психотерапевт…
— Ты ходишь к психотерапевту?
— Да. Уже почти полгода. Она помогает мне справляться с моим гневом. — Чарлз старается, чтобы в голосе чувствовалась улыбка.
— Что ж, это хорошо, Чарлз. Я рада за тебя.
— Я хочу попросить об одной услуге, Диана. После того как ты от меня ушла, я много занимался самоанализом, многое в себе переоценил. Мой доктор говорит, что я теперь стал другим человеком. Но у меня все еще остается большое чувство вины по поводу того, как я обошелся с тобой. Пока во мне будет сохраняться эта вина, я не смогу найти согласия ни с кем, в том числе с самим собой.
Сейчас он просто вычитывал из записной книжки нацарапанные им же самим слова. Эти фразы он переписывал вновь и вновь, пока они в его исполнении не начали звучать как надо.
— Мне нужно увидеть тебя, Диана, чтобы извиниться напрямую. Если я буду знать, что ты меня прощаешь, тогда я смогу наладить свою жизнь.
— Я прощаю тебя, Чарлз.
— Тогда позволь мне произнести эти слова тебе лично, с глазу на глаз. Пожалуйста. Конечно, ты мне ничего не должна, но когда-то мы любили друг друга. Это будет заключительный шаг в моем выздоровлении. Прошу тебя. Позволь мне увидеться с тобой еще раз.
Затаив дыхание, он ждет ее ответа.
— Ну хорошо. Когда?
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спрашивает Пряничный человек.
Он ухмыляется. Наконец-то он пустит в ход тот паяльник.
Глава 38
— Я не стану говорить без своего адвоката, — заявил Гарри Макглейд.
Он сидел в комнате для допросов «С», на том же самом стуле, на котором вчера сидел Фин, а над душой у него стояли мы с Бенедиктом, Сразу же по выходе от миссис Маркс я выслала за Макглейдом машину, чтобы доставить его сюда. На данный момент он был единственным связующим звеном между двумя опознанными жертвами. У меня категорически не было желания когда-либо впредь самой являться в его квартиру, поэтому допрос в участке был логическим ходом в развитии событий. Полагаю, что и аспект устрашения тоже сыграл свою роль.
Но устрашить Макглейда было далеко не просто.
— Я уже сказала, Макглейд, что адвокат тебе не нужен. Ты просто отвечаешь на некоторые вопросы. Тебя ни в чем не обвиняют.
— Тогда зачем весь этот медиа-цирк? Как, по-твоему, это скажется на моей репутации?
Прежде чем Гарри доставили в участок, я анонимно намекнула нескольким людям, связанным с масс-медиа, что сейчас доставят подозреваемого. Они любезно собрались на улице, дожидаясь прибытия арестованного, и сделали тысячи три снимков, запечатлев, как Гарри входит в полицейский участок. По моим расчетам, это должно было помочь побудить Макглейда к сотрудничеству.
И, полностью признавая, что с моей стороны это довольно низко (не слишком порядочно), я также подумала, что это чертовски смешно.
— Вы узнаете эту женщину? — вопрошал Бенедикт, показывая ему фотографию нашей первой Джейн Доу.
— Сколько раз я должен повторить одно и то же, чтобы оно осело в башке этого Пилсбери Доубоя? Я ее не узнаю. Я знал Терезу Меткаф, потому что она меня нанимала. Я знал Нэнси, потому что ее познакомила со мной Тереза. С Нэнси я несколько раз встречался.
— Откуда Тереза и Нэнси знали друг друга?
— По-моему, они ходили в один и тот же оздоровительный клуб.
— В какой?
— Не знаю. Послушайте, Нэнси приходила раз ко мне в офис, просила проследить за ее бойфрендом, сказала, что меня ей порекомендовала Тереза. Я не стал за это браться.
— Ты уверен, что тебе не надо свериться с той коробкой из-под хлопьев?
Гарри скорчил кислую мину и снял кусок какой-то засохшей дряни со своего пиджака. Костюм на нем был такой жеваный, будто только что из стиральной машины, разве что при этом он был весь в пятнах.
— Я не знаю, каким образом они были связаны, Джеки. Но зато я знаю нескольких крупных адвокатов, которые просто тащатся, возбуждая иски против копов за опорочивание репутации человека и неправомочный арест.
— Ты не под арестом, Макглейд.
— Тогда я могу идти. — Макглейд поднялся с места.
Я полыхнула ему в лицо возмущенным взглядом:
— Неужели тебя совсем не волнует то, что произошло с этими женщинами?
— Не в этом дело. Не было никакой необходимости так со мной обращаться, поэтому я начинаю злиться. Все, что требовалось от тебя и от твоего ученого шимпанзе, — это заехать ко мне в офис. Но вместо этого вы притаскиваете меня сюда, и теперь мое имя будут полоскать по всем новостям в связи с вашим мерзким делом. Ты стала бы нанимать частного сыщика, который проходил подозреваемым по делу о трех серийных убийствах?
Имелось в виду, что, конечно бы, не стала — в этом был пафос его речи.
— Если ты станешь сотрудничать, Гарри, я выпущу пресс-релиз, где будет говориться, что ты помог нам изловить негодяя. Что без твоей удивительной интуиции и опыта нам бы нипочем не расколоть это дело.
Некоторое время Макглейд осмысливал эту информацию. Спустя несколько секунд его лицо расплылось в широкой, зубастой улыбке.
— Вот это разговор. Давно бы так, Джеки. Наконец-то ты поняла, как надо решать тонкие вопросы. Раньше, когда мы работали в паре, ты была до жути прямолинейной.
Бенедикт обернулся ко мне, изумленно вздернув бровь, указывая в сторону Гарри большим пальцем.
— Он был твоим напарником? Это же ужас!
— Спасибо за сочувствие, толстяк, — отозвался Гарри, — но это было совсем не так скверно. Я, конечно, получил свою долю насмешек из-за того, что меня поставили в пару с бабой. Но потом все сложилось вполне нормально. Верно, Джеки?
Макглейд подмигнул мне и послал воздушный поцелуй. Рука моя сама собой сжалась в кулак, и Харбу пришлось меня оттаскивать, чтобы я не успела сломать нос паразиту.
— Не поддавайся на провокации, Джек. Не позволяй ему тебя разозлить.
Но Гарри сделал нечто худшее, чем просто разозлил меня. Гораздо худшее.
Когда мы работали в паре, я действительно поначалу считала его неплохим парнем, если оставить в стороне соображения гигиены. Он добросовестно выполнял свою часть работы, прикрывал меня с тылу, и у нас был один из лучших показателей по задержанию правонарушителей в районе.
Это произошло как раз после производства меня в детективы третьего класса, и я из кожи лезла, чтобы доказать начальству, что могу играть наравне с большими мальчиками. Я работала вдвое усерднее мужчин за половинное уважение. Чтобы компенсировать это, всякий раз, когда выдавалось свободное время, я работала над «висяками». Такое преступление, как убийство, не имеет срока давности, и нераскрытые дела по ним никогда официально не закрываются.
Одно из таких дел потребовало изрядной доли моего внимания и терпения — изнасилование и убийство пятнадцатилетней девочки в чикагском Грант-парке. Свидетели утверждали, что видели ее разговаривающей с бездомным в красной бейсбольной кепке примерно за полчаса до смерти. Эта версия была широко разработана, но никуда не привела.
Я решила повнимательнее приглядеться к ее бывшему парню. Студент-отличник, ничего
