шеи старейшин, умилостивили манны послов».
Вся Эллада с восторгом приветствовала победы римского оружия. Уж больно досадили грекам иллирийские пираты. Посольства римлян тепло принимали Афины и прочие города Греции. Коринф допустил римлян к участию в Истмийских состязаниях. Происходили они раз в три года и были весьма престижны в античном мире. Впоследствии даже римские императоры испытывали к ним огромный интерес.
Так римляне получили в свои руки удобные морские базы на берегу Адриатического моря, очистили его от пиратов и обрели благодарность эллинов.
На этом заканчивается история пиратской царицы, которая решилась бросить вызов Риму, но явно не рассчитала свои силы. После Деметрия Фарского на иллирийском троне мы видим другого военачальника Тевты – Скердилаида. Скорее всего, он предал свою царицу, как раньше это сделал Деметрий. В пиратском государстве свои законы, и неудачникам нет места в мире, где погоня за удачей, легкой добычей является смыслом жизни. Даже самое большое везение в определенный момент прекращает свое действие. Не стоит им злоупотреблять! Боготворимая подданными царица Тевта ушла со страниц древних рукописей и из жизни иллирян, как только заключила позорный договор с римлянами.
Софониба
(? – 203 год до нашей эры)
[2] , подобно тому, как причиной Троянской войны явилась Елена. Она не получила всемирной известности Клеопатры. Но исход последних сражений войны зависел и от прелестных глаз этой карфагенянки.
Отец Софонибы – «Гасдрубал, сын Гисгона, был первым человеком в государстве [Карфагене] по родовитости, по своей славе, по богатству...» (Ливии). Он много лет сражался вместе с братьями Ганнибала в Испании. Когда Иберия оказалась потерянной для карфагенян, Гасдрубал перебрался в Африку. На его плечи легла защита Карфагена.
Софониба приняла участие в войне несколько необычным способом, но вполне закономерным. Дело в том, что самой боеспособной частью пунийского войска была нумидийская конница – это благодаря ей карфагеняне одержали множество побед, в том числе в знаменитой битве при Каннах. Недаром Карфаген любой ценой стремился заполучить воинственных всадников. Гордая пунийская знать не гнушалась даже родством с вождями полудиких племен. Во времена наемнической войны Гамилькар Барка (отец Ганнибала) выдал дочь за нумидийца, чтобы иметь в распоряжении небольшой отряд его воинов.
Гасдрубал обладал именно тем, чего так жаждали нумидийские вожди. Красавица Софониба, еще не достигшая брачного возраста, без долгих раздумий была обещана Масиниссе – сыну царя из племени массилиев. Юноша, привязанный прелестными цепями к Карфагену, долгое время сражался под началом будущего тестя в Испании.
[3] , имевший и у других племен исключительный почет». И этот Сифак воспылал страстью к дочери Гасдрубала. Коль ему, самому сильному из нумидийских царей, не спешили доставить очаровательную Софонибу, то Сифак принялся грабить владения Карфагена. Более того, он заключил союз с Публием Сципионом и готовился нанести сокрушительный удар в спину пунийцам.
Пришлось карфагенянам прибегнуть к наиболее грозному оружию: Софонибу представили взору Сифака. И страшный враг в мгновенье ока превратился в преданного друга. Помолвку с Масиниссой немедленно расторгли, а дочь Гасдрубала выдали замуж за Сифака. Причем все это свершилось, как утверждают источники, без ведома ее отца.
По свидетельству Аппиана, «узнав об этом, Гасдрубал был глубоко оскорблен за юношу и за дочь, которые оба подверглись оскорблению, но хотел вместе с тем помочь отечеству». Отца красавицы настолько волновал обман (не сдержали слово) по отношению к Масиниссе, что он, Гасдрубал, решил юношу... убить. Для этой цели он послал к Масиниссе несколько всадников в качестве провожатых.
Гасдрубал явно недооценил бывшего кандидата в зятья. Последний благополучно ускользнул от подосланных убийц и покинул Испанию. Впрочем, в Африке он тоже не почувствовал себя в безопасности. С потерей невесты беды Масиниссы только начались. На родине его ждали невероятные приключения, если оценивать посторонним глазом; для Масиниссы же наступили годы жестокой борьбы – с блестящими победами, сокрушительными поражениями – годы походной жизни, полной лишений и смертельной опасности. В общем, он доставил немало хлопот и бывшему тестю, и мужу Софонибы, и всей Северной Африке.
В это время дела Ганнибала, который находился еще в Италии, были не очень хороши. Он блестяще разбил римлян в первых сражениях этой войны. Он уничтожал их десятками тысяч. Но лишить римлян мужества не мог даже непобедимый Ганнибал. В многолетней войне обескровилось и войско африканских пришельцев. Ганнибал понимал, что уже не в силах сломить Рим, но не мог и оставить врага, на которого потратил столько лет и борьба с которым являлась смыслом его жизни. Он отвел войско в самый дальний уголок Италии – Брутий – и занимал его еще долгих четыре года. Великий полководец надеялся на чудо...
А римляне настолько осмелели, что решили перенести войну в Африку, в самое сердце карфагенских владений. Главой заморской экспедиции назначили Публия Корнелия Сципиона, до этого времени успешно сражавшегося в Испании. Именно там Сципион заключил союз с Сифаком, которого с помощью Софонибы переманили на свою сторону карфагеняне.
Военные приготовления Сципиона, конечно же, стали известны пунийцам (так римляне называли карфагенян). Особенно тревожился Гасдрубал, которому и предстояло защищать родину. Он помнил, что его зять связан договором с Публием Сципионом; и этот союз формально существовал до сих пор. Немало потрудиться пришлось и дочери Гасдрубала.
Гасдрубал, зная, «насколько лживы и неверны варвары, – пишет Ливии, – боясь, что женитьба не удержит Сифака, если Сципион появится в Африке, заставил нумидийца, еще пылавшего любовью (тут пошли в ход и ласковые уговоры молодой), отправить послов в Сицилию к Сципиону: пусть тот не полагается на его прежние обещания и не переправляется в Африку. Он, Сифак, связан брачными узами с карфагенянкой, дочерью Гасдрубала, связан союзом с карфагенским народом. Вот чего он желает: пусть римляне воюют с карфагенянами вдали от Африки, как воевали прежде; Сифак не хочет быть втянут в их спор, не хочет, присоединившись к одной из сторон, нарушить договор с другой. Если Сципион будет упорствовать и подступит с войском к Карфагену, Сифак будет вынужден сражаться за Африку, за землю, где он родился, за отчизну своей жены, за ее отца и ее дом».
Софониба уговорила Сифака хранить верность Карфагену. Потеря союзника была весьма чувствительной для Сципиона, но, конечно, не могла заставить его отказаться от планов вторжения в Африку.
Хорошим или плохим полководцем был Сципион – трудно сказать, но дипломатом он был великолепным. Еще в Испании Сципион понял, что «нумидийцы Масиниссы – главная сила всей вражеской конницы» (Ливии), и вступил с ливийцем в переговоры. Тогда Масиниссе не было никакого смысла менять красавицу- невесту на объятия Сципиона, но нумидиец знал, кто ему может быть полезен, если ситуация изменится. И такие времена пришли: козни самих карфагенян доставили Сципиону превосходного нумидийского воина- царя, но лишили мощного союзника в Африке – Сифака. Насколько была полезна карфагенянам подобная рокировка, проведенная с помощью Софонибы, – покажут последующие события. Ныне же Масинисса, потерявший любимую невесту и царство, жаждал мести и готов был служить любому, кто поможет рассчитаться за все его беды.
Весной 204 года до н. э. флот Сципиона, включавший 40 военных и 400 грузовых судов, благополучно пересек Средиземное море и высадился на Прекрасном мысе, недалеко от Утики. В начале кампании к Сципиону присоединился Масинисса. Воинов он привел немного: по оценкам разных источников, 200 – 2000 (то были нелучшие времена для нового союзника Сципиона). Однако Масинисса был великолепным стратегом, прекрасно освоившим тактику военных действий карфагенян и римлян. Он превосходно знал местность, на которой римлянам предстояло вести войну. Масиниссе неизменно сопутствовала удача в бесконечных авантюрах (самая большая удача – в том, что он до сих пор жив), а это немаловажно. Человек, которому покровительствуют боги, внушал римлянам уважение. И Сципиону улыбалось счастье. Схитрив, он нанес Гасдрубалу и его зятю жесточайшее поражение.
Карфагенянам вновь пришлось прибегнуть к своему прекрасному оружию. Софониба уговорила Сифака продолжить войну, уговорила «теперь уже не ласками, какими улещают влюбленного: обливаясь горькими
