Начальник разведки и контрразведки (Ic): ваффен-гауптштурмфюрер СС Капкаев;
Дивизионный врач (IVb): д-р Забора;
72-й гренадерский полк войск СС (русский № 1)[22];
73-й гренадерский полк войск СС (русский № 2)[23];
74-й гренадерский полк войск СС (русский № 3)[24]:
29-й артиллерийский полк войск СС (русский № 1)[25]
29-й фузилерный батальон СС (SS-Fusilier-Bataillon 29);
29-й саперный батальон СС (SS-Pionier-Bataillon 29);
29-й противотанковый дивизион СС (SS-Panzerjager-Abteilung 29);
29-й батальон связи СС (SS-Nachrichten-Abteilung 29);
29-й полк обеспечения СС (SS-Versorgungs-Regiment 29);
29-я ветеринарная рота СС (SS-Veterinar-Kompanie 29);
29-я санитарная рота СС (SS-Sanitats-Kompanie 29);
29-й запасной полевой батальон СС (SS-Feldersatz-Bataillon 29).
Приказом Гиммлера для формирования бригады был назначен учебный войсковой лагерь Нойхаммер (Truppenubungsplatz Neuhammer) в Верхней Силезии, куда уже в конце июля начата переброска личного состава бригады РОНА. Однако немцы остались верны себе – их отношение к славянскому контингенту было довольно прохладным, а в связи тем, что с продовольствием были перебои, местное начальство главное внимание уделяло, естественно, снабжению немецких частей. Каминцы же решали вопросы со снабжением своим привычным способом – они занялись грабежами. Но если в России и Белоруссии они грабили «туземцев», то теперь от них стали страдать немцы. Местное партийное руководство в лице гаулейтера Верхней Силезии Фрица Брахта начало бомбардировать рейхсфюрера СС возмущенными телеграммами. Рейхсфюрер никогда не стремился конфликтовать с партийным руководством, тем более из-за «каких-то русских», а здесь неожиданно произошли события в Варшаве, давшие ему возможность решить проблему.
Варшава и трибунал
1 августа 1944 года Армия Крайова – подпольная польская военная организация, ориентированная на Лондонское правительство Миколайчика – подняла в Варшаве всеобщее восстание. Причем для немцев это стало неожиданностью – войск для подавления восстания у них не было, а с фронта снять их не представлялось возможным. Тогда было решено бросить в Варшаву все, что было под рукой: полицейские части, восточных добровольцев, мелкие вспомогательные подразделения – все эти разрозненные части были объединены под руководством обергруппенфюрера СС, генерала войск СС и полиции Эриха фон дем Баха[26]. Отряд Каминского непосредственно вошел в состав боевой группы, которой командовал группенфюрер СС, генерал-лейтенант войск СС и полиции Генрих Рейнефарт.
Каминский также получил приказ отправиться со своей бригадой в Варшаву. Однако всю бригаду в столицу Польши ввести не удалось – хотя она и насчитывала 6,5 тысяч человек, большинство было деморализовано и использованию не подлежало. Поэтому Каминский сформировал из наиболее боеспособных кадров сводный полк под командованием Ивана Фролова и передал ему всю исправную технику. В результате получилось формирование численностью порядка 1700 человек при четырех танках Т-34/76,
СУ-76 и двух 122-мм гаубицах. Во главе полка Каминский 3 августа 1944 года и прибыл в Варшаву.
В Варшаве – вернее, в ее районах Охота и Воля – каминцы проявили себя с самой худшей стороны. В 8 часов утра 4 августа каминцы были брошены на штурм довольно слабой позиции поляков – ее обороняло около 300 человек. Но прорваться им удалось только через 1,5 часа. В ходе атаки несколько десятков каминцев ворвалось в здание Радиоинститута, где располагался госпиталь, где перестреляли раненых и персонал. Несмотря на то, что немцы не особенно церемонились с польским населением, жестокость каминцев поразила даже их. Причем с первого же дня боев они сразу же втянулись в массовые грабежи. Постоянно пьяные (они разгромили магазины и склады) новоявленные эсесовцы расстреливали местных жителей, не давая себе труда разобраться, причастны ли те к восставшим или просто оказались в данном районе Варшавы. Сколько жизней в Варшаве на совести каминцев, сказать сложно – подсчетов никто не вел. В польских работах наиболее часто проскальзывает цифра в 15 тысяч человек (а некоторые публицисты называют 50 тысяч, что, видимо, все-таки преувеличение), но она также никак не подтверждена документально. Сказать можно одно – во время действий каминцев расстрелы во дворах варшавских улиц не прекращались неделями. Ко всему этому надо добавить многочисленные факты мародерства, изнасилований и погромов. В ряде публикаций упоминается, что солдаты РОНА в том числе изнасиловали, а затем и убили также двух немецких девушек из организации «Сила через радость».
Действия Каминского вызвали возмущение вермахта и ветеранов Первой мировой войны. Командующий 9-й армией генерал танковых войск Николаус фон Форман, в зоне ответственности которого находилась Варшава, с подачи своих штабных офицеров направил фон дем Баху протест, указав на недопустимые действия военнослужащих штурмовой бригады РОНА. Сначала Бах попытался решить вопрос в рабочем порядке, но тут выяснилось, что каминцы окончательно «сорвались с цепи» и уже ни на какие аргументы и приказы не реагируют. Подчиненные Бронислава Каминского отказались выполнять приказы кого бы то ни было, кроме своего обер-бургомистра. Бах был вынужден доложить по инстанции, добавив, что он бессилен повлиять на РОНА. Ответственный за проведение операций на советско-германском фронте начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гейнц Гудериан (тот самый, которому обязана своим рождением Локотская «автономия») так описывал «проблему Каминского»: «Когда эти сомнительные элементы вынуждены были не на жизнь, а на смерть вести ожесточенные бои за каждую улицу, за каждый дом города, их моральный дух оказался недостаточно стойким. Сам фон дем Бах однажды, докладывая о наличии вооружения в его частях, сообщил мне о бесчинствах своих подчиненных, пресечь которые он не в состоянии. От его сообщений волосы становились дыбом, поэтому я вынужден был в тот же вечер доложить обо всем Гитлеру и требовать удаления обеих бригад[27] с Восточного фронта. Вначале Гитлер не согласился удовлетворить мои требования. Но даже офицер связи Гиммлера с Гитлером бригадефюрер СС Фегелейн вынужден был заявить в подтверждение моих слов: „Так точно, мой фюрер, они действительно босяки!“ Гитлеру не оставалось ничего другого, как принять мое предложение»[28].
Тем временем Каминский отбыл в Берлин, в Главное управление СС, – надо было решать вопрос, что делать с остатками бригады (теми, кто не был в Варшаве) и значительным количеством беженцев. (Позже беженцев направили преимущественно на работы в состав Организации Тодта и других строительных формирований Третьего рейха.) Там ему поставили на вид за действия его подчиненных. Бригадефюрер вспылил, отправил Баху возмущенную телеграмму и выехал в Варшаву. Однако по дороге он получил приказ прибыть для доклада к Литцманнштадт[29], где располагалась штаб- квартира фон дем Баха. По прибытии в город он и сопровождавшие его начальник штаба Шавыкин, дивизионный врач Забора и шофер были взяты под стражу и затем переданы в руки военного трибунала. Трибунал признал их виновными и приговорил к смертной казни.
28 августа 1944 года ваффен-бригадефюрер СС Бронислав Каминский был в обстановке полной секретности расстрелян членами действовавшей в Литцманнштадтском (Лодзинском) гетто зондеркоманды СС под командованием Ганса Ботмана[30]. Секретность была вполне объяснима – бойцы РОНА были лично преданы Каминскому и известие о расстреле их обер-бургомистра могли привести к бунту, а в условиях все еще не прекратившегося Варшавского восстания это было чревато последствиями. Каминцам сообщили, что их командир (и начальник штаба) погиб, попав в организованную партизанами засаду. Трупы были вывезены в концлагерь Хеломно, где и захоронены, однако через несколько дней из выкопали и перезахоронили в прилегающем лесу.
Новым командиром 29-й гренадерской дивизии войск СС был назначен немец – бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС Кристоф Дим[31], а его заместителем остался бывший подполковник РОНА, а теперь ваффен-оберштурм-баннфюрер СС Георгий Белай.
Фактически с гибелью Каминского прекратила свое существование так и несформированная 29-я дивизия войск СС. Остатки сводного полка еще 27 августа 1944 года вывели из Варшавы – в боях с польскими повстанцами РОНА потеряла 400—500 человек, в том числе и командира сводного полка майора
