рейсом вылетает в Сан-Франциско.
В течение последующих нескольких дней почти все мои силы уходили на то, чтобы не встретиться с команданте; надо признаться, в достижении поставленной цели я достиг значительных успехов. Несколько раз Тим меня перехватывал, но мне удавалось по двадцать минут кряду симулировать полусознательное состояние, объясняя его действием болеутоляющих препаратов. Шеф не слишком верил, однако, как я уже сказал, образ героя работал на меня, а потому зануда не слишком привязывался. Кроме того, часть моей славы накрыла и его, и он не мог не чувствовать себя в долгу. Возможно, Тим даже раскаивался в своих прежних деяниях, хотя скорее всего столь сложные эмоции этому парню просто неведомы. Во всяком случае, ситуация позволяла добиться определенных уступок и послаблений. Мне требовалось лишь одно – отделаться от него как можно скорее и решительнее. Господин Ланкастер получил мои письменные отчеты, и уже через месяц мы могли встретиться в Атланте. Если бы ему очень хотелось, он мог отправиться в полицию и изучить отчеты там, а мог пойти в ФБР и посмотреть все, что имело это ведомство. Недостатка в письменных свидетельствах доктора Маккормика не наблюдалось.
99
Я помог Брук выбраться из машины, и мы медленно поднялись в ее квартиру, чтобы начать собирать вещи. Терять драгоценное время не хотелось. Собрать мои вещи оказалось чрезвычайно просто: окровавленная одежда, которую я носил все эти дни, валялась где-то на свалке, а для предстоящей поездки я купил три новых костюма. Так что через пару минут ваш покорный слуга уже оказался готов, и это с учетом того, что действовать мог он лишь одной рукой. С Брук, однако, все оказалось куда сложнее. Если бы я мог выбирать, то ограничился бы парой бикини и сарафаном, а для прохладных вечеров взял бы джинсы и свитер. Трудно понять, зачем ей понадобилось столько бюстгальтеров и куча трусиков. Брук решительно отклонила мои раздутые сексуальные фантазии, так что нарядами и бельем мы набили целых два чемодана. А в придачу понадобилась большая сумка для бинтов, мазей, таблеток и всего прочего, что требовалось для полного выздоровления.
В ту минуту, когда мы уже застегивали последний чемодан, вдруг зазвонил телефон. Я поднял трубку, но на том конце провода разговаривать со мной не захотели.
Брук, пристроившаяся на минуту отдохнуть, поинтересовалась, кто звонил.
– Не знаю, – ответил я. – Повесили трубку.
Она с тревогой взглянула на меня.
– Да, просто повесили трубку, – повторил я.
Честно говоря, я тоже встревожился. И хотя мы оба всеми силами пытались стряхнуть волну страха, тем не менее опасались, что друг со слезящимися глазами вспомнил о нашем существовании, вернулся и сейчас проверяет, дома ли мы и может ли он закончить то дело, которое, по странной прихоти, оставил незавершенным.
– Давай отнесем вещи в машину.
Я схватил один из чемоданов и вышел, захлопнув за собой дверь. Было очень страшно за Брук, а проклятый лифт все никак не приезжал, поэтому я решил бежать по лестнице. Кубарем скатившись вниз, бросился к машине и швырнул чемодан в багажник, а потом рысью проделал обратный путь – через стоянку, вверх по лестнице и в квартиру.
У двери я замер: явственно слышался голос, причем мужской. Сердце моментально оборвалось. Живо представилась картина: вот здесь, за этой самой дверью, стоит собственной персоной Учитель и разглагольствует, прежде чем пустить пулю в голову Брук. Как можно осторожнее я вставил в замок ключ. Потом быстро повернул его и, рывком открыв дверь, ворвался в квартиру.
Я тут же на кого-то наткнулся. Мы оба потеряли равновесие и полетели прямиком на высокий стол, отделяющий кухню от гостиной.
– Какого черта?
Человек остался зажатым между мной и столом. Это оказался вовсе не Учитель, а некто не менее зловещий. Тим Ланкастер собственной персоной. Я резко отшатнулся.
– Что за дела, Нат? – возмутился он, принимая вертикальное положение и потирая бедро, которое, очевидно, достаточно сильно пострадало при столкновении. – Я понимаю, что ты испытываешь ко мне глубокую и нежную любовь, но все-таки надо и честь знать!
Брук с улыбкой наблюдала за нашими разборками.
– Какого черта тебе здесь нужно? – любезно поинтересовался я.
– Должен обязательно поговорить с тобой, прежде чем ты уедешь туда, куда собираешься. Кстати, почему бы вам не сообщить, куда именно держите путь?
– Чтобы ты притащился и туда?
– Логично.
Я наконец взглянул на босса, которому, судя по всему, в последние дни было не до сна. Прекрасно. Пусть теперь он помучается и пострадает. Потом повернулся к Брук, с лица которой не сходила улыбка, поистине достойная Чеширского кота.
– В чем же все-таки дело?
Мое сердце постепенно входило в обычный ритм.
Брук лишь пожала плечами и тихонько хихикнула.
Я снова посмотрел на Тима.
– Так это ты позвонил, но не стал разговаривать, а просто повесил трубку?
– Разумеется, я. Иначе ты просто сбежал бы.
– Умный ход, Тим.
– Как видишь, он сработал.
– Твое счастье, что я не успел тебя подстрелить.
Тим явно задумался о собственном везении, а может быть, о том, откуда у меня пистолет и вообще способен ли я на столь зверский поступок.
– Вот, – произнес он, поднимая с пола конверт «Федерал экспресс» и протягивая его мне. В ответ я просто поднял перевязанную руку. – О, забыл, извини.
Он оторвал ярлык, вытащил листок бумаги кремового цвета и протянул его мне. Сверху крупными красивыми буквами было напечатано: «Офис директора». Я пробежал глазами короткое письмо. Смысл его состоял в том, что господин директор благодарит меня за проявленное мужество, изобретательность, творческий подход к делу и прочие заслуги.
Взглянув на Брук, я заметил, что у нее в руке точно такой же кремовый листок.
– Сердечно поздравляю, – торжественно произнес Тим. – В конце рабочей недели в Атланте состоится торжественная церемония в вашу честь. Без особого официоза. Ленч у директора, короткое выступление каждого из вас.
– Великолепно! – восхитился я.
В голове почти одновременно возникли две картины. Первая: я сижу на крылечке, читаю увлекательный детектив и время от времени поднимаю глаза на Тихий океан. Вторая: теплый прием в Атланте; я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что сказать гигантам общественного здравоохранения, и через силу глотая дрянное правительственное угощение.
– Великолепно, – громко произнеся. – Мы обязательно приедем. Не могу, впрочем, ручаться за доктора Майклз, поскольку в настоящее время у нее некоторые трудности с передвижением, но я явлюсь непременно.
Тим искренне удивился. И Брук тоже.
– Что, правда? – уточнил начальник.
– Разумеется. Только сообщи, когда конкретно надо приехать. – Я положил листок на кофейный стол. – Позвони на сотовый. Уверен, что там, куда мы направляемся, будет нормальный прием. Но если вдруг что-то окажется не так, я сам позвоню тебе.
Тим несколько раз одобрительно кивнул и похлопал меня по плечу. Я тут же завопил от боли.
