Неистовый фанатик и гениальный корабел Буссор превзошел-таки себя. Этот корабль – шедевр. Он много лучше первого, сгоревшего вместе с верфью. Буссор тогда чуть не умер с горя, но оправился и убедил Гильдию унганских купцов выделить средства на новую попытку.
Сейчас он переминался с ноги на ногу перед грузно восседавшим на табурете князем – маленький нелепый человечек с воспаленными глазами и ладонями в занозах. С верой в несбыточное, недюжинным талантом и потрясающим упорством. И, глядя на него, князь делал над собой усилие, чтобы взглядом или мимикой не выдать жалость. Потерю второго корабля Буссор навряд ли переживет…
Но разве можно позволить ему достичь цели, к которой он шел всю жизнь, борясь с невозможным, падая в бездну отчаяния при неудачах и вновь находя в себе силы бороться?
Ни в коем случае нельзя. Не сейчас. Лет через сто при удачном стечении обстоятельств – еще может быть. Но лучше через двести.
Парадокс: вот такие люди, как Буссор, как Гах, как Вияр, как Фратти, суть соль этой земли, но они же и главная ее беда. Средневековье перезрело, и джинн готов выскочить из заплесневелой бутылки. Джинну все равно, что там перезрело или недозрело, – лишь бы вынули пробку.
Двадцать лет назад троим землянам стало понятно, что сама география планеты дает потрясающий шанс изменить вектор развития местной цивилизации. Гигантский континент, образованный в древнейшие времена столкновением трех материков, до сих пор оставался единственным местом обитания разумных прямоходящих. Да и то не весь: смятая в складки материковая кора вздыбила горы, уходящие сверкающими вершинами в стратосферу, и отделила южный субматерик. Восточный субматерик теоретически был доступен в обход главенствующих горных систем – но решительно никому не нужен. Ни один находящийся в своем уме правитель не послал бы армию коченеть на перевалах Холодного хребта, тонуть в Великих болотах, вновь карабкаться на горы – и все ради того, чтобы наловить рабов, которых к тому же практически невозможно сохранить живыми на обратном пути. Ни на что другое восточные земли не годились. Там не было государств – лишь дикарские племена, не достигшие уровня варварства. Сказки о платиновых и золотых самородках, устилающих берега тамошних рек, так и остались сказками.
Если бы не океан, иногда обманчиво-спокойный, но куда чаще яростно штормящий! Если бы он, проклятый Всеблагой церковью, не топил корабли!
Для Буссора океан был личным врагом. И упрямство лучшего корабела этой планеты уже не первый год было личной проблемой Барини. Гениальный инженер и фанатик идеи мореплавания нравился князю, но… уж лучше бы он строил речные барки!
Дожил бы, пожалуй, до старости. И когда-нибудь умер бы богатым человеком в своем доме, окруженный многочисленным семейством. Завидная доля, предел мечтаний для девяноста девяти процентов людей этого мира…
– Сколько времени займет достройка и оснастка? – спросил Барини, прогнав лишние мысли.
– Не более двух месяцев, ваша светлость. – Буссор кланялся и судорожно облизывался, нервничая. – Также потребуется время на набор и обучение команды…
– Не спешат рыбаки наниматься в матросы, а?
– Не очень-то поспешают, ракоеды, – вздохнул Буссор. – Понятное дело: трусят. Кто за долги последние штаны продал, те да – куда им деваться… А кто при своей лодке да при семействе – те ни в какую. Зачем, говорят, нам на верную смерть идти. Я им: на таком-то корабле какая может быть смерть? Все равно не верят.
– Может, преступников тебе подарить? – спросил Барини. – Не разбойников, конечно, а тех, кто сидит за неуплату налогов или, скажем, за нечаянное убийство. Добровольцы найдутся, пусть искупают грехи. Возьмешь?
– Возьму! – Буссор мигом воспрял духом. Даже глаза заблестели. – Бог да благословит вашу светлость!
– Благословит, благословит, – отмахнулся Барини. – А теперь давай-ка еще раз: как ты собираешься вывести эту посудину в море?
– По паводку, ваша светлость. Как Халь вздуется, так мы и пойдем по течению. Сперва до Амая, а там уж до самого моря. Легко дойдем.
– Значит, не раньше весны?
– Не раньше, ваша светлость… – Буссор сразу приуныл.
– Думаешь, успеешь по паводку пройти амайские теснины?
– Придется успеть, ваша светлость…
– Ну допустим. А потом?
– До поздней весны простоим в устье Амая, – продолжал докладывать Буссор. – Там и примем товар. А как весенние бури пойдут на убыль, пойдем и мы. На запад, а там и на юг…
У него может получиться, думал Барини, слушая. Корабль хорош, план разумен. Вот ведь выискался доморощенный Васко да Гама! Сказочные южные страны ему подавай! Нет там стран, и людей там нет, некого облапошить торговлей цветными тряпками, и некого заставить работать на заморских могущественных господ, повелителей морей. Правда, не с кем и воевать. Зато придется самим собирать диковины, искать драгоценные камни и металлы, пробовать на вкус небывалые пряности, рискуя отравиться…
Все они готовы к этому. И Буссор – первый. А не он, так другой. Через десять лет, через двадцать. Попытки еще будут, и какая-нибудь из них увенчается успехом, принеся не только чистый доход, но и опыт, бесценный опыт!
Но что будет потом? Какую цену придется заплатить этой цивилизации за обладание морями? И сколько веков, если не тысячелетий, платить проценты?
Они не задумываются об этом.
Все люди таковы, в каком бы мире они ни родились. Земляне в точности такие же. Покинув планету- колыбель, они принимаются искать в космосе братьев по разуму.
И не находят.
Многие – их гораздо больше – ищут выгоду и тоже не находят.
Потому что дальние сказочные страны надо искать за морями, а не в полосе прибоя.
И они ищут. Напрасно ищут. Ибо Вселенная бесконечна, чего не скажешь о человеческой жизни.
Потом – гораздо скорее, чем диктует элементарная логика, – их терпение истощается. Тогда они утрачивают всякий интерес к поискам, полностью зацикливаясь на решении собственных проблем, которых всегда много и все неотложные…
И это первый шаг к вырождению, потому что история как осыпь: кто не карабкается наверх, тот сползает вниз. А за вырождением нет уже ничего… совсем ничего. Пустота. Последние люди, доживающие свой срок, и планета с растраченными неизвестно зачем ресурсами.
– Постой-ка, – прервал Буссора князь. – Ты собираешься зайти в Чипату?
– Либо в Чипату, либо в Хонсу, ваша светлость. Пополниться водой… да и бурю там хорошо переждать. Большая закрытая бухта, очень удобная. Я видел, я знаю. Местные рыбаки там рыбачат и соленой воды не боятся.
– А тебя не смущает, что Хонса и Чипату лежат на территории враждебного нам королевства Магассау?
Буссор не растерялся.
– Я совершенно уверен, что к тому времени Хонса и Чипату будут принадлежать вашей светлости! – лихо отбарабанил он.
Барини усмехнулся про себя. Ай да корабел! Обтерся за столько-то лет, разворачивая перед владыками фантастические прожекты, худо-бедно понабрался умения хитрить и льстить. Годами добивался аудиенций, лебезил перед вельможами и фаворитками, терпел насмешки пустоголовых аристократов, много раз рисковал угодить под церковный трибунал… и вот нашел унганского князя.
А князь его убьет. Рано или поздно князю придется сделать это, потому что тем, кто норовит заглянуть в Неведомое, вредно опережать свое время. Под любыми предлогами князь Барини оттянет начало великого плавания минимум на год. Так и так Буссор понадобится для завершения постройки флотилии барок и устройства волоков между реками Амай и Лейс. Потом, возможно, понадобится еще для чего- нибудь.
