Джейд изумленно смотрела ему вслед. Прежде он был неизменно нежным, добрым и мягким – а теперь вдруг принялся приказывать и повышать голос! Это несправедливо. Она еще не готова вернуться к жизни… Конечно, этот дом принадлежит ему, а она – его гостья.
Несомненно, ее постоянное горестное затворничество выбивает его из колеи – как и само ее присутствие. Сколько времени прошло с того дня, как он потерял Марни? Меньше четырех месяцев? Она покачала головой. С момента ее трагической потери прошло всего две недели – так как же он может ожидать, «то она согласится отправиться на прогулку? Но он сказал, что не допустит, чтобы она повторила его ошибку, погрузившись в отчаяние и жалость к себе. Возможно, она именно это и делает.
Может быть, ей действительно пора попытаться вернуться к жизни?!
Она быстро позавтракала, оделась и меньше чем через час уже шла к причалу.
Брайан с улыбкой помог ей подняться по трапу. Она обменялась вежливыми приветствиями с его матросами, а потом встала рядом с Брайаном на палубе, глядя, как яхта плывет через пролив в рифах, направляясь к столице Бермудских островов – городу Гамильтону.
Бело-голубая яхта решительно разрезала лазоревые волны, а Брайан объяснял Джейд, что благодаря огромным лагунам здешние места стали просто раем для яхтсменов, несмотря на скрытые под водой рифы, о которых он ей уже рассказывал.
– Здесь нет рек и озер, – сказал он, – вот почему для питья мы собираем дождевую воду. А благодаря англичанину по имени Гарри Уотлингтон у нас достаточно воды для хозяйственных нужд. Он был возведен в рыцарское звание за то, что обнаружил скрытые источники воды. Мы так и зовем ее «водой Уотлингтона».
На Джейд эрудиция Брайана произвела большое впечатление, о чем она ему откровенно и сказала. Он скромно ответил, что ему интересно было как можно больше знать об этих местах, так что он много времени проводил над старыми архивами и записями.
– Можете списать это на скуку богатого бездельника, если хотите, – сказал он, рассмеявшись.
Языком островов был английский, превратившийся в особый бермудский диалект, но Брайан сказал, что встречал потомков португальцев, которые по-прежнему пользовались своим родным языком. Большинство из них были фермерами, не вели дел в городах, так что наличие языкового барьера их не тревожило.
Яхта подошла к Гамильтону. В порту кипела жизнь: туда для торговли заходили крупные корабли со всего света. Джейд печально посмотрела на один, напомнивший ей «Париж», и подумала о Колтрейнах. Получили ли они известие о трагедии?
Как перенес удар Тревис? И как себя чувствует бедная Дани?
Да благословит ее Бог! Скоро должен родиться ребенок, и Джейд остается только молить Бога о том, чтобы ему не потребовались новые родители.
Брайан показал ей Дом заседаний с высокой башней и курантами, в котором происходили заседания Верховного суда и Палаты ассамблей. Они остановились, чтобы понаблюдать за строительством гигантского готического кафедрального собора в честь Пресвятой Троицы: его воздвигали из камня, привезенного из пяти стран мира. Освящение должно было состояться через год.
Брайан нанял небольшой экипаж с глубоким кожаным сиденьем и высокими козлами, на которых расположился кучер. Они проехали по узеньким улицам, вымощенным булыжниками, до самого Испанского мыса, где Брайан, озорно блеснув глазами, показал ей деревянный стул, установленный на крыше беседки.
– Вот куда я вас отправлю, прекрасная леди, если когда-нибудь поймаю на сплетнях. Это место называется «стул для окунания». В начале семнадцатого века к нему привязывали слишком рьяных сплетниц и окунали их в море, а все смотрели и смеялись.
Джейд фыркнула с притворным возмущением и язвительно заметила:
– Всем известно, что мужчины гораздо большие сплетники, чем женщины.
И тут она вдруг с радостью осознала, что к ней вернулась способность шутить, а это значит, что она справилась со своим горем. Она мысленно признала, что ей полезно снова увидеть мир, оказаться среди людей, чем-то заняться… Ее родные ужаснулись бы, если бы узнали, что она нарушила положенный приличиями год траура, во время которого требовалось носить только черное и не появляться на людях. Однако Джейд не чувствовала себя виноватой. Она следовала собственным убеждениям, а не общепризнанным положениям.
На Испанской скале Джейд с Брайаном прочли надпись, датированную 1543 годом, которая доказывала, что испанцы действительно высаживались на Бермудах прежде, чем эти острова открыл сэр Джордж Сомерс.
Ближе к полудню они добрались до небольшого городка Сент-Джорджес с необычными названиями узких улочек и переулков: переулок Пуховиков, переулок Нитки с иголкой, переулок Лодыжки, аллея Нижних юбок, аллея Старой девы, аллея Пистолета… Вдоль них стояли аккуратные домики, выкрашенные в пастельные тона.
– А вот мой самый любимый ресторан на Бермудах, – объявил Брайан, приказывая кучеру свернуть в аллею Пистолета.
Они остановились перед небольшим каменным домом, который с виду ничуть не походил на место, где можно поесть.
Испытывая любопытство, Джейд послушно пошла за Брайаном по узкой дорожке, обсаженной пионами и маргаритками. Они оказались перед резной чугунной калиткой, за которой был виден уютный садик со столами под зонтиками, расставленными среди цветов. Брайан заказал вино и креветочный салат. Джейд признала, что место оказалось удивительно приятным, а еда просто превосходной.
Прежде чем вернуться на свой остров, Брайан повел Джейд в парк Сомерса, где находилось странное таинственное кладбище под густой сенью деревьев. Джейд нахмурилась: у нее не было желания оказаться в таком месте, но Брайан настаивал, озорно поблескивая глазами.
– Пойдемте! Мне надо кое-что вам показать. – Он подвел ее к небольшой табличке, на которой было написано, что в этом месте похоронено сердце сэра Джорджа Сомерса. – Его сердце закопали здесь, а тело увезли обратно в Англию, положив в бочку с ромом. Наверное, я хотел бы того же: чтобы мое сердце похоронили на моем острове, а тело увезли в Нью-Йорк и положили рядом с остальными родными.
Джейд содрогнулась, но согласилась, что идея действительно необычная, хоть и довольно мрачная.
– Нам всем придется умереть, – тихо сказал он, бережно обнимая ее за плечи. – Может быть, если бы мы чаще думали и говорили об этом, то смерть не казалась бы нам такой ужасной, а стала бы естественной частью жизни.
Джейд готова была признать, что это так, но у нее не было сейчас настроения предаваться таким рассуждениям.
– Я устала. Может быть, мы вернемся домой? – с надеждой спросила она.
– Конечно.
Они вернулись к ожидавшему их экипажу.
– Знаете, иногда вы бываете так похожи на Марни, что мне становится не по себе. Когда я впервые привел ее на это кладбище, она отреагировала точно так же: ей эта мысль тоже не слишком понравилась. Но потом, когда к нам из Нью-Йорка приезжали друзья, она говорила, что хочет, чтобы они увидели, где похоронено Сердце Сомерса.
Внезапно Джейд резко остановилась и, посмотрев Брайану прямо в лицо, задала вопрос, который уже давно не давал ей покоя:
– Как вам удается так свободно говорить о Марни, Брайан? Вы произносите ее имя ласково, легко и непринужденно. В вашем голосе не чувствуется и намека на печаль и горе – на то, что испытываю я, когда говорю о Колте.
Брайан пристально взглянул на нее, пытаясь подыскать самые точные слова, а потом со вздохом сказал:
– Честно признаюсь, Джейд: это игра. Мне по-прежнему ужасно больно. В душе. Но я начал притворяться ради вас. И проглатывал ком, который вставал у меня в горле, и говорил себе, что если вам будет казаться, что я уже начинаю успокаиваться после такой же, как у вас, потери, то у вас прибавится сил. Это было дьявольски трудно, и я незаметно смахивал слезы, которые надо было от вас прятать. Но потом стало легче. – Он грустно улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке. – Я помогу вам сделать то же… если вы мне позволите.
Джейд ничего не ответила, но в тот день она сделала первую попытку вернуться к реальной жизни. Потом были и другие прогулки по окрестностям: в Сомерсет, к западу от Гамильтона, где она увидела знаменитые Соборные скалы, результат работы ветра и моря, создавших коралловые арки, напоминавшие своды готических соборов. Побывали они и в Пороховых пещерах, чьи залы и переходы занимали почти тридцать тысяч футов.
Но прогулки по окрестностям с целью знакомства с достопримечательностями Бермудских островов были не единственным развлечением, которое Брайан устраивал для Джейд. Он начал уговаривать ее съездить к многочисленным друзьям, которых приобрели они с Марни во время своих частых визитов на свой остров. Эти люди – местные сановники, представители британского правительства, дипломаты – оказались гостеприимными и вежливыми, но Джейд не могла не заметить того, что во многих домах на нее смотрели с некоторым удивлением. Они с Брайаном заранее решили, что во избежание лишних вопросов не стоит никому рассказывать о том, как именно Джейд оказалась на острове. Кроме того, всем было известно, что Брайан недавно стал вдовцом и видеть его в обществе прелестной молодой леди было бы довольно странно и вызвало бы ненужные разговоры. Поэтому Брайан сказал, что Джейд – его дальняя родственница. Вряд ли ему кто-то поверил, но Брайана, похоже, это нисколько не волновало.
Они проводили время и порознь. Иногда Джейд не сопровождала Брайана на главный остров, а оставалась дома, пользуясь
