закон мафии гласит: мы не благотворительное общество, нам некогда спасать тела и души своих людей.
— Достаточно того, — вставил Фрез, — что мы даем хороший заработок, роскошную жизнь и кучу потрясающих приключений, даже и не снившихся этой фирме! Сказать по правде, комиссар, вы слабее нас потому, что у вас есть «идеи», «правила», вы обладаете «жалостью» и «состраданием», хотя вас куда больше, чем нашего брата. Мы все вот тут! — Он сжал в кулак руку. — Вот тут, когда надо! И мы все вот тут, когда не надо! — И Фрез разжал кулак на пять отдельных пальцев.
— Он хочет сказать, — пояснил Гауснер, хотя Гард и без него все понял, — что каждый в ответе за организацию, но организация за каждого не отвечает… Слушайте, Гард, а что, если мы обратим вас в свою веру? А? Чем черт не шутит! Просвещаем, просвещаем, а потом… Тем более что в ваших способностях лично я никогда не сомневался.
— Комплимент за комплимент, — улыбнулся Гард. — Вы тоже умеете действовать эффективно и быстро.
— Короче говоря, — вмешался Фрез, — если вас выкинут из вашего ведомства, комиссар, от чего зарекаться никто не может, прошу учесть: я рад буду видеть вас своим помощником.
— Не слушайте эти глупости. Гард, — проговорил веско Гауснер. — В случае служебных перемен, которые возможны как по вашей воле, так и помимо нее, я предложу вам место моего компаньона! К слову сказать, среди ваших коллег, как вы, вероятно, догадываетесь, мы давно имеем своих людей…
— Замолчите, Гауснер! — вдруг резко оборвал коллегу Фрез. — Вы не видите, что он сейчас вам врежет?
Они все засмеялись, в том числе и Гард, правда, его смех был горьким.
— Ладно, — сказал он, — пошутили, и достаточно. Мы отвлеклись. Мне совершенно наплевать на ваши законы и правила игры, мне важнее, чтобы вы приняли участие в моем деле, я даже прощаю вам откровенность и неуместные предложения. Кроме того, у нас сейчас общий враг, смею надеяться. Кстати, Дорон самый опасный ваш конкурент, его мафия со временем перемолотит ваши организации.
Фрез торжественно протянул Гарду ладонь:
— По рукам, комиссар!
— Минуточку! — предупредил Фреза Гауснер. — Дело есть дело, а выгода — выгода. Допустим, мы поможем вам «достать» Дорона, что будем за это иметь конкретно?
— Вам этого мало?! — Гард даже опешил от неожиданности. — Ну, Гауснер, не ожидал такого афронта от «великого» человека! Не склероз ли у вас, дорогой? «Достать» Дорона — прежде всего в ваших интересах, и я хотел бы видеть, как вы это сделаете без меня! Если же я с вашей помощью его все же «достану», я хотел бы узнать, что буду иметь от вас!
Теперь искренне недоумевали главари мафий.
— Речь идет о деньгах, комиссар? — осторожно поинтересовался Фрез.
— Нет, конечно! — ответил Гард. — Я говорю о некоторых льготах с вашей стороны.
— Например?
— Например, гарантию со стороны ваших организаций относительно неприкосновенности всех моих людей.
— Нет, не деловой подход! — пришел в себя Гауснер. — Не деловой! Предлагаю паритет: ни вы нам ничего, ни мы вам. Сделаем дело ко всеобщему удовольствию, если, конечно, сделаем, и мирно разойдемся. Так будет вернее.
Они встали, сошлись у камина и скрепили договор молчаливыми рукопожатиями. Затем Фрез удалился в соседнюю комнату и вернулся оттуда в сопровождении Карела Кахини, который почему-то шел за ним на цыпочках и глядел так, как глядят люди, вышедшие из кромешной темноты на яркий свет.
— Отдаем вам вашего друга, — щедрым жестом сопроводив эти слова, проговорил Ивон Фрез. — Он хороший малый, но всякое могло быть.
— Неужто держали его в заложниках? — засмеялся Гард. — В его собственной квартире?! Извини, Карел, я был о тебе лучшего мнения.
— Что ты, Дэвид, Фрез пошутил! — кисло улыбнулся Кахиня. — Я там смотрел телевизор. Такая игра!..
— Кто победил? — спросил Гауснер.
— Новый президент! — засмеялся Карел, вновь обретая свое обычное состояние. — Представьте, во время матча они совершили бескровный переворот!
— Я думаю, — заметил Гауснер, — бейсбол специально изобрели для того, чтобы удобнее было делать перевороты, начинать войны и грабить банки.
— Но президент так молод, что ему лучше бы выйти на поле, чем на трибуну для принятия присяги! — сказал Кахиня. — На вид лет двадцать пять, не больше!
— Ну и прекрасно, — сказал Гард, прерывая Карела. — Наш разговор, полагаю, окончен? Тогда несколько технических деталей. Связь держим через нашего общего друга Карела Кахиню. Непосредственно на меня не выходить. Поскольку в деле будут участвовать три группы — ваша, моя и, само собой, генерала Дорона, определим для конспирации действий и опознания «своих» пароль. Ваши предложения?
— Ничего не понимаю! — воскликнул Кахиня. — В моем доме комиссар полиции о чем-то договорился с не менее уважаемыми джентльменами, а я, как последний болван, должен держать между ними связь? Гард, ты, может быть, введешь меня в курс дела? Что это за три группы, какую охоту ведет Дорон, что за пароль?..
— Много будешь знать, скоро состаришься! — заметил, улыбнувшись, Гауснер.
— Отлично! — сказал Ивон Фрез. — Вот вам и пароль: «Вы не введете меня в курс дела?» Отзыв: «Много будете знать, скоро состаритесь!»
— Пусть будет так, — после паузы согласился Гард. — А теперь… — Он чуть было не произнес «друзья», хотя ощущал себя в обществе гангстеров не другом, а скорее сообщником. — Теперь за дело! («В конце концов, — сформулировал он окончательный вывод, который конечно же не рискнул произнести вслух, — клин вышибают клином!»)
На прощанье Гауснер сказал:
— Еще одна мелочь, комиссар. Хотя вы и обмолвились вначале, что у вас нет особых претензий к нашим «покойничкам», если мы эту шестерку найдем, ей, полагаю, некоторое время все же лучше посидеть у вас за решеткой? Так будет спокойнее, вы не находите?
— Я бы не сказал, что это самый надежный вариант.
— Впрочем, это уже ваша забота, как охранить их от Дорона. А я люблю в таких случаях держаться в тени, ибо только тень, в отличие от света, дает изрядные преимущества, комиссар. Или я ошибаюсь?
— Великий человек! — воскликнул, как всегда серьезно, Фрез. — Ни одна мелочь от него не ускользнет, — а вы еще жалуетесь на склероз, дорогой коллега!
— Ой, просто беда от склероза, — поддержал Гауснер. — Иногда выкидывает такие сюрпризы, хоть обращайся к врачу!
Гард вежливо улыбнулся в ответ, но ничего не ответил. «Я совершенно не знаю эту публику, — подумал он. — То ли действительно ждать от них помощи, то ли сюрпризов…»
Перед тем как попрощаться с Гардом, Кахиня тихо спросил:
— Мальчишник все же готовить? Или ты передумал?
— Готовь. Обзвони ребят и назначь, как я уже говорил тебе, на воскресенье. Там же, в двадцать ноль-ноль.
17. ДИНАЛАНН
В более критическую ситуацию Дорон еще не попадал за все свои пятьдесят два года жизни, если не считать, конечно, того момента, когда его ныне покойная матушка размышляла о том, сохранять ли ей беременность или избавиться от нее.
Во-первых, как только «сценарий» пошел в дело и едва новый президент соседней страны принял
