Не тронь гориллу

Каменщик, который угостил меня кофе, вел громыхающий железом фургон со мной и моей клиенткой на борту в сторону города. Мы не стали дожидаться полицейских.

Сидя рядом с водителем, я повернулся к грузовому отсеку, чтобы посмотреть, как там моя ядовитая Старушенция. Я опасался, как бы она, подскакивая на каждом ухабе, не рассыпалась в прах. Напрасные страхи. Старуха, с решительным видом вцепившись в ручку дверцы, крепко сидела в своем кресле на колесиках.

Мои попытки уговорить ее остаться в усадьбе оказались напрасными. Ее не убедила даже апелляция к здравому смыслу – один из нас двоих должен присутствовать при извлечении останков на свет божий.

– Синьор Дациери, – сказала она мне, когда я уже садился в фургон, – я до сих пор следовала вашим указаниям, даже когда вы пожелали разобрать пол, не удосужившись сказать мне зачем. А сейчас, поскольку вы так куда-то спешите, я желаю поехать вместе с вами.

Я задумался, как бы ее отговорить, но не нашел убедительных доводов.

– Я должен поехать к вашему сыну, синьора. Будет лучше, если я отправлюсь туда один.

– Это почему же, объясните? Без меня они вас ни за что не впустят в дом, можете быть уверены. Я позвоню им и предупрежу, что сейчас приеду.

– Воля ваша, но эта встреча будет малоприятной.

– А до сих пор в этой истории было что-нибудь приятное? – Концом мундштука она постучала по моей груди. – Вы работаете на меня, если вы забыли.

На этом дискуссия была закрыта, и должен признаться, что я уже начал привыкать к ее постоянному присутствию, которое меня ничуть не раздражало.

Каменщик влетел колесом в яму и чуть не расквасил нос о лобовое стекло. Он вел машину на максимальной скорости, выжимая из нее все, на что она была способна, потому что торопился вернуться назад и присутствовать при полицейских хлопотах с сиренами, мигалками и прочей дребеденью.

«Предупреди полицию», – написал мой Компаньон. Это была прекрасная идея, но, сколько я ни пытался, мой палец отказывался набирать телефонный номер Феролли. Плюнув, я взял и позвонил Даниэле Дзуккеро. Я еще не знал, что скажу ему, и, когда мне ответил автоответчик, оставил ему бестолковое сообщение. Хуже некуда.

В шесть часов вечера мы прибыли на улицу Тибальди, и фургон стартовал, визжа покрышками, едва мы его покинули. Старуха жала на звонок до тех пор, пока горничная, шаркая туфлями, не открыла нам дверь.

Супруги ожидали в гостиной, сидя на диване. Увидев меня, они вскочили на ноги.

– Мама! – вскричал Гардони. – Что ты делаешь в компании этого типа? Ты представления не имеешь, кто он такой!

Его жена побледнела и в ярости ткнула сигарету, которую курила, в бронзовую пепельницу в форме сирены.

– Роза, – тяжело задышала она, – это твое дело – водиться с этим мерзавцем или нет, но в нашем доме мы не желаем его видеть, поэтому выгони его вон.

Моя клиентка сделал жест, каким отгоняют назойливую муху. Я заметил, что она очень устала, еще больше, чем я.

– Хватит городить чепуху, – отрезала она. – Синьор Дациери здесь для того, чтобы поговорить с вами, и мне очень интересно послушать, о чем пойдет речь. Поэтому вы должны выслушать его.

– Мама, ты не можешь заставлять нас выслушивать этого типа!

– Это кто тебе сказал? Может, ты намерен выбросить и меня из этого дома? Или ты, Кларетта, хочешь это сделать?

Я положил конец дискуссии:

– Думаю, что эта мелодрама бесперспективна. Никто из вас двоих не в состоянии выгнать меня силой, а вам будет полезно меня выслушать.

– Это почему? – спросила Кларетта Гардони.

– Потому что вы узнаете много интересного о смерти вашей дочери. Или вы не хотите?

– Хотим, естественно, – сказал Гардони жене, усаживаясь на диван. – Пусть выскажется и проваливает.

– Болван! – огрызнулась она, усаживаясь рядом.

Я подошел к столу в центре гостиной и оперся на него, чтобы было незаметно, как у меня дрожат ноги.

– Хотел бы быть кратким, но, поскольку здесь присутствует моя клиентка, я сделаю небольшое вступление, чтобы потом не было недоразумений. – Все трое уставились на меня. Я собрался с силами, заметив, что, как только я произнес эту фразу, в моей голове наступило полное прояснение. – В истории с убийством Алисы было много смущавших меня моментов. Прежде всего то, как развивались события в вечер праздника. Что заставило Алису обставить свой побег таким театральным образом, когда она могла сделать это тихо, не привлекая внимания? Для чего она украла пистолет? Почему не предположила, что тот, кто помог ей, подогнав мотоцикл к месту побега, может оказаться убийцей?

– Моя дочь была не в себе в тот вечер! Вы что, этого не заметили? – закричала Кларетта. – Я не намерена больше выслушивать этот бред!

– Нет, напротив, я все хорошо заметил! И замолчите, наконец! – рявкнул я. Она широко открыла глаза, но подчинилась, а я продолжил почти нормальным голосом: – Все это показалось мне подозрительным, как и необъяснимые внезапные изменения, произошедшие с Алисой. Незадолго до убийства она хотела только одного – сбежать из семьи и жить, как ей нравится, среди своих друзей. Ради этого она уже убегала, ради этого позволяла торговать собой человеку, с которым была связана, но ни малейших признаков