– Будем считать, что я этого не слышал, договорились? – замахал я руками. – Следить за тем, чтобы пьянь не передралась друг с другом и чтобы никто не сунул фамильное серебро себе в трусы, выше моих сил. Последний раз мне даже не заплатили, и вообще, я чудом отделался.
Вале заметно расслабилась от выпитого, однако взгляда, которым она меня одарила, было достаточно, чтобы я заткнулся.
– Интересно, на что ты рассчитывал после устроенного там погрома? Так что помолчи, тем более что у меня есть и хорошая новость.
– Неужели?
– Конечно. Ты должен знать, что Гардони меньше всего опасается похищения или ограбления. Его больше тревожит, чтобы не заявился кто-нибудь незваный и не разрушил теплую атмосферу вечеринки. – Она замолчала, пережидая, когда отойдут подальше три негра с орущим на полную громкость приемником. – В прошлом году дочери Гардони пришла в голову счастливая идея пригласить на вечеринку целую толпу панков, с которыми она познакомилась во время своих углубленных занятий по постижению неортодоксальной жизни. Все кончилось дракой с официантами и приходом полиции. С тех пор Гардони живут в ужасе, что это может повториться. Теперь ты понимаешь, почему твои драгоценные услуги ему просто необходимы?
Я уставился на нее:
– Панки?!
– Да, панки. Точнее говоря, зверопанки.
Зверопанки – одна из городских сект, состоящая из ребят и девчонок лет, как правило, по двадцать. Они проводят целые дни, мотаясь по подвалам и улицам, выклянчивая деньги на выпить и закусить и стоически отказываясь от каких-либо компромиссов с обществом потребления. Их узнают по огромному количеству собак, сопровождающих их перемещения по городу, и перманентной поддатости.
К членам этой и подобных сект никто не испытывает симпатии, даже работники социальных центров, которые считают их, и справедливо, дармоедами. Порой кто-нибудь из таких ребят умирает из-за болезни или усталости от жизни, но и это никого не трогает.
Я не знал, что делать: то ли возмутиться, то ли засмеяться.
– Послушай, Вале, да, мне действительно нужны деньги, но согласиться надзирать за зверопанками – это уж, по-моему, полная потеря лица. И потом, зверопанки, конечно, презирают чистеньких и богатых, но они абсолютно мирные ребята.
– Это знаем мы, я и ты, но твой будущий клиент дергается по их поводу. Кто ты такой, чтобы отказать ему в желании провести спокойно праздник, тем более что он готов тебе за это хорошо заплатить?
– И что я должен буду делать, вели они появятся? Звонить в санэпидемстанцию?
– Это ты решишь сам, посоветовавшись с твоим опытом и врожденной гениальностью, Сандроне, – сказала она более ласковым тоном. – Я понимаю, что такая работа не твой уровень, но у тебя блокирован счет в банке и сломан холодильник. Хоть раз в жизни наступи на глотку ненависти бывшего воителя к буржуазному обществу. – Довольно улыбаясь, она пожевала дольку лимона. – Лично я договаривалась с собой миллион раз: всего-то ночь работы, старушка, это ведь всего ничего, если платят гринами.
Этот аргумент нанес последний удар моему жалкому сопротивлению. Свет долларов ослепил меня, и несколько минут спустя я уже сидел в первом же подвернувшемся такси, которое и высадило меня перед Гардони-Хаусом.
Теперь мне надлежало сделать все, чтобы меня наняли.
Я позвонил в дверь. В ожидании, когда она откроется, пытался найти ответ на вопрос: вытащить или нет золотое колечко, которое я носил в правой мочке, и все-таки решил оставить его. В комбинации с галстуком оно вполне могло навести на мысль, что я персона утонченная, достойная доверия и воспринимающая реальность оригинальным образом. Безукоризненный охранник для грядущей вечеринки.
Высохший до состояния египетского пергамента дворецкий открыл мне и, шаркая ногами, проводил по бесконечному, как Сен-Бернардский туннель, коридору до огромной гостиной, напоенной запахами дорогого дерева и кожаной мебели.
Одну из стен, площадью в добрый квадратный километр, скрывали книжные шкафы, остальные были увешаны гобеленами, деревянными африканскими масками и картинами, авторов которых, по своему невежеству, я не смог определить. Общий стиль представлял собой смесь идеальной классики и претенциозного модерна с легким налетом экзотики, которая, впрочем, не разрушала главного замысла. Персидские ковры и скульптуры Арналдо Помодоро, столики из кованого металла и деревянный письменный стол, овальный журнальный столик из тика, телевизор с огромным экраном, стереосистема. Книги на разных языках свидетельствовали либо о высоком уровне культуры хозяев, либо о мастерстве дизайнера интерьера.
Синьор Гардони в темно-вишневом халате ждал меня, сидя в кресле, его голые ноги тонули в длинном ворсе белого ковра. На первый взгляд казалось, за его плечами было лет пятьдесят, и нелегких, судя по седине в черных волосах. Вероятно, накануне он мало спал или много работал, потому что под глазами набухли солидные темные мешки.
Он вежливо подал мне руку, которую я с подобающей учтивостью пожал. Я протянул ему визитную карточку, которая гласила: САНДРО ДАЦИЕРИ – БЕЗОПАСНОСТЬ И ЛИЧНАЯ ЗАЩИТА. Это выглядело приличнее, чем «наемная
Минуту спустя он предложил мне выпить, от чего я решительно отказался, демонстрируя свои мнимые принципы, и он, слегка смутившись, решил перейти к делу:
– Синьор Дациери, ваше имя мне назвала доктор Валентина. Она рассказала очень много хорошего о вас, заверив, что вы подходящий для моего дела человек с большим профессиональным опытом. Видимо, она вас очень высоко ценит.
– Не исключено. Я работал на нее когда-то, – сымпровизировал я.
