– Кто чинит? Лёха из АРМ?
Что такое «а-рэ-мэ», Николас не знал, однако кивнул. Успокоенный сержант пошел себе патрулировать дальше.
Не в первый раз Фандорин оказывался в смертельно опасной ситуации. Не то чтобы он их любил, эти ситуации, – совсем наоборот. Видно, такая уж у него была жизненная планида. Магистр истории, попадающий в истории. В виде Homo Sapiens существуют разные подвиды. Есть люди, которые проживают свой век благополучно и спокойно, а есть такие, как Николай Александрович Фандорин, с которыми без конца случается всякая ерунда. И, что примечательно, в первой половине жизни, проведенной в Англии, ничего подобного не происходило, все пакости начались после переезда в Россию. Такая уж это страна – не даст человеку мирно состариться, непременно перевернет и вывернет, попробует на зуб, на вкус, на испуг.
Или так оно лучше? В благополучной стране человек может прожить сто лет, не пройдя ни через одно серьезное испытание, а стало быть, так и не узнав, что он собой представляет и каков он на прочность. Английские знакомые говорят: Ник Фандорин свихнулся. Переехать в Россию, сменить гражданство – какое сумасбродство! А ведь, если исходить из того, что главная цель в жизни – понять себя, преодолеть в себе слабое и плохое, став сильней и лучше, то нужно жить именно в России. Или в Китае. Или в какой-нибудь Эритрее. В общем там, где с людьми случаются истории.
В очередной раз убедив себя в правильности избранного пути, Николас закрыл глаза, привалился к стенке и задремал. Нервная и физическая усталость возобладали над холодом, но снилось Фандорину только одно: что он мерзнет и никак не может согреться. Пробуждение было неприятным. Кто-то грубо тряс спящего магистра за плечо.
Николас открыл глаза, увидел над собой давешнего сержанта.
– Документы, – сказал сержант и протянул руку.
Хлопая глазами, Фандорин пытался сообразить, как себя вести.
– Они в пиджаке, а пиджак в машине. Я же вам сказал...
– Был я в авторемонтных, – перебил милиционер. – Там замок. А Лёха третий день в запое. Документы, я сказал!
Николас молчал.
– Нет документов? Тогда пошли. Сержант взял задержанного за плечо, заставил подняться. Николас был выше на целую голову, и милиционер на всякий случай погрозил ему дубинкой.
– Смотри, ..., у меня. Вмажу – пополам согнешься.
Ну вот, всё решилось само собой, думал Фандорин, чувствуя, как в руку впиваются жесткие пальцы патрульного. Свобода выбора утрачена, я превратился в предмет, двигающийся с ускорением 981 сантиметр за секунду в квадрате.
На перроне был еще один милиционер – без фуражки, но в блестящей черной куртке с погонами. Он повертел головой туда-сюда, потом обернулся в эту сторону, и Николас чуть не всхлипнул от облегчения.
Капитан Волков! Слава Тебе, Господи.
Через две минуты Фандорин сидел в припаркованных за станционными пакгаузами милицейских «жигулях» и тер закоченевшие ладони. Оперуполномоченный снял с себя куртку, надел на страдальца, да еще включил печку. Жизнь, что называется, налаживалась.
– Куртец дрянь, – сказал Волков. – Дерьмантин. Не моя – тут, в тачке валялась. Тачка тоже дрянь, из разъездных. Взял, какую дали – к тебе торопился. Ну, что за новые кошмары в твоей увлекательной жизни?
– Я д-думал, Татьяна не п-передаст, – достукивал зубами остатки озноба Ника. – П-почти не надеялся.
– Кто, Танька-то? Она баба надежная. – Капитан вздохнул. – Вот скажи, Коль, отчего это из баб самые надежные – шалавы? Ты как про это думаешь?
Вопрос был несложный, Николас легко мог бы объяснить Волкову этот феномен, но момент для отвлеченных бесед был неподходящий.
Прежде чем перейти к делу, Фандорин осторожно спросил:
– Как у тебя с теми? Звонили? Оперуполномоченный махнул рукой:
– А как же. Через полчаса после того, как ты растворился в ночи. Послал я их – туда, куда собирался.
– И что?
– Да ничего. Отключили мне мобилу. Но это фигня, я за двенадцать баксов симкарту поменял, взял федеральный номер – он дешевле. Я тебе потом запишу.
Из темноты, светя мощными фарами, подкатил вседорожник, остановился прямо перед капотом «жигулей». Волков весь напружинился, сунул руку в карман, да и Николас с тревогой уставился на непроницаемые черные стекла большого автомобиля.
Но из монстра вышла элегантная и, судя по движениям, молодая женщина. Пискнула пультом, поцокала каблучками по мостовой и растаяла в ночи.
– Тьфу, – сплюнул капитан, вынимая руку из кармана. – Я уж подумал... Хитрая бабца – нарочно у ментовской тачки припарковалась, чтоб ее красавца не раздели. Ну, что у вас стряслось, гражданин Останкин? Давайте только факты. Аргументы потом.
И Николас дал только факты. Поразительно, каким простым и коротким получился рассказ, изложенный без описания собственных эмоций: ассистент привел на хвосте бандитов, они хотели ассистента убить, поэтому пришлось одного бандита застрелить, а от остальных убежать. Только и всего? А когда шел по мертвому лесу, чувствовал себя по меньшей мере героем шекспировской трагедии.
Но оперуполномоченному рассказанная история, похоже, не показалась тривиальной.
– Дерьмам делам, – озабоченно сказал он. – В тюрягу тебе, Коля, нельзя. Запросто сыщется какой- нибудь паскуда в погонах, кто человека за бабки на смерть сдаст. И возьмет-то недорого. За своего бандосы тебя точно порешат, я их повадки знаю. Хоть в Австралию умотай – всё равно достанут. Так что теперь на тебе два смертных приговора. Ты делаешь карьеру.
Авторитетное мнение эксперта избавило Нику от иллюзий по поводу налаживающейся жизни.
– Что ты мне посоветуешь, Сергей? – спросил специалист по советам, голос у него изменнически задрожал.
Ответить капитан не успел.
Покинутый хозяйкой джип вдруг включил огни: и дальний свет, и противотуманный прожектор на крыше. От ярких лучей, направленных прямо в лицо, Николас ослеп.
Отвернулся, но сзади тоже горели фары – там, метрах в десяти, тоже стоял джип.
– Браво, капитан! – крикнули не спереди и не сзади, а откуда-то слева, из темноты. – Обеспечил товар в лучшем виде!
Фандорин узнал голос – тот самый вежливый бандит, который у них за главного. Но не это потрясло магистра больше всего, а чудовищное предательство МУРовца. Как убедительно врал, каким рубахой- парнем прикидывался!
– Выходим, господа! – продолжил веселый голос. – Нас ждут великие дела!
Волков свистяще выругался, ударил кулаком по рулю.
– Суки! Маяк прицепили! Как лоха последнего...
Кажется, оперуполномоченный в подлости был неповинен, и, хотя это мало что меняло в нынешней ситуации, Фандорин почему-то испытал неимоверное облегчение. – Я выйду, ты оставайся, – сказал он, кладя капитану руку на запястье. – Ты тут ни при чем. Спасибо, что хотел помочь.
Взялся за ручку двери, но Волков больно двинул его локтем в плечо.
– Сиди, телебашня долбаная! Что тебе Серега Волков – мальчик-колокольчик? Щас, щас...
Капитан быстро закрутил головой – влево, назад, снова влево, вперед.
– Не, не вырулю, зажмут. Тогда так. Внизу что-то щелкнуло. Николас опустил взгляд и увидел зажатый в руке милиционера пистолет.
– Не писаем в штаны, Коля. У меня кандидатский по стрельбе, прорвемся. Щас сажаю переднему по фарам, и ты сразу сигай вправо, а я влево. Чеши через кусты, не оглядывайся. Бог, он знает, кому пора, а
