– Ну, не так уж все плохо, – виновато пробурчал Бранч. – Сейчас ему нужен только покой и хороший уход.
– Это он и так получит.
Внезапно на Бранча свинцовой тяжестью навалилась усталость.
– А как насчет чашечки кофе для меня, да еще с чем-нибудь в придачу? – заискивающе намекнул он.
Кэнди кивком указала ему на дверь:
– Наверняка у Лали что- нибудь найдется для тебя. Обслужишь себя сам. Я пришлю тебе счет, когда он поправится.
Шагнув к двери, Бранч чуть было не сбил с ног входившую девушку. Он восхищенно уставился на прелестное юное личико, окруженное целой копной ослепительно золотистых вьющихся волос. Широко распахнутые огромные глаза своим цветом напоминали нежные цветы сирени. Тоненькая, прекрасно сложенная, она показалась очарованному Бранчу похожей на спелый бархатистый персик.
Увидев на постели распростертое тело Колта, девушка испуганно прижала руку к губам, и из груди ее вырвался приглушенный стон. Рванувшись к нему, она рухнула на колени возле дивана и, протянув дрожащую руку, чуть коснулась его локтя.
– Колт, – нежно прошептала она. – О, Колт, что же с тобой стряслось?
Искоса взглянув на нахмурившего брови Бранча, Кэнди объяснила:
– Это Бекки, моя племянница. Они с Колтом давние приятели – это совсем не то, что ты думаешь.
Коротко кивнув, Бранч поспешно вышел, постаравшись как можно быстрее отыскать кухню. Это удалось ему без особого труда, и вскоре он увидел длинные, тянувшиеся вдоль коридора полки – здесь, подальше от мух, хранилась приготовленная заранее еда. Распахнув деревянные дверцы, Бранч с удовольствием обнаружил огромное блюдо холодных маисовых лепешек. Положив изрядное количество себе на тарелку, он отыскал на столе кувшин с пахтой и щедро полил ею лепешки.
Он как раз засовывал в рот последнюю лепешку, когда Лали привела дока Малтби. Колт все еще был без сознания.
Бранч подозрительно взглянул на дока, заметив трясущиеся руки и заплывшие, налитые кровью глаза, и порадовался про себя, что вытащил пулю до прихода врача. Подумать только, что ему пришлось бы доверить Колта пьянице!
Сдвинув чистую повязку, которую только что наложила Кэнди, док молча осмотрел раненое плечо. Он не сказал ни слова, хотя и заметил, что рану прижигали, – очевидно, сам догадался, насколько сильным было кровотечение. Кровь до сих пор сочилась.
– Рана чистая? – спросил он недовольно. – Пулю, надеюсь, вытащили?
Бранч кашлянул:
– Пришлось надрезать немного, но в конце концов я ее вытащил.
Док одобрительно кивнул:
– Нехорошая рана, но, думаю, все обойдется. Сейчас ему нужен покой. Непременно держите его в тепле. И побольше крепкого мясного бульона. Твердую пищу не давайте, пока сам не попросит. Я вам оставлю немного хинина на случай, если начнется лихорадка. И ни капли спиртного, – добавил он, копаясь в чемоданчике в поисках хинина. – Я вижу, он у вас и так уже изрядно пьян.
– Тут вам трудно ошибиться, – сладким голосом пропела Кэнди.
Он недовольно взглянул на хозяйку и вернулся к своему чемоданчику, стараясь разобраться в его содержимом. Наконец ему это удалось, и, протянув порошки Кэнди, он захлопнул свой чемодан и быстро удалился.
Как только док ушел, Бекки ворвалась в комнату, лицо ее горело, глаза были полны слез.
– Можно мне самой ухаживать за ним? – Она умоляюще посмотрела на тетку. – Ну пожалуйста! Он знает меня и…
– По-моему, тебе и без этого есть чем заняться, – коротко оборвала ее Кэнди, подозрительно разглядывая взволнованную девушку. – А о нем прекрасно может позаботиться и Лали.
Бекки отчаянно замотала головой, недовольная гримаса появилась на прелестном, юном личике.
– Нет, тетя Кэнди, оставьте его мне! Колт хорошо меня знает, мы с ним друзья. Ему будет гораздо лучше, если именно я буду ухаживать за ним. Ну, пожалуйста!
Бранч с досадой отвернулся. Он догадался, почему раньше не понял, о ком ему с таким восторгом рассказывал Колт.
Как и большинство девушек в заведении, Бекки никогда не пользовалась собственным именем. Ее здесь все называли Беллой, и когда он был у Кэнди в последний раз, мужчины чуть ли не с утра занимали очередь, чтобы попасть к ней. Белла была на редкость привлекательна – молодая, свежая, очаровательная, с ангельски невинным личиком. Мужчины толпой осаждали ее. Правда, сам он никогда не старался завоевать ее благосклонность, и сейчас был только рад этому. Он давно уже имел у Кэнди пару постоянных приятельниц и очень редко засматривался на других. О, дьявольщина, подумал он, мрачно покачав головой, и повезло же ему, что он никогда даже не пытался заигрывать с Беллой.
Бранч с жалостью посмотрел на все еще бесчувственного Колта. Он не сомневался, что парень чертовски расстроится, узнав правду о женщине, которую считал чистой и невинной, как ангел. И Бранчу захотелось быть как можно дальше отсюда, когда это случится. Внезапно он почувствовал, что ждет не дождется, когда снова окажется в Силвер-Бьют и займется делами на ранчо.
– Послушай, тебе хорошо заплатят за каждый день, что он проведет тут, – направляясь к выходу, пообещал Бранч Кэнди. – Ты только получше заботься о нем.
Кэнди рассеянно пробормотала, чтобы он не беспокоился, а сама глаз не сводила с озабоченной племянницы. Вдруг, притянув Бекки к себе и заботливо обняв за плечи, она тихо прошептала ей на ухо:
– Дорогая, нам надо поговорить об этом молодом человеке, но только не здесь, а то мы разбудим его.
Бекки послушно поднялась с колен и последовала за Кэнди наверх, в ее комнату. Войдя, Кэнди плотно прикрыла дверь и уселась за прелестный столик в стиле Людовика IV. Достав хрустальный графинчик, она наполнила коньяком два небольших бокала и, протянув один Бекки, опять удобно устроилась в кресле, обитом бархатом чудесного голубого цвета.
– А теперь, – сказала она, чуть пригубив дивный ароматный напиток, – давай немного пооткровенничаем. Я вижу, ты влюблена в молодого Колтрейна и намерена и дальше крутиться возле него, растравляя душу. Но я уверена, тебе было бы гораздо лучше держаться подальше от него, а ему – от тебя. Пускай за ним присмотрит Лали. А для тебя это добром не кончится.
– Нет! – решительно возразила Бекки. – Я должна сама ухаживать за ним.
– А когда он узнает всю правду о тебе? Что тогда будет?
Или ты об этом не подумала? – Кэнди подняла брови. – Я помню, что было, когда он приезжал последний раз. Помню, как ты рыдала, когда Колт провел ночь с другой женщиной. И это я удержала тебя, не дала броситься за ним. Ты сама понимаешь, милая, что из этого ничего не выйдет, и, значит, так тому и быть. У тебя в этом городке большое будущее, да и, по-моему, ты уже не раз слышала от других девочек, что нет ничего глупее, чем влюбиться. Во всех мужчинах есть только одна прелесть – их деньги. Ничего больше. Крепко запомни это.
Тогда ты никогда не будешь страдать из-за разбитого сердца.
Жизненные принципы тетушки давно не были тайной для Бекки. И такая откровенность отнюдь не шокировала ее. Она даже в чем-то была согласна с Кэнди, но только до того момента, когда речь заходила о Колте. Бекки вдруг ошеломляюще отчетливо вспомнила те волшебные дни, когда они с Колтом познакомились, а потом, ближе узнав друг друга, стали настоящими друзьями. Это было восхитительное время, и действительно она плакала навзрыд, узнав, что Колт провел ночь с одной из девушек Кэнди. Единственное, что ее немного утешило, это мысль, что она сама разожгла в нем жгучее желание, толкнувшее юношу в постель другой. Тогда она была девственна, и он не хотел лишать ее этого сокровища. Она полюбила его за эту деликатность и доброту.
– Бекки!
Вздрогнув, она вскинула глаза на тетку и удивилась неприятному выражению ее лица.
– Вспомни, когда ты впервые увидела Колтрейна, ты ведь еще не была шлюхой. Ты была девочкой с невинными, кроткими глазами, которая приехала ко мне, лишившись матери.
Ведь твой отец и понятия не имел, что я – мадам, содержательница борделя, черт тебя побери! Как и все мои прежние знакомые, он был совершенно уверен, что я преподаю в христианской школе для индейских ребятишек. Мне не следовало брать тебя к себе, теперь-то я отлично это понимаю, но, Бог свидетель, я и не думала, что ты тоже займешься этим ремеслом. Ты же знаешь, все произошло случайно.
Жалобно всхлипнув, Бекки протестующе протянула руку, из глаз ее закапали горькие слезы. Не было необходимости напоминать ей об этом самом тяжелом событии в ее коротенькой жизни, но Кэнди решила, что разумная жестокость пойдет ей на пользу.
Стиснув зубы, Кэнди яростно прошипела:
– Убила бы этого подонка, Джейка Вингейта. Войди он в эту дверь, ни минуты не колеблясь, взяла бы винтовку и отстрелила ту поганую штуковину, которой он так гордится!
Ничего бы не произошло в ту ночь, будь я тогда тут, в этой комнате. Я никогда не пускаю к себе мужчину, если он пьян как свинья. Тебе это прекрасно известно. Он вломился сюда в мое отсутствие и изнасиловал невинную девушку, и рядом не было никого, кто бы пришел ей на помощь!
– Тетя Кэнди, не надо! – жалобно простонала Бекки, в отчаянии закрыв лицо руками. – Я не могу слышать это! Пожалуйста, не надо вспоминать об этом! Уже все равно ничего не изменишь, так что не стоит мучить меня и себя понапрасну.
– Но даже тогда еще можно было бы найти какой-то выход, – тяжело вздохнула Кэнди. – Я могла бы отослать тебя, и, наверное, это было бы лучше всего. Но ведь ты сама заявила, что знаешь, как тебе быть, и я решила не вмешиваться в твою жизнь. И до сегодняшнего дня, дорогая, я действительно считала, что поступила правильно, оставив тебя, ведь ты так естественно вела себя. – Она
