Один мальчик жил на необитаемом острове. И совершенно неизвестно, как он сюда попал...
На острове жили птицы. Не было хищных зверей, не ползали змеи. Мальчик жил среди птиц, огромных и самых крохотных, понимал их язык. Птицы были с ним всегда и повсюду. Они даже учили его летать. Но он так и не научился.
Когда птицы поняли, что этот птенец летать не будет, большая колпица решила построить ему отдельное гнездо. Остальные птицы стали помогать ей. Все дружно трудились. Мальчик старался, как умел: собирал веточки, перышки, пух. Они украшали гнездо снаружи, выбирали самые красивые, яркие перышки и искусно вклеивали их. Мальчик принес из ручья цветные камешки. Колпицы охотно вмазали их в глину. Гнездо блестело, переливалось и радовало мальчика. Осталось только положить туда толстые мягкие листья — и постель готова.
Большие птицы летали с мальчиком то высоко в гору, то далеко на берег моря. Но не забывали принести его обратно к дереву, где он жил и спал.
Большая белая птица дружила с ним. Они гуляли вместе по лесу, птица показывала ему темно-синие плоды, которые нужно есть (они были вкусные и сытные), а другие — красные крупные шарики — нельзя было есть и даже трогать руками. Птицы не клевали их никогда.
Он уже выучил: дерево с рыжими колючками, уколешься — боль такая, хоть кричи, и рука распухнет. Надо знать об этом: колючки прячутся в густых листьях. Но зато птица показала ему полосатое дерево, с которого лентами слезала кора, и объяснила, что, если уколешь руку о рыжую колючку, надо скорее приложить кусочек этой коры, и все быстро заживет.
Если мальчик находил птенца, выпавшего из гнезда, он всегда влезал с ним на дерево, и птицы радостно принимали упавшего снова в семью. Однажды его старая знакомая, крохотная пичужка, вывела так много птенцов, что не могла их прокормить: столько было все время открытых ртов. Видя, что пичужка чуть не падает от усталости, мальчик стал ловить мошек и букашек, помогая ей в этом трудном деле.
По утрам, просыпаясь от пения птиц, он открывал глаза и сразу видел рядом прекрасный ярко- зеленый плод, надо было только протянуть руку и сорвать его. Мальчик так и. делал. Он протыкал дырочку и пил крепкий сладкий сок. Его было приятно пить по утрам.
Потом мальчик шел умываться, недалеко, в ручье, таком чистом, что были видны все камешки на дне.
Он даже сделал возле своего дерева клумбу, только не из цветов, а из камней: они блестели и переливались на солнце.
Хищных зверей на острове не было, но были хищные цветы. Если бабочка садилась на яркий лепесток, она прилипала ножками и не могла улететь. Мальчик, когда это видел, спасал ее: осторожно снимал с цветка, мыл ей ножки водой, и, обсохнув, она улетала.
Однажды случилось вот что. Красивая белая птица принесла мальчика к морю и опустила на желтый песок, а сама, искупавшись, села на что-то вроде камня и стала чистить перышки, как и полагается после купания. Но камней на этом берегу не было. «На чем же она сидит?» — подумал мальчик, подошел поближе и вдруг увидел, что в песке у самой воды стоит небольшой ящичек.
Опустившись на землю, мальчик начал осторожно открывать ящичек. Первое, что он схватил, было круглое, упругое, яркое. Уронил на землю, а оно, вместо того чтоб там остаться, отпрыгнуло обратно ему в руки. Мальчик так удивился, что бросил его еще и... поймал. И еще, и еще... Да, вы правы, конечно, это был мяч. Каждый день мальчик снова и снова удивлялся и радовался ему. А на дне ящика он увидел белые, ровные, одинаковые листки, крепко сшитые вместе, и на каждом листке — множество черных закорючек. Ему они казались похожими на муравьев и букашек, которые ползали в лесу. Он бросил непонятные листки обратно на дно ящика. Потом еще несколько раз мальчик принимался разглядывать сшитые листки и никак не мог понять, зачем насыпано столько муравьев. Он знал, что это не живые, не те, что ползают кругом, но все-таки пытался стряхнуть их, смахнуть их со страниц, но они упорно оставались на своих местах. И только когда, разозлившись, чуть не разорвал листки, — вдруг увидел там еще что-то: это были рисунки. Смотрел и удивлялся: как не заметил раньше?
Теперь мальчик даже забыл про свой мяч, он жадно вглядывался в рисунки. Ну да, вот такое же дерево, как у него в лесу. Оно тут маленькое, но на нем такие же круглые плоды и много листьев.
А вот тут — такой, как он сам, стоит. Таким он видел себя в ручье и рисовал потом на песке.
Ночью он теперь лежал и думал. А когда засыпал, то голос, не птицы, а той, что во сне держала его на руках, пел: «Спит мой мальчик, сладко спит». И песенку эту он помнил, хотел повторить, но губы не слушались его. Во сне та, что пела, сказала ему: «Обними маму». Он хотел обнять, но было трудно: руки были очень маленькими. А ведь у него большие руки, он может поднять даже камень.
Днем он снова брал сшитые листы и внимательно смотрел на рисунок, где похожая на ту, что пела, держала за руку мальчика.
Однажды смотрел так долго, что ему показалось: глаза с рисунка смотрят на него. И вдруг помимо воли и сознания губы его сложились не для свиста, не для крика, — -с них слетело тихое слово «мама»! Закорючки-муравьи в эту минуту, как по команде, сложились, и он понял, что они хотят подсказать ему это слово. Восторг охватил его: он решил труднейшую из задач! Теперь никогда не потеряет это: посмотрит на листок и увидит — «мама».
Он раскрыл тайну сшитых листков. Теперь-то он понял, что муравьи не зря по ним ползали. Они не мешают, они здесь для того, чтобы помогать. И они не одинаковые. Если знать каждого из них, то, встав в ряд, они скажут слово, которое ты ищешь.
Вот на рисунке лежит такой же, как он сам, с закрытыми глазами. А под ним уже выстроились муравьи. Он их узнаёт, они говорят: «Мальчик спит». Верно, так и голос ее пел: «Спит мой мальчик».
Что еще пришло откуда-то на память? Слово «молоко». А он все думал, что это белое он пьет из ореха? Теперь знает, это молоко. Во сне молоко было не в орехе, мама сказала: «Вот твоя чашка, пей молоко».
Мальчик оставался, как и раньше, частью окружающего его мира, но теперь он не мог заснуть, когда засыпали птицы, он лежал в гнезде с открытыми глазами и все думал, старался вспомнить еще что-то.
Вот он сидит не на скале и не на дереве, а на чем-то ровном и удобном. «Садись на скамейку», — сказала мама. И в книжке нарисован такой, как он, сидит на скамейке.
Если раньше он жил, как растение, день за днем, то теперь его мозг, мозг человека, работал все время.
С тех пор, как мальчик нашел книгу, он стал видеть все как-то по-другому. Смотрел, как все вокруг растет, и вдруг понял: значит, и он раньше был такой же крошечный, как самые маленькие птенцы! Раньше он не задумывался о том, что придут дожди. Когда начинала литься с неба вода, он спокойно влезал в любую нору и вместе с хозяевами устраивался там надолго. А теперь приходилось думать о том, куда, к кому поселиться на это время, — ведь он такой большой, не поместится с хозяевами или придавит их. Он знал теперь по своим приметам, что скоро начнутся дожди, и готовился к ним: нашел в скале пещеру, удобную, он мог даже стоять там во весь свой рост. Нашел в горах камни — они были белые, ими можно было рисовать на черных стенах его пещеры.
Но как трудно было понимать то, что открывала ему книга! Он бился над каждым словом, чтобы разгадать его тайну. Ведь он был один: только он среди всех умел сказать слово мама».
В книжке он нашел рисунок — стоит такой как он. Сложил слово «человек». Рядом — много таких, внизу прочел: «люди». Так вот оно что! Значит, человек — это он, а когда их много вместе, они люди. Почему же он тут один такой?
Нашел еще рисунок, который был ему совсем непонятен: было нарисовано море, это он сразу понял, и подписано: «Корабль в море». Рассмотрел, что там, далеко, на самом краю моря, нарисовано еще что-то. Потом, перелистывая книжку еще и еще, нашел другую картинку — тот же силуэт и подпись: «Корабль и лодки в море». Но теперь корабль стоял как будто близко, на картинке можно было разглядеть даже крошечных нарисованных на нем людей.
