Жанна д'Арк

И тише еще, ближе, внятнее, ласковее:

– Будь покойна, не бойся, радуйся: Бог тебе поможет!

Голос это повторяет упорно, неотступно, почти каждый день, но ни места, ни часа не называет.[295]

XLIV

23 мая Жанна идет из Парижа в осажденный англичанами и бургундцами город Компьен и в пять часов пополудни того же дня, как входит в город, делает вылазку с тремя-четырьмястами ратных людей на бургундский лагерь, у Мариньи, где французы, захватив врасплох бургундцев, безоружных и рассеянных, избивают их жестоко и грабят лагерь. Но английский отряд, потихоньку подкравшись вдоль реки Уазы, ударяет в тыл французам. Медленно отступают они, отягченные награбленной добычей, и, вдруг увидев, что будут отрезаны, бегут-кричат:

– Спасайся кто может!

Кони англичан уже упираются наглавниками в спины бегущих, так что пушки с компьенских стен не могут стрелять по врагам, не попадая и в своих. Следуя за ними по пятам до подъемного моста у ворот Компьеня, англичане могли бы войти в город. Видя эту опасность, комендант Компьеня, сир Гильом дё Флави, велит, только что большинство французов вошло в город, запереть ворота, поднять мост и опустить решетку.

Дева с горстью ратных людей, покрывая отступление, продолжает биться с бургундцами, все еще надеясь победить.

– В город, Жанна, в город, или мы все погибли! – кричат ей, но она не слушает и все повторяет:

– Нет, победим, победим![296]

Жак д'Олон, взяв лошадь ее под уздцы, хочет повернуть ее силой, но поздно: англичане уже отрезали ведущую к мосту по низкому, болотистому лугу насыпную дорогу.

Жанна вместе со своими людьми загнана в угол между окопами и дорожною насыпью, где бургундцы, оттеснив последних защитников Девы, настигают ее. Юный пикардский стрелок Лионель, схватив ее за край золотой епанчи, стаскивает с лошади, и все окружают ее в бешеной свалке.

– На слово сдавайтесь, Жанна, клянитесь! – кричит ей Батард Вандомский, боясь, что ее не возьмут живою.

– Я клялась не вам, а Другому, и сдержу мою клятву! – отвечает Жанна.

Но ее наконец схватывают, и она сдается. Лионель «счастливее, чем если бы взял в плен самого короля Франции».[297]

Деву обезоруживают и отводят в Марнийский лагерь. Только что распространилась весть, что «ведьма» взята в плен, весь лагерь наполнился победными криками.

Герцог Бургундский пожелал видеть Жанну, и, когда она подошла к нему, кое-кто из рыцарей и духовных лиц похвалил его за благочестие и храбрость, удивляясь, что «могущественный герцог не испугался этого исчадия адова».[298]

XLV

Что такое Компьень, поражение или победа Жанны?

Дверь в Париж, сердце Франции, – Компьень: это знает Жанна, и ложится на пороге двери, чтобы телом своим преградить путь врагу в это сердце. Победоносное сопротивление осажденного Компьеня сломит волю герцога Бургундского и Бедфорда, уничтожит главный замысел их – идти в Реймс; английский король Генрих VI не будет венчан в короли Франции, и если бы даже был, то это второе венчанье могло быть в глазах всех народов только пустым и смешным обрядом, жалкою тенью первого; сколько бы ни венчали Годоны своего короля, единственным законным королем Франции останется Карл VII.

«Мира мы не добудем иначе как на конце копья», – это предсказание Жанны исполнилось. Снова здесь, в Компьене, как там, в Орлеане, поднят павший дух Франции, и этим спасается все. Темная, тайная победа, Компьен, может быть, больше явной, лучезарной, – Орлеана.

Дева знает – помнит, что будет взята в плен. Голоса теперь уже молчат о победах; говорят только о страданиях: «Так должно быть… будь всему покорна и радостна». – «О дне же и часе плена мне Голоса не говорили ничего, – вспомнит Жанна на суде. – Часто я об этом спрашивала их, но они не отвечали… Если бы, впрочем, я знала день и час… я все-таки пошла бы в Компьень, что бы со мною ни случилось»…[299]

Дочери Божьей «должно пострадать» так же, как Сыну Божию: это знает – помнит она и вольно идет на страдание.

Здесь, в Компьене, уже загорается костер св. Девы Жанны – Огненный Крест.

XLVI

Жанну, пленницу свою, пикардский стрелок Лионель уступил за небольшую плату своему начальнику, Батарду Вандомскому, а тот, уже за плату бoльшую, – сюзерену своему, Жаку Люксембургскому, под чьею стражею и осталась она в Марнийском лагере. Но так как местечко Марни находилось в приходе епископа Бовезского, Пьера Кошона, то, явившись в лагерь, потребовал он выдачи пленницы. Жанна была ему и личным врагом, потому что вся паства его, только что явилась Дева, предалась королю Франции, лишив епископа митры и всех церковных доходов.[300]

В выкуп за Жанну обещает он не свои, а чужие, английские деньги, и торгуется бесстыдно, как цыган на ярмарке; сначала предлагает 6000 ливров золотом, а потом – 10 000: «цену такую дают, по французскому обычаю, только за королей».[301]

В то же время Парижский университет, эта великая Школа, «мать всех наук», «солнце христианского мира», посылает герцогу Бургундскому требование выдать Жанну, «еретицу» и «ведьму», главному Инквизитору Франции. Но герцог, предпочитая остаться верным английскому королю, не соглашается выдать пленницу французам и отправляет ее из Марнийского лагеря в глубь страны, в замок Больё. Здесь обращаются с нею все еще «рыцарски-вежливо», и оруженосец ее, мессир Жак д'Олон, взятый вместе с нею в плен, продолжает ей служить.[302]

Только простой народ во Франции будет верен ей до конца, и это чувство народа – малых людей в миру – выразит только один великий человек в Церкви, архиепископ Эмбренский, Жак Желю. «Я советую вам ничего не жалеть для выкупа Девы, чтоб не заслужить упрека в неблагодарности», – скажет он королю Франции.[303] Карл будет пытаться выкупить Жанну, но вяло, робко и так же, как делает все, – точно во сне. Все остальные советники его рады будут освободиться от Жанны. «Бог попустил, чтобы Дева взята была в плен за то, что она возгордилась… и не исполняла воли Божьей, но делала все по-своему», – скажет королю архиепископ Реймский, Ренью дё Шартр, и уверит его, что вместо Жанны-пастушки послан ему Богом пастушок из Жеводана, говорящий и делающий все то же, что Жанна, но еще гораздо лучше.[304]

XLVII

В первые дни августа герцог Люксембургский отправляет Деву из недостаточно надежного Больеского замка еще дальше в глубь страны, в замок Боревуар, близ города Камбрэ, где заключение становится строже и «рыцарская вежливость» уже кончается».[305]

«Я просидела около четырех месяцев в Боревуарской темнице, когда дошел до меня слух, что осажденные в Компьене будут истреблены огнем и мечом, все до семилетнего возраста, и мне захотелось лучше умереть, чем жить после такой гибели добрых людей», – вспомнит Жанна на суде.[306]

Чтобы идти на помощь Компьеню, решает она бежать из тюрьмы.

– Этого не делай, – остерегают ее Голоса. – Бог поможет тебе и людям в Компьене.

– Если им поможет Бог, я хочу быть с ними! – отвечает Жанна.

– Нет, должно тебе все принять и всему покориться. Ты не будешь освобождена, пока не увидишь короля Англии.

– Я не хочу его видеть! Лучше было бы мне умереть, чем попасться в плен к англичанам…[307]

Так в первый раз возмутилась Жанна против Голосов.

Дело идет для нее о спасении не только Компьеня и даже не только Франции, но и всего христианского мира. По тому, как простые люди к ней идут, верят ей и надеются на нее, чувствует она, что может сделать с ними все, что хочет. Спасши Францию, – а ее уже почти спасла, – начала бы главное дело свое –