сомнительной!
Так она и сказала.
Он посмотрел на нее, как на безумную, и одним глотком осушил рюмку. Со стуком поставив ее на столик, он яростно накинулся на нее:
– Для тебя, может, и лучше, а для меня – нет! Это меня будут осуждать за то, что я вступил в связь с замужней женщиной, когда тело моей жены «два успело остыть! Тебя-то все будут жалеть!
Джейд только ахнула:
– Ас чего вдруг станут говорить, что у нас была связь?
Брайан, Бога ради, иногда мне кажется, что я тебя вообще не понимаю!
– А зачем еще мы бы стали лгать относительно того, кто ты такая? – возразил он.
Джейд постаралась справиться с возмущением, которое поднималось в ее душе, и стала его уговаривать.
– Мы не обязаны никого посвящать в наши личные дела, Брайан. Мы не обязаны никому ничего говорить. Никому нет необходимости знать, что на самом деле я Марни не родственница, так же как и то, что я была замужем за кем-то еще. Я просто встречусь с Колтом, дам ему знать, что осталась жива, и скажу, что мы должны тихо развестись, чтобы его брак оказался законным, и его ребенок… – Она замолчала, с трудом проглотив вставший в горле ком, и закончила:
– ..не был бы незаконнорожденным. И тогда, – со вздохом прибавила она, – мой брак с тобой, когда он состоится, тоже будет законным.
Брайан замер, резко выпрямившись. Казалось, с каждым произнесенным словом он становится все выше, нависая над ней с выпученными глазами и дрожащими от гнева губами.
– Ты хочешь сказать: если наш брак состоится. Правда? – негодующе бросил он. – Признайся! Ты хочешь заполучить его обратно! Говори правду. Наверное, я с самого начала это знал, только не разрешал себе в это поверить. Ты думаешь, что если он узнает, что ты жива, то бросит свою жену и кинется к тебе.
Боже, Джейд, где твоя гордость? – изумленно воскликнул он. – А как насчет ребенка, которого они ждут? А как насчет меня, того, кто за тобой ухаживал, о тебе заботился, любил тебя?
Неужели ты можешь думать только о себе?
– Нет, ты все не так понял, – поспешно возразила она. – Ты меня не слушаешь…
– О, я тебя слушаю! И вот что я тебе скажу, Джейд… – Он судорожно сжал кулаки. – Если ты к нему пойдешь, то не рассчитывай потом на возвращение ко мне. У меня есть гордость в отличие от тебя! Как бы я тебя ни любил, но я не приму тебя обратно, если ты выставишь себя на посмешище перед всем Нью-Йорком!
Джейд ошеломленно смотрела на него, не веря, что он говорит серьезно. Отбросив гнев, который вызвала его попытка запугать ее, она еще раз попыталась объясниться:
– Я просто хочу с ним встретиться, Брайан, и поговорить.
Я вовсе не надеюсь на то, что он возьмет меня обратно… и отнюдь не желаю вернуться к нему сама! Ох, ну почему ты так себя ведешь? Это такое ребячество!
Глухо застонав, он протянул руки, схватил ее за плечи и с силой прижал к себе, пожирая ее своим взглядом – своими губами.
– Проклятие, женщина, неужели ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю? Ты надрываешь мне душу, и я просто больше не могу жить по-прежнему. Я слишком сильно тебя люблю, и мне необходимо знать, что ты принадлежишь мне, мне одному! – Он поцеловал ее, требовательно и грубо, а потом отстранился и заговорил дрожащим от отчаяния голосом:
– Никто не может любить тебя так, как люблю я! Ты моя жизнь, мой мир, смысл моего существования – но ты терзаешь меня своей нерешительностью, и я больше не могу этого вынести!
Он направился к двери. Джейд осталась стоять, беспомощно глядя ему вслед. Что она могла сказать? Он только что высказал свои требования, но она не может им подчиниться. Это исключено. Она приняла решение встретиться с Колтом, иначе она не сможет успокоиться. Она устала от лжи, от притворства.
У двери Брайан обернулся – никогда еще она не видела на его лице столько страдания и муки! Голос его прозвучал неестественно глухо, а губы скривились так, словно он сдерживал вопль боли.
– Ты знаешь, я впервые увидел тебя среди волн, когда плыл на остров для того, чтобы там покончить с собой, потому что жизнь для меня потеряла всякий смысл после смерти жены и сына. – Тут он замолчал, и на его глазах внезапно блеснули слезы. Печально засмеявшись, он добавил:
– Боже, тогда казалось, что ничего хуже уже быть не может! Но если ты меня покинешь, Джейд, меня уже ничто не удержит от рокового шага.
– Брайан, постой…
Он не ответил на ее оклик и ушел, решительно захлопнув за собой дверь.
Джейд почувствовала, как в ее душе поднимается буря: неужели он прав? Неужели она действительно втайне надеется, что когда Колт узнает, что она жива, он бросится к ней в объятия?
И именно поэтому она медлит назначить день свадьбы?
– В эту минуту в комнату вошла Лита, протирая заспанные глаза:
– Что тут происходит? Похоже, вы ссорились…
– Лита! – холодно оборвала ее Джейд. – Это вас не касается. А теперь – спокойной ночи, – коротко бросила она, отпуская ее.
Лита нахмурилась и отвернулась, бормоча себе под нос:
– Как скажете, только мистер Стивенс такой милый джентльмен… Не могу понять, как это вы позволили ему уйти в таком гневе.
Джейд ушла к себе в спальню и легла, хотя и знала, что сна в эту полную мук и боли ночь не будет. В ее мыслях и сердце бушевал вихрь сомнений.
Колт.
Брайан.
Она признавала, что любит обоих: по-разному, но одинаково сильно – и с тоской пыталась понять, кого бы выбрала, если бы у нее был выбор.
Внезапно ее взгляд упал на кольцо, которое Китти Колтрейн подарила ей в день свадьбы, – и сердце у нее сжалось, когда она поняла, каким был бы ее выбор.
Но было слишком поздно.
Глава 20
Когда гнев Джейд немного остыл, она поняла, что отсутствие решения можно было считать тоже неким решением. Возможно, это было трусостью, но она не намерена была допускать, чтобы мужчина манипулировал ею, пусть даже она и любила его.
Джейд подумала, не продать ли ей дом на Риверсайд-драйв с тем, чтобы вернуть Брайану его деньги. Теперь не было необходимости в этом доме. Она могла бы найти квартиру, но в городе было полмиллиона людей, нуждающихся в жилье, так что это должно было стать делом нелегким. Однако если бы ей удалось найти свободную квартиру в красивом восьмиэтажном доме «Наварро Флэтс», стоявшем у Центрального парка, то это было бы идеальным решением. А тем временем ситуация с Брайаном могла бы разрешиться. Если он не может понять, что ей необходимо время для того, чтобы принять решение относительно будущего, что же… Она приказала себе больше об этом не думать.
После «вечеринки с вафлями» Джейд оказалась буквально завалена просьбами об уроках танцев. Похоже, все хотели научиться вальсировать. Несколько мамаш, узнав о том, что она когда-то была прима-балериной, загорелись желанием обучать своих юных дочерей. Теперь Джейд сосредоточила все свое внимание на организации школы танца.
Ей удалось найти идеальное помещение на третьем этаже каменного дома совсем рядом с Бродвеем. У владельца недостало средств, и поэтому этаж не был поделен на кабинеты, а представлял собой одно большое пространство, которое прекрасно подходило для ее целей. Джейд моментально договорилась о найме, а потом занялась обустройством зала, который отвечал бы основным требованиям. Так, она распорядилась, чтобы стены были покрыты зеркалами, и нашла плотника, который установил вдоль стен перекладины.
Обучение детей было одним делом, занятия со взрослыми – совершенно другим. Возможно, ей даже удастся познакомиться с молодыми людьми вроде нее самой, интересы которых ей будут близки, и она приобретет друзей, которые подойдут ей больше, чем пожилые дамы, целиком поглощенные светской жизнью.
Ох, уж эти бесконечные рауты, сопровождающиеся бессмысленной болтовней и сплетнями, которым предавались десятки модно наряженных женщин. Казалось, больше всего их тревожило то, что если они совершат какую-нибудь оплошность, то будут исключены из высшего общества. Сидеть, делая крошечные глоточки чая или кофе и откусывая понемножку от приторных сладостей, было выше сил Джейд. Она предпочла бы, чтобы все ее дни были наполнены танцем, музыкой, творчеством. Она чувствовала, что если бы ее так не терзали душевные муки, Нью-Йорк показался бы ей самым прекрасным городом на свете.
Когда Джейд получила приглашение от своих ближайших соседей по Риверсайд-драйв, Виктора и Мариетты Уинслоу, она решила его принять: молодая пара нравилась ей. А Мариетта к тому же интересовалась возможностью уроков для своих детей, восьмилетних близнецов Хоуп и Чэрити.
Когда вечером того дня, который был назначен Уинслоу, карета свернула на Риверсайд-драйв, кучер крикнул Джейд, обернувшись через плечо:
– Леди, не знаю, смогу ли я подъехать! Посмотрите, какая толпа впереди!
Джейд вытянула шею. Проезда действительно не было: кругом теснились кареты, лошади и люди, и все они, казалось, собрались вокруг дома Уинслоу. Джейд расплатилась с кучером и сказала, что остаток пути пройдет пешком. Однако при мысли о том, что ожидается много гостей, у нее вдруг испортилось настроение.
Когда она подошла ближе, ей стала понятна причина затора.
Все собрались, чтобы посмотреть на последнюю новинку – автомобиль. Встав на цыпочки, Джейд увидела, что странное устройство напоминает коляску без лошади. Ей бросились в глаза необычного вида колеса.
– Это «Бенц-Виктория», – гордо проговорил оказавшийся рядом с ней мужчина, щеголяя своей осведомленностью. – Он ездит на воздухе и керосине, и, говорят, сила у него, как у трех
