– А забор? – спросила Ирина.
– Что забор? – не поняла Надя.
– Не стали ставить. Почему?
– Не знаю. Ты же знаешь, я не вникаю. Может, до весны отложил.
– Он хочет мою бочку забрать и специально не ставит забор, чтобы потом не сносить, а огородить сразу весь участок, – проговорила Ирина спокойно. Даже не спросила, а констатировала.
– Ты с ума сошла? – возмутилась Надя. – Никто твою бочку не забирает. Как ты можешь так думать? Дай я лучше тебя обниму. Я так рада тебя видеть.
Она подошла к подруге и обняла. Та стояла столбом. Надя отшатнулась от странного ощущения – вместо правой груди у Ирины была мягкая пустота.
Надя бросила взгляд. Вроде бы все нормально.
– Груди нет, – сказала Ирина, как будто отвечая на вопрос, – пусто. Восстанавливать дорого. Да мне и не надо.
– Ой, Ирочка, ничего, все будет хорошо, – опять кинулась обниматься Надежда, но в последний момент просто взяла подругу за руку.
– Не будет. – Ирина повернулась и пошла в бочку.
Надя постояла во дворе, потом закрыла дом и вернулась к мужу. Он уже сидел в машине и ждал ее.
– Я Ирину видела, – сказала она мужу по дороге.
– И как она?
– По-моему, плохо. У нее, наверное, депрессия. И выглядит плохо. Операция тяжелая была.
Муж кивнул. Надя слушала радио, думала об Ирине.
– Скажи мне, – спросила она опять мужа, – а почему ты забор не стал ставить?
– Чтобы потом не сносить, – просто ответил муж.
– То есть ты уверен, что Ирина не отдаст долг и ты заберешь ее бочку?
– Во-первых, не я, а мы. Во-вторых, да, уверен. В-третьих, это абсолютно нормально, она знала, на что шла, и ничего в этом такого ужасного, как тебе представляется, нет. Люди машины, дачи продают, чтобы собрать на операцию. Она сделала то же самое.
– Но ведь… – заговорила было Надя и замолчала. Возразить было нечего.
Какое-то время ехали молча.
– И как ты собираешься ее из бочки выгонять? – спросила опять Надя.
– Никто никуда ее не выгонит. Вот увидишь, она сама съедет. Она не такая дура, как ты думаешь. В любом случае до весны есть время.
– А если она до весны долг отдаст?
– Значит, отдаст.
За зиму Ирина с Надей ни разу не созвонились. Надежда собиралась позвонить на Новый год – поздравить, но потом забегалась, забыла. Да и других забот было полно – сын женился. Надя не могла нарадоваться на обретенных родственников. Весной, на майские праздники, муж собирался пригласить их на дачу.
Сами они приехали в конце апреля. Надя вышла из машины и глубоко вдохнула. «Как же все хорошо!» – подумала она и тут же вспомнила про соседку. Настроение сразу испортилось. Она прошла на участок. «А ведь как бы было замечательно, если снести бочку и присоединить тот клочок. Участок был бы просто роскошным», – не могла не признать она. Признала и то, что муж опять оказался прав – Ирина за зиму долг так и не отдала. «Жаль, что так получилось», – подумала Надя, но думать о том, как она будет принимать на даче родителей невестки, ей нравилось больше.
Весь месяц прошел в дачных хлопотах – сажали траву, дозаказывали мебель. Надя почти не заходила в старый дом. И условную черту между участками так и не решилась переступить. Глупость, конечно, но Надя считала, что ведет себя порядочно. Зато муж давно зашел и все обмерил. Только иногда Надя спиной чувствовала, что на нее кто-то смотрит. Оглядывалась, надеясь, что приехала Ирина или даже Кристина с Женей…
Был май. Родственников успешно приняли, и не один раз. Надя переехала из города на дачу – обживаться. Муж ездил на работу.
Сначала она услышала голоса. Потом явно хлопнула дверь машины. Надя вскочила и побежала к старому дому. Увидела набитую вещами машину, уезжающую с участка.
– Ира, Ира, подожди! – поддавшись порыву, закричала Надя и замахала руками. А потом резко оборвала себя – а зачем она кричит? Странно, что Ирина так себя повела – могла бы зайти, сказать что-то. А муж, как всегда, оказался прав.
Надя зашла на участок соседки. Походила, постояла. Подергала старый умывальник. Ей очень хотелось зайти в бочку – посмотреть, как жила Ирина, но дверь была закрыта, а ключей у нее не было. Хотя странно – если они собрали вещи и уехали, то почему не оставили ключи?
Вечером приехал муж.
– Ты знаешь, – сказала Надя, как только он вышел из машины, – по-моему, соседи собрали вещи и уехали. Даже ничего не сказали. И ключи не оставили. Я только машину видела.
– Ключи у меня есть, – даже не удивился муж.
– Как есть? – опешила Надя.
– Еще осенью у нотариуса я их забрал. Да даже если бы не было. Там дверь на честном слове держится. А что?
– Нет, ничего. То есть ты хочешь сказать, что уже все? Бочка и тот участок наши?
– Надо еще бумаги оформить. Не в суд же подавать.
– Нет, нет, какой суд? – испугалась Надя.
Бумаги оформили – Надежда знала, что муж нанял специального человека, который этим занимался. Муж поставил красивый забор, огородив уже большой участок. Надо было сносить бочку вместе со старым домом. Муж отдал Наде ключи, чтобы та помогла разобрать и выбросить вещи, если что-то осталось.
Она зашла в бочку. Как ни странно, сооружение оказалось больше, чем представляла Надя. Шаткие фанерные перегородки разделяли две комнатки и крошечную кухню. А в остальном бочка была продолжением старого дома – пропахшие плесенью матрасы, грубо сколоченный шкаф, перевязанные узлами тюки с ненужными вещами. Надя постояла и вышла.
– Давай пока не будем сносить, – сказала она мужу.
– Давай, – вдруг согласился он, – я подсчитал, сколько нужно вложить… сейчас не буду. Лучше я утеплю веранду в новом доме, и с трубами надо разобраться.
Надежда выдохнула с облегчением.
Она была на даче одна, когда со стороны старого дома появилась Ирина. Надя увидела ее в окно и думала – выходить или сделать вид, что никого нет? Потом решила, что прятаться как-то странно, и вышла на крыльцо.
– Ирочка, ты как здесь? – спросила она. – Пойдем в дом, я кофе сварю. А я тебя, не поверишь, только сегодня вспоминала. Звонить собиралась, узнавать, как ты, – щебетала Надя, чтобы оттянуть неприятный разговор. Почему-то она сразу решила, что Ирина испортит ей настроение.
Та сняла плащ и села. Непроизвольным жестом поправила лямку бюстгальтера. Надя отвела взгляд, занявшись кофе.
– Как дела? – спросила она, потому что пауза затянулась. – Как Кристина?
– Я осталась на улице, – сказала Ирина.
– Что ты такое говоришь? На какой улице? – Надя повернулась и не уследила за кофе – пена поднялась и залила плиту.
– Не могу я с ними жить. С Кристиной поругалась. Она ведь хотела те деньги, которые вы дали, себе взять. На квартиру, на жизнь. Она меня уже похоронила. Считала, что операция – бессмысленная трата. Все равно я умру – годом раньше, годом позже. Да и врачи говорят, что нужны еще курсы. И на лекарства. И еще одна операция. Но никаких гарантий. Может, я не права? Наверное, надо было деньги ей отдать. Ведь как получилось – ни мне, ни ей. А я перед ней очень виновата. Заставила с умирающим отцом сидеть. А теперь вот я… со мной…
– Ира, что ты такое говоришь? – села на стул Надя. Она не знала, что сказать.
