизни твоего поколения.
Не могу не привести здесь фразу, случайно брошенную молодым эвелном в обыденном разговоре о ценах: «Ну, в тундре, конечно, с голоду не умрешь».
07.01.99
С точки зрения Шамана, эвелны являются более культурными людьми, чем мы. Я попытался получить более подробные пояснения.
— Наша цивилизация прошла те же стадии, что и эвелны, только раньше, однако. Почему считаешь их цивилизацию лучше?
— (Шаман улыбнулся моей стилизации под речь эвелнов) Они развивались в более трудных условиях, у них сильнее общинная мотивация.
— Русские тоже дольше других жили общинами. Какое в этом преимущество?
— У русских тоже общинное настроение было сильнее, чем у западных. Сейчас они проходят критическую точку поворота, однако. (Шаман опять улыбнулся)
— Что за поворот?
— На свободу личности.
— Так это прогрессивно.
— До определенных пределов. Пока, однако, индивид считается с интересами вида.
07.01.99
Логика Шамана показалась мне убийственно точной. Сказать нечего. Еще хуже то, что Шаману было настолько легко ответить мне, что его больше занимало в диалоге слово «однако», чем содержание. Взяв поролоновый коврик, я отправился на скамейку Шамана, попытаться увидеть волны льда. Прилив вспучил многометровые льдины, и через образовавшуюся трещину на лед вылезла толстая нерпа. Полчаса я наблюдал за самодовольным животным, которое не знает ничего про интересы своего вида, но каким-то
