Вы не знаете этих субъектов. Прикончат в два счета. Для них нет ничего святого — звери.
— Отстаньте! — Уваров выдернул рукав и шагнул в сторону.
Блондинка взглянула на него снисходительно и громко произнесла:
— Женщины и дети могут покинуть самолет. Не суетитесь. Отстегните ремни и спокойно выходите. Если с ребенком не мать, а отец, он также уходит. Мы не плодим сирот. — Усмехнулась.
В салоне завозились. Вертлявый итальянец тоже попытался проскользнуть, но был водворен на место. Его супруга прошествовала с таким видом, словно делает большое одолжение, покидая лайнер.
— Вы также свободны. Отправляйтесь. — Длинный ткнул Уварова автоматом в грудь.
— Благодарю вас, я останусь. — Он протиснулся меж спинок, сел и пристегнул ремень. Бросил угрюмо: — Мне и здесь хорошо. Благодарю за заботу, не беспокойтесь.
— Ваше дело. — Женщина с уважением посмотрела на него. — Оставайтесь, — произнесла удовлетворенно, словно одобряя поступок русского.
— Неврастеник. Дон-Кихот ненормальный, — шептал Эдерс. — Выдумали невесть что. Взяли бы у меня пленку и вынесли. Я же не о себе пекусь. Нашли кого удивить благородством. Идеалист.
— Да отвяжитесь вы, перебьемся. — Уваров устало откинулся на спинку и опустил веки.
Матери с детишками — их было немного — гуськом спустились по трапу. Неторопливо, словно на прогулке, попарно, взявшись за руки, направились к зданию аэровокзала. Дверь, не успев захлопнуться, отворилась вновь. Прибежала Юта. Щеки разрумянились. Дышала прерывисто, волосы растрепались. Она бросилась к блондинке и, не переведя дух, выпалила:
— Администрация и полиция согласны на ваши требования… Некоторые вопросы не в их компетенции. Они просят час для решения на другом уровне… Они говорят — скорее всего претензии будут удовлетворены. Ух, — она перевела дыхание.
— Больше ничего?
— Нет, мисс, ничего.
Захватчики стали совещаться. Чернявый размахивал руками и шмыгал носом. Долговязый что-то бубнил ему в макушку и дергал головой, точно клевал. Женщина, изредка бросая взгляды на Уварова, отрицательно покачивала толовой и как-то очень женственно поправляла волосы тонкими пальцами с наманикюренными перламутровым лаком ногтями. Наконец они замолчали. Блондинка поджала губы, подумала и сказала Юте:
— Даем полчаса. Если к этому сроку не выполнят все наши требования, понимаешь, все… Без дальнейшей болтовни лайнер взрываем. Иди передай!
— Во втором салоне двум господам нехорошо. Я помогу им? — Она снизу вверх взглянула на женщину.
— Нам не лучше. Не умрут, беги и не ной. Так и скажи: ровно в одиннадцать самолет и кто тут есть разлетятся на куски. Больше никаких переговоров. Ступай…
Грег и Мартин впились в экран. На летном поле все так же одиноко стоял лайнер, охваченный полукольцом автомобилей. Неожиданно в фюзеляже открылась дверь, на трап, жмурясь от яркого солнца, высыпали ребятишки и несколько женщин.
— О-о-о! — удивленно вытянул губы Грег. — Выпустили женщин и детей. Что-то новое, на наших не похоже. Скажите, какой гуманизм.
В темном проеме показалась девушка в голубой форме стюардессы.
— Юта! — не веря глазам, закричал Грег. — Господи! Она же тоже там!
— Спокойно. — Мартин удержал его за локоть. — Они ее отпустили, наверное, проводить малышей и передать ультиматум налетчиков властям.
Грег прикрыл глаза и затряс головой. За кадром раздался захлебывающийся голос репортера:
— Джин! — захлебнулся в крике Грег и вскочил. — Мартин! Вы слышали, Джин жива!
— Лучше бы ей умереть, — зло бросил негр. — Она всем приносит несчастья. Очевидно, для этого и создал ее всевышний, как наказание за грехи.
— Но ведь это Джин, — прошептал Грег и бессильно опустился на стул. — Понимаете, Мартин, Джин.
— Ну и черт с ней, — с ожесточением вскричал негр. — Она предала моего хозяина, обокрала вас, теперь занялась разбоем, негодяйка. Вы что, все забыли и простили? У вас есть Юта, ваша невеста. И думать нужно лишь о ней и наших ребятах.
— Да-да, — машинально и растерянно повторил Грег. — Есть Юта, есть друзья. Но ведь их могут убить! Злодеи! — Он заскрежетал зубами, на скулах заходили желваки.
Голос за кадром продолжал:
— Опять Дональд Робинсон, — прохрипел Грег. — До чего он довел ее.
— Она сама себя довела, — упрямо возразил Мартин. — Зря вы ее оправдываете, ей нет прощения. Я удивляюсь вам, Фрэнк. И это после того, что она натворила. Все ваши беды от нее.
— Но ведь были не только беды, Мартин, но и радость. Она сама несчастна. Поймите же, дорогой мой…
— Я не хочу ничего понимать! Она подлая и нехорошая женщина. Почти убийца и воровка. Она предала вас и бросила в самое тяжелое время. Я не могу быть к ней милосердным. У вас есть Юта, и она подвергается, опять же из-за этой авантюристки, смертельной опасности.
— Да-да, — отрешенно твердил Грег. — Юта и Джин, они обе там…
Среди полицейских машин появились какие-то угрюмые люди с карабинами необычной системы в руках.
— Снайперы, — прошептал Грег. — Они, сейчас возьмут налетчиков на прицел. Но это же бессмысленно, раз те внутри и неизвестно, у кого ящик с взрывчаткой.
Крупным планом на экране возникла бегущая стюардесса.
— Юта! — закричал Грег. — Она возвращается с ответом. Их сейчас освободят…
За распахнутой дверью самолета, в овале входа, мелькнула тень. Тотчас тишину разорвал сухой одиночный выстрел. И, словно пытаясь кого-то догнать, торопясь, разрозненно загремели карабины из разных точек аэровокзала.
— Что они делают! Идиоты! — истошно закричал Грег и схватился за голову. — Там же люди!
Экран дернулся. Кроваво-красным мазком его лизнуло пламя. По ушам ударил грохот… изображение исчезло…
— Следующее наше сообщение с места событий через несколько минут, — запоздало произнес диктор и добавил: — У одного из снайперов-полицейских не выдержали нервы.
— Они взорвали лайнер. — Грег еле двигал губами. — Они взорвали лайнер, — повторил и сполз на пол…
