допросили Ярцева, Нахабина, Спиридонова, Пивнева о всех иркутских знакомых, которых мог бы знать Оборотень, но этого, к сожалению, недостаточно.
— Это верно, — сказал Луганов, — далеко не достаточно. Он прожил в нашей стране не один год. Отыскать все его связи трудно.
Они шли не спеша по опустевшим улицам. Миронов с наслаждением вдыхал свежий холодный воздух. Он любил зиму. Она приносила с собой свежесть, бодрость, здоровье. А сибирская зима ему особенно нравилась. Конечно, не в пятидесяти-шестидесятиградусные холода, но эта температура долго и не держалась. Вот и сейчас он упивался морозным воздухом, с удовольствием смотрел на зависший над крышами дым. Скоро показалось здание гостиницы.
…В десять вечера Миронову позвонили. Говорил начальник управления.
— Андрей Иванович?
— Да, товарищ генерал.
— Из Москвы получено крайне интересное сообщение. Вы не приедете в управление?
— Сейчас буду.
Всю дорогу к управлению Миронов раздумывал над тем, какую новость мог сообщить генерал.
Когда он вошел в кабинет, генерал протянул ему бланк с отпечатанным текстом. В нем сообщалось, что у Пивнева в Иркутске живет родственник — Колесников, дядя жены, пенсионер, и что при Соколове о нем дважды заходила речь. Адрес родственника Соколов слышал.
— Мое мнение — выждать до завтра и действовать, — предложил генерал. — Наши люди уже посланы для наблюдения за квартирой. Согласны, майор?
— Нет, товарищ генерал, — ответил Миронов, — я не могу с этим согласиться. В Калуге за квартирой, где жил Оборотень, тоже велось наблюдение. Больше того, он был в засаде. Однако ушел. Ушел так, что никто и не заметил. Я думаю, товарищ генерал, ехать надо сейчас же. Проверить, кто этот родственник Пивнева, и расспросить его о том, был ли у него гость.
— Ваш товарищ будет с вами?
— Я думаю, что для беседы с хозяином хватит и меня одного.
— Поступайте, как считаете нужным, — сказал генерал.
Миронов выехал в предместье Марата, где жил родственник Пивнева. Маленькие частные домики стояли по обеим сторонам улицы. Машина, проваливаясь в ухабы, подъехала к двухэтажному деревянному дому, в котором жил родственник Пивнева.
Из подъезда вышел человек и подошел к Миронову:
— Товарищ Миронов?
— Да.
— Из квартиры никто не выходил. Собственно, там не квартира, а коридорная система, поэтому следить трудно. Самого Колесникова дома нет.
— Спрашивали, где он?
— Выясняем. Мы только минут сорок как тут.
— Ясно.
Миронов вышел из машины, вошел в подъезд. Это был старый дом с входными дверями внизу и на втором этаже. Миронов прошел по тускло освещенному коридору, загроможденному ветхой мебелью и ненужным хламом, и остановился возле комнаты пятнадцать. Ему нужна была девятнадцатая комната, но навстречу брел какой-то человек, в полутьме казавшийся горбатым. Это был дед с мешком за плечами.
Старик, что-то бормоча и вздыхая, дошел до конца коридора и начал спускаться по лестнице. Миронов подошел к девятнадцатой комнате, постучался. Никто не ответил.
— Вы к Колесникову, что ли? — спросила вышедшая из соседней комнаты женщина. — Уехал он.
— Давно? — спросил Миронов.
— Почитай, дня три.
— С другом уехал-то или один?
— Один, — сказала женщина. — А вы к его товарищу?
— Да, мне с ним поговорить надо было.
— Так он сегодня здесь был. Может, еще придет.
— Он во сколько обычно приходит?
— Да мне показалось, он совсем перед вами был. Слышала, вроде кто ключом возился в замке.
— Сколько времени назад?
— Да минут пять, не больше.
— Спасибо. Может, я его еще догоню.
Он выскочил вниз, отыскал сотрудников, наблюдавших за домом, и предупредил их, что гость Колесникова тут, надо его ждать, и спросил, не выходил ли кто-нибудь в ближайшее время.
Сотрудник сообщил, что выходило четверо: женщина, два мужчины и старик. Один из мужчин очень высокий, другой на протезе — оба на Дорохова не похожи. Старик и женщина тем более.
Миронов подумал, что Оборотень мог бы загримироваться под кого угодно. Он попросил сотрудников продолжать наблюдение и фиксировать всех входящих в дом и выходящих, еще раз напомнил, что Оборотень очень хитер и его приемы обмана крайне разнообразны. Потом Миронов снова поднялся наверх. Он постучал в дверь женщины, с которой только что разговаривал, и спросил ее, не знает ли она, к кому мог поехать Колесников в Ангарске.
— Так он к дочери поехал, — сказала женщина, — она в Байкальске живет.
— В Байкальске?
— Там район так называется. На окраине.
— А номер дома не помните?
— Нет.
— Вот досада! Три дня командировки — и не застал его, — проговорил Миронов.
Он вышел из дома и направился к перекрестку. Там ждала машина. Из машины он соединился с начальником управления.
— Товарищ генерал, поговорите, пожалуйста, с ангарскими товарищами. Надо найти дочь Колесникова, проживающую в Байкальске. Я думаю сейчас туда съездить.
— Есть ли в этом смысл? Ведь адрес установят только завтра.
— В Байкальск ехать придется. А сейчас или завтра — какая разница?
— Смотрите, майор. Там могли бы обойтись и без вас. Но вас не переубедить. Поезжайте. Я распоряжусь, чтобы в гостинице оставили место.
— Спасибо, товарищ генерал.
Миронов попросил шофера подвезти его до вокзала. Конечно, можно было бы прямо на машине проехать в Ангарск, всего пятьдесят километров, генерал не возражал бы, но Миронову хотелось посмотреть, как работают сотрудники на вокзале, которым было поручено задержать Оборотня, если бы он там появился. Последняя электричка уходила в одиннадцать семь, он успевал на нее.
Миронов, проталкиваясь сквозь толпу, вышел на перрон. Он знал, что среди пассажиров есть и те, кто ждут здесь Оборотня. Электричка стояла на одном из путей. Он прошел мимо вагонов, заглядывая в окна. Изредка мелькал один-другой пассажир. Видно, народу будет немного. Он прошел до конца поезда, потом повернул обратно. Киоски на платформе разделяли пути. За одним из киосков он заметил человека. Миронов остановился и стал наблюдать. В свете фонарей он видел беличью шапку с длинными ушами, мешок за плечами. В фигуре было что-то странно знакомое. Память у Миронова всегда была превосходной. Он припомнил: это был тот старик, что встретился ему в коридоре дома, где жил Колесников. До отхода электрички оставалось минуты три. Миронов продолжал наблюдать. Старик постоял еще несколько секунд и вдруг быстро побежал к вагону и впрыгнул в него. Миронов вошел в ближайший вагон, прошел через несколько вагонов и остановился в тамбуре вагона, в котором сидел старик. Мешок он куда-то убрал, и теперь Миронову видны были лишь его шапка и полушубок.
Под стук колес электрички Миронов прошел по вагону и сел напротив старика, через проход.
Электричка все ускоряла и ускоряла ход. Миронов, делая вид, что дремлет, из-под ресниц следил за стариком. Несколько раз он заметил, что старик украдкой приглядывается к нему.
На следующей станции в вагон вошел подвыпивший парень и сел напротив старика. Парню явно
