Железная маска

впечатления. Да, действительно, секретарь герцога Мантуанского Маттиоли в 1679 г. при содействии аббата д'Эстрада и де Катина был арестован, тайно доставлен в Пиньероль и содержался там под охраной Сен-Марса, однако его не следует отождествлять с Железной маской.

Катина в письме Лувуа пишет о Маттиоли: «Никто не знает имени этого негодяя».

Лувуа пишет Сен-Марсу: «Я восхищен вашим терпением, и вы получите приказ обращаться с негодяем, когда он не выказывает вам должного уважения, так, как он того заслуживает».

Сен-Марс отвечает министру: «Я приказал Бленвилье показать ему дубинку и сказать, что оной ему будут возданы чрезвычайные знаки почтения».

В другом письме Лувуа пишет: «Людям такого сорта платье нужно выдавать раз в три- четыре года».

Совершенно очевидно, что это не тот безымянный узник, к которому относились с таким почтением, перед которым Лувуа стоял с непокрытой головой и которому выдавали тонкое белье, кружева и т. п.

Из писем Сен-Марса, похоже, можно заключить, что несчастный этот был заперт вместе с душевнобольным якобитом, тоже сошел с ума и умер в конце 1686 г.

Вольтер, который, быть может, первый подкинул дров в этот костер, хранил молчание и не вступал в споры. Когда же все версии были высказаны, он начал их опровергать. В седьмом издании «Философского словаря» он язвительно высмеял попытки приписать Людовику XIV готовность служить надсмотрщиком и тюремщиком сперва у короля Иакова, а затем у короля Вильгельма и королевы Анны, с которыми он, кстати, сказать, воевал. Продолжая утверждать, что Железная маска был заключен в крепость в 1661 или 1662 г., Вольтер опровергал Лангранж-Шанселя и отца Гриффе, возрождая версию «Персидских записок». «Все эти иллюзии рассеялись, остается узнать, кто же был этот узник, неизменно носивший маску, и в каком возрасте он умер. Коль ему не разрешали выходить во двор Бастилии, коль ему дозволялось говорить с врачом только в маске, то совершенно ясно, что это было вызвано опасением, как бы в его чертах не увидели бросающегося в глаза сходства; он мог показать врачу язык, но не лицо; что же до возраста, то за несколько дней до своей смерти он сказал аптекарю Бастилии, что ему, как он думает, около шестидесяти, и г-н Марсобан, хирург маршала де Ришелье, а впоследствии регента герцога Орлеанского и зять этого аптекаря, неоднократно рассказывал мне о том. Написавший эту статью, быть может, знает на этот счет больше, чем отец Гриффе. Но большего он не скажет».

После этой статьи в «Философском словаре» следовало добавление книгоиздателя, приписанное кельскими типографщиками словаря самому Вольтеру. Издатель, называвший себя также и автором, без всяких доводов отверг все противоборствующие версии, в том числе и версию барона Хейсса. По его предположению, Железная маска был старшим братом Людовика XIV. У Анны Австрийской был любовник, и рождение сына от него опровергло обвинение королевы в бесплодии. После тайных родов по совету кардинала Ришелье весьма ловко подстроили так, что король вынужден был разделить ложе с королевой. Плодом этой супружеской встречи стал еще один сын, но Людовик XIV вплоть до совершеннолетия не знал, что у него есть побочный брат. Политика Людовика XIV, направленная на укрепление авторитета королевской власти, избавила корону от величайших затруднений, а память Анны Австрийской спасла от страшного позора, так как он нашел мудрое и верное средство укрыть покровом забвения живое свидетельство незаконной любви. Это избавило короля от необходимости прибегнуть к жестокости, которую монарх, не столь совестливый и великодушный, как Людовик XIV, счел бы необходимой.

После этого заявления Вольтер избегает возвращать ся к теме Железной маски. Мнение Вольтера опровергало версию Сент-Фуа. В эту государственную тайну Вольтер был посвящен маршалом де Ришелье. А не уме-стно ли будет предположить, что Вольтер по свойственному ему неумению хранить секрет, выболтал его, укрыв шись под псевдонимом, или, по меньшей мере, высказал версию, близкую к истине, а потом замолчал, так как смекнул, или ему дали понять, насколько для него это опасно?

Но кем же был принц, ставший узником в маске, – побочным братом или братом-близнецом короля? Первое из этих мнений было поддержано г-ном Квентином Кроуфордом, а второе выдвинуто аббатом Сулави в его «Воспоминаниях маршала де Ришелье». В 1783 г. маркиз де Люше присудил оспариваемое отцовство герцогу Букингему. Он привел свидетельство м-ль де Сен-Кантен, бывшей любовницей министра Барбезье, которая умерла в Шартре в середине XVIII в.; она во всеуслышание утверждала, что Людовик XIV обрек своего старшего брата на пожизненное заточение и что совершенное сходство обоих братьев принудило прибегнуть к маске для узника.

Герцог Букингем, приехавший во Францию в 1625 г., чтобы сопровождать в Англию Генриетту Французскую, сестру Людовика XIII, обрученную с принцем Уэльским, выказал самую пылкую любовь к королеве; похоже, и Анна Австрийская не осталась равнодушна к его страсти. В одном анонимном произведении («Беседа кардинала Мазарини с газетчиком», Брюссель, 1649 г.) утверждается, что Анна Австрийская безумно влюбилась в Букингема и даже принимала его у себя в постели, а также, что он снял перчатку с руки королевы и потом хвастался ею перед многими особами, чем крайне оскорбил короля. Существует анекдот, никем не опровергнутый, будто однажды Букингем делал столь пылкие признания королеве, что та вынуждена была сказать ему: «Замолчите, милорд, так с королевой Франции не говорят». Эта новая версия относила рождение Человека в маске к более позднему времени, а именно, к 1637 г., но одна неоспоримая дата противоречит отцовству Букингема: 2 сентября 1628 г. он был убит в Портсмуте.

После взятия Бастилии узник в маске вновь вошел в моду и возбуждал всеобщее любопытство. 13 августа 1789 г. на последней странице «Досугов французского патриота» анонимный редактор объявлял, что якобы среди многих бумаг, найденных в Бастилии, видел листок с неразборчивым номером 64389000 и следующей записью: «Фуке прибыл с острова Сент-Маргерит с железной маской», затем следовало – ххх, а внизу – Керсадион. Журналист предположил, что Фуке удалось совершить побег, но он был вновь схвачен и в наказание за попытку бегства приговорен до конца жизни носить маску. Это предположение произвело некоторое впечатление; припомнили, что в дополнении к «Веку Людовика XIV» приводятся слова Шамийара «Железная маска – это человек, знавший все тайны г-на Фуке». Однако никаких доказательств подлинности того листка нет, а основываться на одном утверждении анонима невозможно.

С тех пор как у писателей отпала необходимость испрашивать у короля позволения и одобрения на свои публикации, чуть ли не каждый день стали появляться брошюры о Железной маске. Луи Дютан возродил версию барона Хейсса, обосновав ее совершенно новыми и примечательными фактами. Он привел доказательства, что Людовик XIV приказал похитить министра герцога Мантуанского и упрятать его в Пиньероль. Дютан дает этой жертве имя Джироламо Маньи. Он также приводит записанные по настоянию маркиза де Кастеллана, коменданта островов Сент-Маргерит, воспоминания некоего Сушона (возможно, того же самого офицера, которого Папон выспрашивал в 1778 г.), семидесятилетнего старика; в эпоху, когда комендантом там был Сен-Марс, отец Сушона служил в роте, охранявшей тюрьму. В воспоминаниях подробно описывается похищение узника в маске (в 1679 г.), в них он называется имперским министром; также в них говорится, что «узник умер на островах Сент- Маргерит через девять лет после похищения».

Дютан приводит свидетельство герцога де Шуазеля, который, не сумев вырвать у короля Людовика XV тайну Железной маски, умолял г-жу де Помпадур выведать ее и узнал от маркизы, что узник «был министром некоего итальянского государя». Но тогда же, когда Дютан писал: «Несомненным историческим фактом является то, что узник в железной маске был министром герцога Мантуанского, похищенным в Турине», г-н Квентин Кроуфорд утверждал, что узник был сыном Анны Австрийской. А несколькими годами раньше адвокат Буш в «Очерках истории Прованса» обозвал эту версию выдумкой Вольтера и высказал уверенность, что узник был женщиной. Как видим, дискуссия не пролила никакого света, и путаница не прояснилась, но даже усилилась.

В 1790 г. вышли в свет «Мемуары маршала де Ришелье», доверившего Сулави свои заметки, библиотеку и переписку. Прежде чем представить читателю отрывок из этих мемуаров, касающийся Железной маски, в котором приводятся сведения, если уж не совершенно достоверные, то во всяком случае, что бы там ни говорили, вполне вероятные и имеющие основания, и излагается большинство существующих мнений,