– Кочизу нравится пытать. Я слышала это много раз. Он ждет, когда наступит время. Он уверен, что победит нас, поэтому не спешит.
Захлебываясь от злости, Эстер Уэббер закричала:
– Можно было предвидеть, что ты будешь на их стороне! Почему же ты не бежишь к своим кровожадным дружкам? Наверное, это благодаря тебе они идут за нами.
Сюджин удивленно заморгала, не понимая, что Эстер имеет в виду. Но, подумав, терпеливо объяснила:
– Сюджин не чирикауа. Может быть, они возьмут меня как рабыню, а не убьют, но они идут не за мной. Как они могли узнать, что я здесь?
– Ты… может быть, ты давала им знаки… дымом, – кипятилась Эстер, понимая уже, что несет чушь.
– Эстер, пожалуйста, – обратилась к ней Джули. – У нас и так хватает дел.
Тут к ним подошел Дерек, и перебранка сразу же прекратилась. Он был без винтовки и на первый взгляд выглядел совершенно спокойным. Но Джули, которая знала его слишком хорошо, без труда различила в его темных глазах глубоко запрятанную искорку страха. Он молча оглядел женщин. Когда его взгляд остановился на Элизе, он раздраженно нахмурился. Затем он сделал знак Джули, и она отошла с ним в сторону, чтобы остальные не могли их услышать.
Приближался вечер. Далекие горы уже окрасил багрянец. Пустынная прерия, горы, закат солнца – все это выглядело слишком живописно, словно было вызвано к жизни кистью художника. Но это была отнюдь не картина. Это была арена смерти.
– Дело плохо, – сказал Дерек, охватывая взглядом жалкую пародию на крепость. Мужчины уже занимали свои позиции за бочками и остальным хламом, который только смогли отыскать. – Солнце садится. Они не станут нападать ночью. У них есть какое-то поверье по поводу того, что если их убьют в темноте, то их боги не смогут отыскать потом их души. Вот утром – другой разговор.
Джули прижалась к нему.
– Будем просто сидеть и дожидаться смерти? – горько спросила она.
Он легонько встряхнул ее.
– Не говори так. Мне и так несладко. Мы будем сражаться. Ты меня слышишь?
Она кивнула. Конечно. Когда понадобится, она будет храброй – ради него, ради Даррелла, ради самой себя. Но сейчас ее отвага куда-то испарилась.
– Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты позаботилась о Сюзанне Джитер. Бобби Рэя убили, и она своими глазами видела это. Дай ей глоток виски и попробуй успокоить. Сейчас у нас нет времени на слезы.
Нет времени на слезы. Эти слова эхом отозвались в голове Джули. И в самом деле, в ближайшие часы им будет не до рыданий… это время придет позже.
– А что с Майлзом? – через силу спросила Джули, боясь услышать ответ. – Есть какая-нибудь надежда на то, что он жив?
– Скорее всего это так. Должно быть, он выехал, как только стемнело, – на несколько часов раньше Томаса. Трудно сказать, где он сейчас, но я сердцем чувствую, что с ним все в порядке. – Дерек бросил на нее взгляд, в котором ясно читалась вся его любовь. – Я не дам тебе умереть. Ни тебе, ни ребенку. Уж как- нибудь вытащу вас отсюда.
Джули собралась что-то ответить, но ее слова заглушили звуки выстрелов. Они повернулись и увидели, что Дотри Кэллахэн, размахивая белым флагом, бежит в сторону от фургонов. На его бледном от страха лице застыла глупая, страдальческая улыбка. Дерек крикнул, чтобы он остановился, но Дотри продолжал бежать.
– Не останавливай его, Арнхардт, – закричал Колби Бэскомб, – Мы сдаемся. Лучше уж быть рабами у индейцев, чем потерять свои скальпы.
– Болваны! – Дерек побежал к фургонам. – Индейцам не нужны рабы, они…
Раздался пронзительный крик, и все в ужасе уставились на Дотри Кэллахэна, который пошатнулся и упал на спину – две стрелы пронзили ему грудь, одна из них попала прямо в сердце. Его жена попыталась было вырваться от удерживающих ее мужчин, но через миг без чувств рухнула наземь.
– Они наступают! – разнесся над оцепеневшей от страха толпой голос Дерека. – Мужчины, по местам! Женщины, спрячьтесь и готовьтесь заряжать ружья!
Вот так! Они не стали ждать до утра!
Джули перелезла через баррикаду к остальным женщинам, моля Бога о том, чтобы с Дарреллом ничего не случилось. Увидев Сюджин, которая, крепко прижимая к себе обоих младенцев, скрючилась за полуразвалившейся бочкой, она почувствовала волну облегчения.
Мужчины стали стрелять, и вскоре дело наладилось – пустые винтовки отбрасывались женщинам, заряженные передавались обратно. Индейцы, дико крича, окружали фургоны. Их стрелы лились дождем. Вот пролетела одна, затем другая. Джули пришла к выводу, что индейцев не меньше сотни… а в их колонне только одиннадцать мужчин, тринадцать женщин, несколько подростков и дети. Неужели совсем никаких шансов?
Внезапно зажженная стрела попала в тент одного из фургонов. Тут же вспыхнуло пламя. Кто-то поднялся и помчался в ту сторону. Джули узнала Фрэнка Тодди. Дерек крикнул, чтобы он лег на землю, но Фрэнк продолжал бежать, пока стрела не вонзилась ему в правый глаз и он с истошным криком не рухнул навзничь. Его тело еще долго дергалось в предсмертных судорогах, пока он наконец не затих.
На этот раз никто не остановился, все продолжали свою работу – необходимость поддерживать непрерывный огонь и перезаряжать винтовки отвлекала от ужаса происходящего. Если бы не это, они, наверное, уже давно бы сошли с ума от страха. Защищающиеся были обречены и понимали это.
– Они отступают! – вдруг закричал кто-то. – Они отходят в ущелье!
