шкафами.
Я рассмеялась:
— Ты для меня слишком горячий мужчина, Билл. Но я могла бы принять от тебя одну услугу. Я хочу, чтобы ты посмотрел кое-что для меня по делу номер 93-10-06782. Чеки, обнаруженные в мусорном баке вместе с телом.
— Это та Джейн Доу, что вся располосована?
— Угу.
— Жди, не бросай.
Он положил трубку, и я услышала звук отпираемой раздвижной двери и представила, как он идет по складскому помещению, по проходам между полками с вещественными доказательствами, выискивая нужный номер. Пока ждала, я допила налитый мне кофе, а потом пожалела о своей торопливости: теперь мне придется пить ту отраву, что продают в нашем участке. В конце концов я все-таки сломаюсь и куплю себе кофеварку, потому что жуткое пойло из кофейного автомата больше смахивало на вареные помои.
Я отложила поход за кофе и стала просматривать последнюю распечатку, оставленную федералами. Согласно этому списку, наибольшим сходством с нашим преступником обладал подозреваемый с вероятностью совпадения 48,6 процента. Убийство и расчленение охотничьим ножом трех женщин так и осталось нераскрытым, и я уже готова была позвонить в Бюро и запросить более подробную информацию, когда заметила, что все это произошло в 1953 году. В Номе, штат Аляска. Я швырнула бумагу в корзину, отправив вслед за ней пустой стаканчик из-под кофе.
— Джек?
— Да?
— У-ух, от твоего голоса меня всего так и пробирает. Я нашел для тебя чеки, козочка моя. Что с ними сделать?
— Посмотри на какой-нибудь. Кроме даты, там есть еще какие-нибудь цифры или номера вверху?
— Да. Два. В левом углу — 193, в правом — 227.
— Посмотри на другой чек.
— Слева — 193, справа — 310.
— Продолжай.
Он зачитал мне все двенадцать чеков, и оказалось, что на одиннадцати из них левый номер был 193. Один чек выбивался из общего ряда: на нем слева стоял номер 102.
— Что еще для тебя сделать, голубка? Проси что хочешь.
— Этого достаточно. Спасибо, Билл.
— Не за что.
Я связалась с информационной службой и, обобрав государство на тридцать пять центов, получила телефонный номер магазина «Севен илевен» на углу улиц Монро и Диарборн. Этот номер уже был где-то у меня записан, но, как и всех государственных служащих, меня неукоснительно учили тратить деньги налогоплательщиков при каждой возможности.
— «Севен илевен», — ответил голос с индо-пакистанским акцентом.
Я отыскала у себя на столе показания управляющего, который смотрел телевизор в то время, как Джейн Доу запихивали в мусорный бак перед его магазином.
— Мистер Абдул Хаким?
— Нет. Это Фазиль Хаким. Абдул — мой брат.
— Говорит лейтенант Дэниелс, полиция Чикаго, отдел особо тяжких преступлений. Уверена, что ваш брат рассказал вам о теле, найденном в вашем мусорном контейнере.
— Он только об этом и говорит. Это правда, что он прогнал убийцу, показав несколько приемов карате, что выучил по фильмам Ван-Дамма?
— Насколько я поняла, он все это время сидел и смотрел телевизор.
— Так я и думал. Чем могу быть полезен?
— Объясните мне, пожалуйста, что за два номера проставлены в верхних углах ваших чеков.
— Это очень просто. Верхний правый номер — это номер покупки. Верхний левый — номер магазина.
— У вашего магазина номер 193?
— Нет, лейтенант. У нас магазин номер 102. Мне кажется, магазин номер 193 находится на углу Линкольн и Норт-авеню. Позвольте, я справлюсь в телефонной книге.
Он замычал себе под нос что-то немузыкальное, а я ощутила в животе укол возбуждения, потому что моя догадка оказалась правильной.
— Я вам правильно сказал. Магазин номер 193 на углу Линкольн и Норт-авеню.
— Спасибо, мистер Рахим.
Я удовлетворенно положила трубку. В кабинет ввалился Бенедикт и вручил мне лист бумаги. Это была фотокопия рецептурного блокнота доктора Бустера — разве что теперь на нем виднелась надпись.
— Быстро вы управились.
— Мы посыпали порошком для снятия отпечатков пальцев, и он прилип к продавленным местам. Отпечатков — никаких, но надпись проступила.
Рецепт на шестьдесят кубиков секобарбитала натрия был выписан доктором Бустером.
— Почерк соответствует другим его рецептам. — Харб помахал папкой с делом доктора Бустера.
— Значит, как мы и предполагали, его убили ради рецепта.
— Мало того. Гляди, что мы еще обнаружили. — Бенедикт протянул мне еще одну фотокопию. — Это было написано страниц на двадцать впереди. Может, просто машинально чертил каракули, а может, Бустер пытался оставить нам сообщение, когда убийца был там.
Закорючки складывались в слова — всего два слова, практически едва читаемые: «СЫН БАДДИ».
— То есть убийца — сын Бадди?
— Может быть. Или просто сын его приятеля.[13] Или, может, это вообще ни к чему не имеет отношения. Я позвонил Мелиссе Бустер, и она сказала, что не знает никого по имени Бадди.
Я некоторое время поломала над этим голову.
— А что насчет списка его пациентов? Нет там никого с именем Бадди?
— Я проверил. Никого, даже близко.
— Давай проверим всю биографию Бустера, посмотрим, не знал ли он какого Бадди.
— Величественная задача.
— Мы возложим ее на нашу специальную опергруппу, — усмехнулась я и сменила тему: — Я знаю, каким образом убийца выбросил жертву в мусорный бак, не будучи при этом замеченным.
Бенедикт вскинул бровь. Я всегда хотела уметь так делать — приподнимать одну бровь в молчаливом вопросе. К сожалению, обе мои брови сцеплены с одним и тем же лицевым мускулом, и, когда бы я ни пыталась вскинуть одну, неизменно получается подергивание в духе Граучо Маркса.[14]
— Он стащил контейнер с площадки перед магазином на углу Линкольн-стрит, забрал его домой, определенным образом расположил в нем тело, потом привез и поставил у магазина на Монро-стрит, а тот бак забрал с собой. Если у него в грузовом фургоне есть спусковой пандус и ручная тележка, он мог заменить баки секунд за двадцать.
— Может, мусорщик?
— Может быть. Проверь еще раз список пациентов Бустера, обрати внимание на профессии: мусорщик, почтальон, рассыльный — любой, кто водит грузовичок. Справься в Управлении автомобильного транспорта, пробегись по всем владельцам автофургонов в этом списке.
Зазвонил телефон, и я, схватив трубку, поспешно приложила ее к уху.
— Дэниелс.
— Это детектив Ивенс, полиция Палатайна. Я слышал, вы отбираете у нас дело Бустера.
Я осветила ему положение вещей, закончив рассказом об обнаружении рецептурного блокнота.
— Не могу поверить, что мы его пропустили.
